…О, морок мрака, рыданье рока и мир трактира! Мерцанье моря, паренье праха, дух вдохновенья! Конь своенравный, зачем копыта над головою моей занес ты? Куда ты скачешь? Кому отмщенье? Обман тумана… А жизнь? Жизнь — истинно обман. Обман — жизнь истин… И сном во сне дворцы мерцают, и топью блат их время топит. И бьют копыта по глади моря, и не удержит рука поводий. И бьются волны о берег мерно…

Серебряный голубь (или ангел?) стучал в мое окно. Сновидческий город смотрел мне в глаза.

Но закрывались мои глаза, и голова моя опускалась. Все ниже и ниже. Пока я носом не утыкался в раскрытую книгу. И тогда я, мотая головой и поддерживая пальцами веки, снова принимался читать все ту же, все ту же страницу…

На трех китах, как известно многим, держится литература двадцатого века: на Прусте, Джойсе и Кафке. Теперь литературоведы мира к трем «западным» китам подчас прибавляют четвертого, русского — Андрея Белого. С запозданием — но и с пиететом! — они воздают ему должное. Радуйся, русская муза! Потирай руки, российский издатель! Не спи, не спи, книжный червь! Пришел час твоего пира, фанатик-читатель, раздуйся от гордости, возьми в руки нож, — нет, нет, не столовый, — старинный, слоновой кости нож для разрезания книжных страниц.

Я не могу удержаться на ките. Я соскальзываю с его гладкой, мокрой спины. Что ж поделать, я слишком хорошо усвоил козьма-прутковскую заповедь: «Если у тебя есть фонтан — заткни его».

От отчаянья хватаюсь я за китовый ус, пытаюсь удержаться над водой. Но вновь бьют копыта по глади моря, и вновь я терплю крушенье. В стакане воды?

Поднимаю белый флаг.

Белой ночью Петербург затерянным призраком бродит в густом молоке белых колонн. Он утрачивает плоть и тяжесть, становится невесомым. Бесшумно повисает над Невой, и его отражение в речной воде реальнее, чем он сам.

Река была здесь задолго до города. Она родила его от отчаянья одиночества? Однажды он приснился ей? А Петр Великий лишь подсмотрел сон природы?

Но все же, зачем пришел сюда человек? Кому мешал спящий младенец-мир?

Впрочем, что явь, что сон? Дурацкие, однако, вопросы приходят в голову человека на пороге сновидения. Ответы на них все равно не найти — ни во сне, ни наяву…

Глаза мои вновь закрываются. Шелестит страница, шелестит невская вода. Но как же так? Могу ли я слышать в закрытой комнате плеск реки, хотя она и не очень далеко от меня? Быть может, сама Нева стала сейчас моим сновидением?

Город — творение человека. И в конце концов, нет ничего странного, что Петербург — это литература. Миф. Мираж. Но белая ночь, призрак природы, — тоже литература? Достоевский и Андрей Белый бродят в ночном тумане, аукаются, но никак не могут встретиться. Размываются, словно столетия, силуэты людей…

Почти неотличимы друг от друга были сейчас: утро, день, вечер, ночь. Что более живое: сон или явь?

Никогда не забуду (он был или не был

этот вечер)…

Правда, утренняя прохлада вернула ощущение реальности. Камень снова стал камнем, дерево — деревом, улица — улицей.

На улице разбитная деваха, когда я проходил мимо нее, сказала с улыбкой (полузевком?):

— У вас такой одинокий вид! И я так одинока! Пригласите меня к себе в гости! Я — ваша незнакомка.

Ну что же, поэт Александр Блок мне гораздо ближе, чем прозаик Андрей Белый. И реальнее.

Груды мусора да лужи,

грязь, объедки, ржавый лом.

Говорили: рай. А хуже

место вряд ли где найдем.

Вместо солнца и лазури —

тучи, дождь и град, и снег;

изверженья, войны, бури

не закончатся вовек.

Где рачительный хозяин —

привести все в Божий вид?

Не Адам, — хотя бы Каин,

раз уж Авель был убит.

Наша жизнь — короче суток.

Лишь обдумать: что да как,

или спрятаться в закуток

и посвистывать в кулак.

Под ногой то гвоздь, то склянка,

то обертка от сластей.

Так и вертится времянка

с вывеской: Земля людей.

Оглавление

 Обезьяна, Зингер и другие

 Сны белой обезьяны

   Déjà vu

   В старом дворе, на Васильевском

   Новогодние пальмы

   Фоти, фоти, дьярама!

   Буква Ща

   Вы видели, как цветет баобаб?

   Большой малыш

   Черная Герцогиня

   Путешествие в Страну Проса

   Краткое послесловие

 Петербургские фактазии

   Знак вопроса

   Вещи одиночества

   Тема и вариации

   Гость

   Альтруистическое, или страдания юного Зингера

   Лучше не бывает!

   Оснеженный город

   Птичий клин

   Молчание улицы

   Последняя пятница на этой неделе

   Разлученный с жизнью

   Анкор, еще анкор

   Видение воды

   Девочка? Стрекозка? Психея?

   Во имя…

   Берегис началныка

   Кот-ученый

   Сон Самсона

   Где ты был, Иван?

   Встреча с папой

   Монолог обреченного

   Формула Вселенной

   Вторая версия

   Слезы вождя

   Последний советский гражданин…

   Карменсита, или осколок дня

   Прохиндеец

   Мир как воля и представление

   Репортаж с фуршета

   Г… р… б…

   Третий город

 Чужое имя

   Нечто, что можно определить как предисловие

   Поедем в Царское Село?

   Лев Толстой и мы

   Сонет о смерти

   Еще раз к вопросу о…

   Подлинное начало «Дон Кихота»

   Для чтения про себя, вслух и на два голоса

   Описка

   Чернуха белых ночей

   Эмма

   Нешуточное дело

   Луч синхронизации

   Искусство и жизнь

   Вопрошаю Всевышнего

   Предмет гордости

   Мореллиана

   Один день из жизни Хосе Аркадио

   Страница (странница) из дневника

   Рукописи не горят

   Портрет на фоне белой ночи