— Бурюшка, Бурюшка, — вздохнув, ответил наследник, и, вырвал свои руки из длинных, тонких и вздрагивающих пальцев Богини. — Меня в Пекло никто не посылает, я иду туда сам… потому что хочу спасти душу моей матери, в чьих страданиях, несчастьях и муках повинен я.

Буря Яга Усоньша Виевна порывисто вздохнула, и, прижав к груди сомкнутые в неплотный кулак руки, отрицательно покачав головой, заметила:

— Нет, ты, не повинен… Я говорила с ДажьБогом и он считает…

— Мне не важно, кто и как об этом думает…,- проронил Святозар, и, нахмурив лоб, провел рукой по глазам, словно отгоняя сон. — Важно, что думаю я… потому как выбор всегда был и остается за мной…. А, я, Бурюшка, свой выбор сделал уже давно… Еще тогда, когда, ты, увела душу моего несчастного потомка и брата, Эриха в Ирий-сад… Еще тогда, когда я впервые услышал, от отца моего ДажьБога, что могу помочь душе Долы, уже тогда я принял решение… И своего решения я не изменю… Даже Бурюшка, если явится сюда сам ДажьБог и запретит мне идти.

— Он не запретит, — тихим, наполненным грустью голосом, сказала Богиня. — Он и Семаргл, они очень хотят, чтобы ты шел туда… я это знаю… я слышала их разговор.

— Не хорошо, Бурюшка, подслушивать, — усмехаясь, молвил Святозар. Он немного помолчал, а погодя, посмотрев в расстроенное лицо Богини, вопросил, — а почему Семаргл хочет, чтобы я шел в Пекло?

— Не ведаю, любушка мой, не услышала я их дальнейшего разговора, ушли они…, - ответила Буря, и ее прекрасные небесно-голубые глаза наполнились слезами. — И ты не станешь, ко мне прислушиваться? — дрогнувшим голосом поинтересовалась она.

— Нет, не стану, я тебя слушать, — улыбаясь, откликнулся Святозар, и, протянув руку, ласково погладил Богиню по волосам. — Ты же знаешь меня, Бурюшка. За это время я не изменился, каким был тогда, на заре моей юности, таким остался и теперь. Я, Бурюшка, иду в Пекло. — Наследник опустил руку, на миг прервался, точно задумавшись о чем-то, а после тяжело задышал, и срывающимся голосом, добавил, — расскажи мне лучше, про мою дочь Дарену… Ты, ты, проводила ее в Ирий-сад?

Буря Яга отрицательно закачала головой, а увидев вздрогнувшее лицо наследника, пояснила:

— Нет, я ее не провожала, ее увел ДажьБог.

— Как так? Почему, ты, ее не проводила, почему? — дюже резко и зычно крикнул Святозар, и, подавшись вперед, крепко схватил Богиню за плечи. — Да, как ты смела, как смела…

— Ай!.. ай!.. — вскликнула Буря. А когда наследник отпустил ее, поспешила ответить, — Святозарушка, погоди, свет мой, все тебе объясню.

— Да, уж потрудись, потрудись ответить мне, отцу, — чуть тише, но не менее гневно, произнес наследник. — Почему, ты, не проводила мою дочь?

— Нашу, нашу дочь, — прошептала Богиня и потерла правой рукой левое плечо.

— Мою, мою дочь, мою и Травяни, — раздраженным голосом, пояснил Святозар.

— Свет мой, Святозарушка, — устремив свои прекрасные глаза на наследника, начала свой сказ Буря. — Я пришла за ней, чтобы увести ее в Ирий-сад… но увидев меня, она не захотела идти… Я просила ее, уговаривала, но она не желала меня слышать… А посем сказала, что хочет стать Духом Сумрачного леса и жить в нем охраняя и оберегая его вечно.

— Что? — испуганно дыхнул наследник и порывчато закачал головой. — Духом леса… О, Боги, только не это…

— Нет, нет, не тревожься, — продолжила сказ Богиня. — Мои уговоры не помогали, и когда Дарена уже хотела принять решение и вернуться в виде духа в Явь, пришел ДажьБог. Было сразу видно, как он взволнован и обеспокоен, наверно только, что явился с Небесной Сварги. ДажьБог поспешил навстречу к нам и сказал Дарене, что ей необходимо идти с ним в Ирий-сад, потому как тот неправильный выбор, который когда-то сделала она, привел не только ее к несчастной и наполненной одиночеством жизни. Но тот выбор губит еще одну душу, душу ее любимого Будимира, любовь к которому Дарена пронесла через все эти века… Но Будимир, который много раз возрождался на земле, и, не помнил прошлых своих жизней, все же нес в себе эту любовь к Дарене и потому не мог найти себе жену, не мог создать семью, продолжить свой род. Он Будимир, был всегда храбрым и светлым человеком, истинным восурским ратником, каковой не мешкая отдавал свою жизнь за свой народ и землю, но за прожитые десять жизней, так ни разу и не имел семьи… Каждый раз возрождаясь вновь, он искал кого-то, но не мог найти ее Дарену, и кроме смерти, в молодых годах, ничего не получал от жизни. А теперь, когда Дарена умерла, а Богиня Макошь начала вновь прясть нить судьбы Будимира… Она, Дарена, должна уйти в Ирий-сад, вступить в воды священной Ра-реки и забыть все… А когда Макошь станет прясть ее нить судьбы и Дарена возродиться в Яви, то наконец исправит допущенную когда-то ею ошибку, и соединит частичку своей души и души, славного восурского ратника, Будимира. Когда Дарена, услышала про Будимира, она протянула руки навстречу к ДажьБогу, и тот обнял ее, приветствовав, как дед. Дарена, спросила про тебя и… — Буря Яга наморщила свой лоб, и добавила, — и про Травяню. А когда узнала, что вы на земле… и, что тот мальчик Керк, который к ней приходил и есть ее отец, тяжело вздрогнула. Но ДажьБог обнял ее, погладил по голове и сказал, что скоро, скоро она увидит тебя, и будет рядом с тобой…Потом он увел ее в Ирий-сад, туда к Ра-реке, по млечному молоку, а я… Я глядела им вслед и вспоминала слова ДажьБога и тогда я поняла, Святозарушка, что тебе грозит беда… Я стала следить за ДажьБогом и слышала, как он говорил с Семарглом о тебе и о Пекле… Лишь только я услышала про Пекло, то пошла к нему и сказала, чтобы он не смел отправлять тебя туда. ДажьБог улыбнулся и ответил, что это твой выбор, а не мой и не его, и, что ты сам как решишь, так и поступишь, а он неволить тебя не будет. Но я была так разгневана, так рассержена и так громко кричала, что меня услышал Семаргл…Он явился не менее разгневанным, чем я, и сказал мне, чтобы я не совала свой прекрасный нос туда, куда мне как Богине Смерти, хранительнице пути в Навь и Ирий-сад, и проводнице усопших душ, не стоит его совать… И, что если он еще раз услышит мои угрозы в сторону ДажьБога, то не посмотрит на меня, как на Богиню, а очистит меня в своем очищающем от всякой скверны пламени…И еще он мне посоветовал не подходить близко к сыну ДажьБога, Святозару и не тревожить его чистую душу своей божественной красотой. — Богиня на миг прервалась, и оглянувшись тревожно зыркнула на небесно-голубые ворота, не ярко переливающиеся позади нее. — Знаешь, Святозарушка, я очень испугалась… потому как Семаргл никогда не разбрасывается словами, и коли, что обещает, всегда исполняет… Поэтому, я больше не подходила к ДажьБогу, а стала наблюдать за тобой. Я видела, свет мой, как ты покинул Славград, достиг Валадара, как дошел до Арапайских гор и попал в царство гомозулей. Видела, как вышел ты на ладье в Восточное море, достиг царство Волыни, а затем царство Черномора и все время был ты не один. Рядом с тобой находились то люди, то Боги, и я не осмеливалась прийти к тебе, отговорить тебя от того пути, что ты выбрал. Но я ведала вскоре ты войдешь в Чревопутье, и поспешила в Небесную Сваргу, а открыв ворота, пришла к тебе… Свет мой, этот чревопутье может привести тебя, куда пожелаешь в Явь, Ирий-сад… всюду. Стоит лишь тебе захотеть, и я открою перед тобой любые ворота.

Буря Яга взмахнула руками, и, что-то шепнула, и в тот же миг стены прохода сызнова лучисто вспыхнули золотым светом, а когда сияние спало, справа от небесно-голубых ворот Сварги, горели ярко — желтые ворота, а слева светились белые ворота. На левой стене прохода в середине ее переливались бело-желтые ворота, а слева от них полыхали ярко — зеленые ворота. Наследник посмотрел в ту сторону, через которую вошел, там тускло поблескивали буро-серые створки ворот, а на противоположной стороне прохода, как раз напротив ворот поддонного царства находились черные, вогнутые ворота с одной створкой. Все ворота кроме черных были двухстворчатыми, а вот золотые символы языка Богов были начертаны на небесно-голубых, желтых, бело-желтых, зеленых и черных.