Эта энергия совершенно необходима для направления мышления, она притягивает любую свободную энергию, которой техники второго этапа пятой ступени дали нам в избытке, и ее притягивает тоже, определяет направление, в котором разум решит прокладывать векторы. Ведь мышление все время норовит проложить свой путь в зону ясных ориентиров.

«Ясных», увы, означает «вызывающих недвусмысленную эмоциональную реакцию биологической программы».

Когда человек погружается в размышления, он выстраивает цепочку рассуждений, углубляясь в природу вещей, жонглируя все более тонкими понятиями, выстраивая между ними зыбкие линии связей, отыскивая инструмент, способный послужить решением составленного им уравнения… Он все дальше и дальше уходит от ствола.

Все более тонкими становятся понятия, все сложнее их различать.

Но внимание у человека – одно, и оно склонно отвлекаться на более яркие фигуры. Это инстинкт, и с ним ничего не поделаешь.

Чем больше разница между значимостями фигур, тем труднее сосредотачиваться на более тонкой, тем больше энергии забирает этот процесс.

Чем дальше заходит мысль человека, тем тоньше становится материя его размышлений, неизбежно она перестает различаться

Что будет, если человека вдруг что-нибудь отвлечет?

Его внимание соскользнет с предмета размышления.

Много ли нужно, чтобы отвлечь человека?

Чем тоньше понятия, тем проще.

Неизбежно наступает предел, когда детали предмета размышлений становятся для мыслителя неразличимыми на фоне обычных сигналов внешнего мира – света, звука, ощущения собственных движений. Он достиг своего предела.

Именно поэтому все великие мыслители, странники духа, стремятся минимизировать внешние раздражители и хоть чуть-чуть, но сэкономить энергию, необходимую для нацеливания разума, оттачивают сложнейшие логические системы, позволяющие выделить нужное понятие. Открытия этих людей бесценны для человечества.

Непроницаемый туман, шумы неотличимых друг от друга сигналов закрывают от человека дальние границы размышлений.

Он не может вырваться из радиуса своей чувствительности. И с этим с налету ничего не поделаешь.

Это же не просто – чувствительность. Это и успешность, и результативность мысли.

В самом деле, что это я? «Великие», «мыслители»… а ведь этот предел разума не менее, а может даже больше, ограничивает обычного человека!

Нетренированный разум, переполненный мощными сигналами тела, хаотичные события, не дающие сосредоточиться… Думаю, не нужно объяснять, что это имеет прямое отношение к тому, почему некоторые люди оказываются просто не в силах продвинуться в социуме дальше разнорабочих.

Кто-то не может уловить решение мировой проблемы, а кто-то – выигрышного выхода из обыкновенной жизненной ситуации. Размер проблемы не имеет значения.

Имеет значение то, что у каждого человека благодаря этой особенности мышления есть свой неодолимый предел.

Казалось бы, ситуация безнадежна. Но если бы она действительно никак не преодолевалась, то каждое следующее поколение вяло пережевывало бы те же мысли (помните, «вечные вопросы»), что и предыдущее, приходя к тем же выводам.

Но ведь нет. Потому что на помощь человечеству приходят (разумеется, небескорыстно, накладывая на мышление неизгладимый отпечаток) наши старые знакомые – сети социального мышления, эгрегоры.

Конечно, они не собираются (по причине отсутствия у них сознания) оказывать какую бы то ни было помощь. Дело тут в следующем. Часть понятий, до которых додумались люди, становится достоянием социума и используется эгрегорами в качестве фокусных объектов, узловых точек переключения тех или иных эгрегориальных цепей. Они становятся проводниками эгрегориальных интересов и обрабатываются коллективным мышлением.

Чтобы увидеть, как это происходит, поговорим о таком физическом явлении, как туннельный эффект. Теоретически и математически это непростой феномен из области квантовой физики, предсказанный как один из выводов, проистекающих из принципа неопределенности Гейзенберга. Согласно ему, элементарная частица не имеет конкретного положения в пространстве, а скорее существует где-то в нем с определенной вероятностью. Именно поэтому электрон на своей орбите не может быть определен как частица, находящаяся в том или ином месте.

Думаю, абзац вышел довольно скучный. И многие из вас начинают терять линию рассуждений строго в соответствии с обсуждаемыми особенностями мышления. Но потерпите еще немного.

Если следовать из принципа Гейзенберга, то при определенных условиях электрон может проходить через заведомо непроницаемые для него препятствия. Не пробивая их, а просто возникая как бы из ничего по другую сторону этого барьера. Преодолевая барьер словно при помощи телепортации.

Уже интереснее, правда? Это потому, что с детства каждый мечтает научиться проходить сквозь стены. Но мы, в конце концов, не электроны. Так что интерес уже опять пропадает…

Разнообразных квантовых эффектов можно насчитать сотни. Сами по себе они ничего, кроме публикации в каком-нибудь ну очень специализированном журнале, в данный момент не заслуживают.

Но, как я уже говорил, этот феномен стал объектом социального влияния. Можно создать такие условия, что одни электроны препятствия не минуют, другие – пройдут. Создать переключатель.

Если вы не посвящены в суть дела, вам это не больно-то интересно.

Весь фокус в том, что такие переключатели будут очень маленькими. И их можно сделать много. Вся микроэлектроника построена на туннельном эффекте.

Телевизоры, автоматы, станки, компьютеры, телефоны. Гейзенберг не мог бы сам додуматься до этого: только разные люди и при помощи игры эгрегориальных интересов.

Не правда ли, телевизоры, компьютеры, телефоны – они уже «поинтереснее», эмоционально повкуснее самого туннельного эффекта будут? Их применение понятно и приятно. И они служат хорошим поводом помнить о существовании туннельного эффекта?

Таким образом, эгрегоры, играя малозначимым понятием в интересах удовлетворения стандартных биологических стремлений, человеческими руками добавляют ему все больше значимости, осуществляя нечто вроде эволюции понятий и пристраивая понятие в случае удачи в то или иное средоточие энергоинформационных связей, где энергия – это энергия интереса, эмоций человека.

И человек, не обладающий еще выстроенным деревом значений, родившийся позднее, впервые получает это понятие в другой ситуации, куда более эмоционально значимой, чем первооткрыватель. Оно расположено ближе к стволу его дерева значений. А значит, он сможет пройти от этого понятия в своем мышлении чуть дальше, чем первооткрыватель, пока опять не упрется в границу собственного мышления. Потом эгрегориальный слой опять передаст созданное им уже следующему человеку… и так далее и тому подобное.

Прямая иллюстрация поговорки: «Старую собаку не выучишь новым фокусам». Так совершенный дикарь не станет придавать значение денежной облигации, не имея в себе эгрегориально поддержанных понятий, позволяющих постичь механику товарно-денежных отношений. Съесть ее нельзя, надеть невозможно… А человек сведущий, используя эти бумажки, может создать систему, способную прокормить и одеть тысячи людей.

Не правда ли, описанная функция эгрегориальных сетей поистине драгоценна для человечества? Ведь именно социальный компьютер дал толчок к эволюционному развитию человечества. И ему мы должны быть благодарны за то, что сейчас разговариваем на эту тему.

Впрочем, ему же мы должны быть «благодарны» и за то, что не в силах поговорить на множество других тем, пропущенных человечеством в своем развитии.

Взять хотя бы тему книги – сколько в ней слов, чтобы описать довольно простую ситуацию. И все потому, что эгрегориальный социум не дал людям возможности найти отточенные понятия, позволяющие сосредоточиться на том, что вне него. Только и всего.