Граф де Ридфор, выслушав пространный и занимательный рассказ Реми де Труа, погладил свою бородку и сказал:

— То что вы поведали нам, брат Реми — (присутствовал и де Бриссон), — весьма интересно. Я вам искренне благодарен за стремление предупредить меня о якобы готовящемся заговоре.

— Мессир, не говорите «якобы», оно показывает, что вы не верите ни единому моему слову.

Де Ридфор усмехнулся.

— Ваши обвинения фантастичны. Не скрою, что не люблю ваших собратьев, брат Реми. Да, брат Гийом оказал несколько деликатных и не вполне обычных услуг моему предшественнику; граф де Торрож ставил брата Гийома в особое положение… Но, согласитесь, немыслимо полагать, что в ордене и королевстве всем правит пятерка монахов.

— Мне трудно говорить правду, мессир, хотя бы отчасти не задевая достоинство Великого магистра.

— Изъяснитесь, — рука де Ридфора потянулась к бородке.

— Брат Гийом, брат Аммиан, брат Кьез, они ведут дела свои так, будто никакой власти в ордене, кроме их собственной, нет.

— Вы другими словами повторяете свои утверждения, брат Реми.

— Мессир, ужас, который охватил меня, оправдывает нестройность моих выводов.

— Оставьте этот кликушеский тон! — резко сказал барон де Бриссон.

— С охотою. Но я кликушествую не в лицо событиям, которые, может быть, не произойдут, а вслед уже происходящим.

— Вы имеете в виду Рено Шатильонского?

— Его, мессир. Уж если ему велено создать повод для войны, он это сделает. Считайте, что война начинается. В известном смысле можно считать, что война уже идет.

Граф де Ридфор с неприязнью смотрел на странного человека. Его объяснения выглядели правдивыми и хотелось ему поверить. Но граф упрямо не верил.

Этот человек обвинял брата Гийома в смертных грехах. Великий магистр знал, что монахи законно действуют в сферах большой политики, куда благородному рыцарю не протиснуться. Он знал и то, что избран в немалой степени благодаря поддержке брата Гийома. Но такая помощь лишь в первый момент рождает искреннюю благодарность… Затем воспоминания о ней тяготят. Словом, не слишком поверил Великий магистр рассказам урода, но и игнорировать их было бы неразумно.

— И все-таки вижу, мессир, — сказал тот, — что вы мне верите не до конца. Вероятно, думаете, что я подослан, чтобы сбить вас с толку.

Де Ридфор так не думал, но тут же решил, что в этих словах есть резон.

— Вы вольны выгнать меня, мессир!

— Зачем же выгнать! Я ценю желание мне услужить. Вы утверждаете, что за вами охотятся?

— Да, только в виде прокаженного я смог попасть в город.

— Вас проводят, вы отдохнете. И будете у меня под рукой. Может статься, мне понадобится ваш совет.

Брат Реми низко поклонился и вышел в сопровождении молчаливого служки.

Сидевший у края стола барон де Бриссон не выдержал.

— Прошу прощения, мессир, вы ему верите?

Граф улыбнулся.

— А вы, барон?

Де Бриссон лишь вздохнул, не ответив.

— То-то и оно. Если бы все, что он говорит, казалось ложью и глупостью, вы бы не потащили его ко мне с этой свалки. И — перстень!.. Пусть будет здесь. Разберемся. Он в моих руках, и ему некуда деться.

Де Ридфор был убежден, что нашел выход из положения, созданного «прокаженным». И он, де Ридфор, не станет действовать, все не обдумав.

Глава x. бегство ростовщиков

Во дворце было тихо. После отъезда графа двор Изабеллы замер. В дополнение ко всему выяснилось, что нет денег. Сибилла обещала сорок тысяч бизантов, а реально прислала пятнадцать, решив, видимо, что лояльность сестры больше не стоит. Или это решили ее казначеи. Чтобы выяснить, в чем же, собственно, заковыка, надобно было писать сестре. Но взять деньги — это одно, а просить их…

Нет уж!

Решила вновь обратиться к ростовщикам. Для любого из них должник королевской крови — находка. Во-первых, можно ломить любой процент — высокородные клиенты стесняются торговаться. Во-вторых, если что, казна принимает к оплате их расписки.

Изабелла хотела покинуть Яффу. Цель путешествия она держала в тайне. Сначала все приближенные решили, что она думает броситься вдогонку за любовником. Но принцесса написала второе письмо маркизу Конраду Монферратскому. С просьбой сопровождать се, Изабеллу, в поездке.

Это ее послание изумило владетельного итальянца. Принцесса не подозревала, что письмо, врученное ей Реми де Труа, было поддельным, то есть маркиз и не думал ей что-либо предлагать. Он напрягся, но при всем желании не сумел угадать подоплеку послания принцессы. Раз десять перечитал его, но напрасно. Хотя сам факт письма заставил его призадуматься о некоей политической комбинации. Его тайные, жгучие амбиции дали работу воображению. Союз с Изабеллой?..

Как же ему не пришло это в голову?!

Впрочем, понятно. Изабелла слишком уж молода для него и красива, ее бешеный роман с графом Рено известен всему королевству. Говорят, капризная красавица рассорилась со своим любовником. Теперь желает ему отомстить? Но к лицу ли ему, Конраду Монферратскому, скакать сломя голову на призывный вопль рассерженной девчонки, пусть и принцессы! Впрочем, младшую дочь Бодуэна дурой никто не считал, говорили — она расчетлива. Стало быть, понимает, что маркиз — из лучших кандидатов на трон в королевстве.

Взвесив все за и против, Конрад решил откликнуться на зов, но не спешить, а еще раз обменяться с принцессой письмами. Чтобы исключить возможность провокаций, он отослал письмо с самым доверенным человеком — бароном де Флери. Этому толстяку он верил больше, чем себе и велел вызнать, точно ли ее высочество хочет, чтобы маркиз Конрад прибыл именно в Яффу. Или она назначит для рандеву другое место.

Получив однозначное подтверждение, что его ждут в Яффе, Конрад стал собираться. Изабелла велела Данже пока обратиться к ростовщикам. Пусть дадут хоть тысячу бизантов.

— Ваше высочество, Ваше высочество!

Принцесса, прилегшая на кушетку, очнулась от дремы.

— Ты вернулся, Данже? — она зевнула и потянулась. — Ну, ну! Говори же!

Мажордом тяжко вздохнул.

— Я не принес денег, Ваше высочество.

Изабелла искренне удивилась. Раньше все негодяи в ермолках толпились перед воротами, предлагая услуги…

— Почти все лавки закрыты или уже закрываются.

— И генуэзцы?

— И генуэзцы.

— И евреи?

— И евреи.

— Ты просил денег на их условиях.

— Да. Чуть не плакали, но отказывались.

— Ничего не понимаю, — Изабелла распахнула ресницы. — Чума, что ли, началась в городе?

Данже пожал плечами, понюхал воздух и произнес:

— Никакой чумы нет. Они разбегаются.

— Как крысы? Иди Данже, мне нужно думать.

— Вас ожидает господин Беливо.

— Господин Беливо? Вот новость!

Этот веселый хромец, прецептор тамплиеров и казначей комтура Яффы, не появлялся здесь никогда. Все знали, что принцесса не привечает храмовников. Они и не навязывались.

— Ну, зови.

Хромая, прецептор вкатился в залу. Известен он был как балагур, негодяй и развратник. Отцы семейств в Яффе прятали от него своих жен и дочек.

— Ва-аше высочество! — заорал он и кинулся было к ручке принцессы.

Изабелла брезгливо убрала руку.

— Вы — монах, господин Беливо, и служите из всех дам только деве Марии.

— Монах? — спохватился казначей. — Я забыл. Но в самом деле, я ведь — монах, Ваше высочество!

Чтобы сократить этот визит, не обещавший стать приятным, Изабелла перешла к делу.

— Вы, верно, явились ко мне по очень важному поводу. Я еще не имела чести видеть вас при своем дворе.

— Да, — Беливо сделался совершенно серьезным. — По делу, притом по вашему. — До меня дошли слухи… Извините, Ваше высочество, я буду прямолинеен и не сочтите… Да, слухи о ваших денежных трудностях.

— Ах, уже и дошли.

Беливо развел руками.

— Каюсь, но наши методы… Мы знаем все, что делается в городе и окрестностях… И, поверьте, зло, замышляемое против вас, мы тоже считаем злом.