— Ты молодец, Том, — похвалил его я. — Блестящая идея. И... вдохновляющая.

Идея и впрямь, на мой взгляд, была вдохновляющая. Подкупало и то, что Том сказал «да». Самому себе. Хотя одному Богу известно, к какому уровню «да» следует отнести согласие переселиться в Новую Зеландию. У Тома вид был довольный. Как у человека, стоящего на пороге чего-то важного. Он был возбужден.

— В общем, я практически уже собрался. Еще одна неделя в Лондоне, и ту-ту. До свидания.

— Что ж, желаю удачи.

— Спасибо, Дэнни. Если будешь в Новой Зеландии, дай знать.

Мы чокнулись банками пива, и Том пошел прочь. Хороший парень, подумал я.

— Да, кстати. — Том вернулся ко мне. — Я уже у всех спрашивал, почему бы и тебе не предложить... Ты случайно не заинтересован в том, чтобы купить автомобиль?

Двадцать четыре часа спустя я уже прикинул и решил, что, да, пожалуй, я мог бы позволить себе приобрести автомобиль. Конечно, на покупку разом уйдут почти все мои сбережения, но, поскольку мне было гарантировано превышение кредита (и обещан еще один контракт с Би-би-си), я счел, что машину я осилю. Особенно если поторговаться с Томом. Проблема была в том, что я не умел торговаться. Во всяком случае, при покупке автомобилей. Я в них не разбирался. Я даже не спросил Тома, какую модель он продает. Он назвал марку — «Ниссан», — и я прекратил расспросы. Я знаю свои возможности.

Я был в городе — разбирался со своими деньгами, заодно заскочил на работу — и сейчас находился почти в конце Оксфорд-стрит. Вдруг передо мной вырос мужчина скучного вида с плакатом в одной руке и рекламной листовкой — в другой.

— Хочешь? — спросил он, кажется, с испанским акцентом.

— Да, давай, — одними губами произнес я, взял листок и продолжил свой путь. Мельком глянул на листок. Это была реклама курсов английского языка при Лондонском университетском колледже. Я сложил рекламный листок и только хотел его сунуть в карман, как ко мне обратился еще один парень, — судя по всему, решил, что я заинтересовался курсами английского языка.

— Выучи английский? — сказал он с вопросительной интонацией, держа свой рекламный листок на вытянутой руке. Парень предпринял попытку остановить меня и повторил: — Выучи английский?

Я вяло улыбнулся, взял листок и пошел своей дорогой, несколько встревоженный выражением глаз этого человека. Я ходил по Оксфорд-стрит множество раз и очень редко соглашался брать рекламные листки.

Главным образом, потому, что никто из прохожих их не брал. А в глазах того человека я различил настоящий голод, мгновенно сменившийся облегчением, как только я взял у него рекламу. Опустив голову, я прибавил шаг, но спустя несколько мгновений у меня перед глазами появилась еще одна реклама — «Английский для иностранцев в Премьер-колледже (Лондон)». Я взял ее, но мне тут же сунули под нос, под другим углом, еще один рекламный листок — «Английский в Колледже Академии». Еще один листок — «Английский в колледже № 1» — я получил из-за плеча. Откуда взялись все эти рекламы? Где находятся все эти чертовы колледжи? Почему все решили, что мне нужно учить английский?

Я на мгновение поднял голову и зашагал дальше, но мне опять преградили путь. Передо мной высились два парня, словно зомби, державшие в руках рекламные листки, на которых выделялось слово «английский». Я оказался в западне. Я взял по одному листку у каждого из этих парней и попытался их обойти, но меня загнала в угол хрупкая девушка-итальянка, прятавшаяся за их спинами. Я не хотел брать у нее рекламный листок и уже почти двинулся дальше, но, клянусь, она издала настоящий стон — протяжный, вибрирующий стон зомби, — так что я взял у нее рекламу и сумел даже обойти ее, но не судьба: меня со всех сторон облепили другие студенты-иностранцы с плакатами, проспектами, рюкзаками, очевидно, набитыми теми же самыми плакатами и рекламными листками. Я не знал, куда деться от этого нескончаемого потока иностранцев с благими намерениями, зарабатывающих свое минимальное жалование на улицах Лондона. Я схватил еще пару рекламных листков и кинулся к метро, стремясь скорее сбежать домой, в мир, где нет студентов-зомби...

— Английский собрался учить? — раздался голос справа от меня.

Я поднял голову. Это была Ханна. Она улыбалась. Ханна только что вышла из станции метро «Тоттэнхем-корт-роуд».

— Черт. Ханна. Привет, — поздоровался я.

— Как дела? — спросила она.

— Хорошо. Да. Нормально.

Я глянул на охапку рекламных листков в своей руке.

— Тебе не нужно? — предложил я.

— А... нет.

— Ладно, тогда уберу. — Я принялся распихивать листки по карманам.

— Слушай... э... может, это несколько неудобно, но... есть человек, с которым ты должен... ну, знаешь... познакомиться.

Она поманила парня, стоявшего у фонарного столба.

— Дэнни, это Себ.

Я глянул на Себа. Глянул на Ханну. Что Ханна и этот парень по имени Себ делают вместе? И вообще, кто такой Себ? Сейчас семь часов вечера. Ханне давно пора быть дома. Она уже должна была выпить чаю и теперь усаживаться перед телевизором с йогуртом в руке, чтобы посмотреть программу новостей. Почему она не дома? Почему здесь? И почему здесь с Себом?

— Привет, Себ.

— Привет, Дэнни. — Мы вяло пожали друг другу руки. — Я много слышал о тебе.

— О, — произнес я.

Себ мне не нравился. Что-то в нем меня отталкивало. Ах, ну да. Его правая рука мягко покоилась на спине Ханны. Так, стоп. Ханна — моя бывшая подружка. Бывшая. Какое мне дело, куда этот парень положил свою ладонь? И вдруг я осознал, что смотрю именно туда, где лежит его ладонь. Себ медленно убрал руку со спины Ханны. Черт. Теперь они думают, что я принял это близко к сердцу.

— Ты держал ладонь на спине Ханны! — сказал я, широко улыбаясь.

— Извини, я...

— Да нет! Так и надо!

— Дэнни, — вмешалась Ханна. — Не устраивай сцену, ладно?

— Да нет же! Вы не так поняли... я считаю, это нормально! По-моему, Себу следует обнять тебя обеими руками!

Ханна поморщилась, как она это обычно делала, когда ей казалось, что я язвлю.

— Я и не думал язвить! Я считаю, это здорово! Обними ее обеими руками, Себ!

Ужас какой-то. Я стараюсь говорить без сарказма, а получается наоборот.

Зазвонил мобильный телефон Себа.

— Я вас покину ненадолго...

Себ отошел на несколько шагов и стал говорить по телефону. Вид у него был важный. Мы с Ханной стояли друг против друга, испытывая неловкость. Я попытался изменить тему разговора.

— Он вроде бы ничего.

— Не будем об этом... — сказала Ханна.

— Это у вас свидание?

— Да... — Ханна уткнулась взглядом в землю.

— Круто.

— Да. Я собиралась сообщить тебе за кофе... ну... о... сегодняшнем вечере, но ты отвлек меня своим рассказом о потере двадцати пяти тысяч фунтов. Так говоришь, у тебя все нормально, да?

— Да, — подтвердил я. — Полный порядок.

Ханна глянула на Себа. Ей не терпелось уйти, но он все еще говорил по телефону. А я считал, что, прежде чем расстаться с ними, должен объясниться с Себом. Наконец, он закончил разговор и вернулся к нам.

Себ улыбнулся мне, я улыбнулся ему в ответ. Ханна улыбнулась мне. Потом Ханна и Себ улыбнулись друг другу, посмотрели на меня и опять улыбнулись — теперь уже мне, — оба, как супруги. Ха! Супруги! Себ и Ханна! Ханна и Себ! Звучало это, к моей досаде... так как надо!

Я кашлянул.

— Что ж, ладно, пойду... — стал прощаться я, и поступил правильно, ибо сейчас я предпочел бы оказаться где угодно — в самом буквальном смысле.

— Да, конечно, — поддержала меня Ханна.

— Пока. — Я двинулся прочь.

— Может... — бросил мне вдогонку Себ, и я остановился как вкопанный, — может, присоединишься к нам?

У меня неприятно закрутило в животе.

Это было приглашение. Приглашение.

В животе опять закрутило, щеки покрыл румянец смущения.

Себ, разумеется, пригласил меня просто из вежливости. Это же очевидно. На самом деле он не хочет, чтобы я шел с ними в ресторан. И Ханна тоже. А я еще меньше, чем они, хочу торчать с ними. Проклятье. Это уже уровень 4.