Сюзанна поехала в Москву, но первый свой визит нанесла фотографу, чьи работы печатались в мужских дорогих журналах, на страницах которых не раз красовались и фото ее неприкрытых прелестей. Ее отношения с Глебом нельзя было назвать серьезными, как и самого Глеба серьезным человеком. Для Сюзанны он был чем-то вроде запасного аэродрома — она летала-летала и, приземляясь, просыпалась в чужих кроватях. Будь у Глеба отец не школьным учителем истории и мать не продавцом косметики на рынке, то вероятнее всего, Сюзанна предпочла бы его, потому что он был таким же сексуальным как Тарзан и обаятельным как парни-фотомодели с красивыми лицами. Но Сюзанна любила только деньги и на протяжении нескольких последних лет искала того, кто обеспечит ей безбедное существование и после того, как ее кожа станет сухой и тонкой, и на руках начнут просвечиваться вены.

Насытившись ласками фотографа, она, самодовольная, уверенная и с высоко поднятым носом, явилась в туристическое агентство.

При виде Сюзанны у Анастасии екнуло сердце, и захотелось провалиться сквозь землю лишь бы не пересечься с ней даже единственным взглядом. Она разволновалась, но продолжала предлагать клиенту варианты экскурсионных туров, показывая красочные картинки и игнорируя сверлящий взгляд Сюзанны. «Она преследует меня как тень. Вся из себя! Фу! До чего же пошлая» — подумала Анастасия и так и не посмотрела ей в глаза.

Сюзанна направилась прямиком к столу секретаря главы агентства и деловито поинтересовалась, на месте ли Владислав. Анастасия бросила ей в спину взгляд как острое копье индеец во врага. Сюзанна словно почувствовала и оглянулась, растянув красные губы в надменной улыбке. «Убожество» — произнесла сквозь зубы, скривившись, будто съела лимон без сахара, и переключилась на Лидию Валерьевну, предлагающую пройти в кабинет директора.

Владислав сдержанно окинул ее взглядом — как на такую не смотреть? — и жестом пригласил присесть:

— Чем обязан? Ты снова раскрутила Льва на поездку за границу? Куда полетите на этот раз?

— Нет, Лев еще не восстановился после аварии, — Сюзанна бросила сумку на стол и откинулась на спинку стула, — бедненький он так страдает… Какая милая безделушка! — она потянулась, чтобы взять корабль, но Владислав отодвинул его дальше, и Сюзанне пришлось испытать неловкость, возвращая руку назад.

— Я жду важный телефонный звонок, поэтому давай ближе к делу — зачем пришла?

— А если я скажу, что ты овладел моим сердцем и я ночей не сплю, вспоминая твои поцелуи и твой упругий…

— И ты за этим приехала?!

— Не только, — уклончиво ответила Сюзанна и встала, сбрасывая полушубок, — но мы могли бы закончить то, что не успели тогда в кафе! — она облизнула верхнюю губу и в миг уселась на стол, сверкая коленками перед лицом Владислава.

— Ты меня не интересуешь. Ты аппетитное, но внутри гнилое яблоко, а я на внешность не ведусь, поэтому встала с моего стола и села как положено на стул, если тебе все еще есть что мне сказать. — Сюзанна вскочила с заторможенной реакцией на лице, словно слова до ее мозга долетали как корабль от Земли до Луны. — А если ты пришла только за тем, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою доступность, беспринципность и распутство, но сделай милость — не тревожь меня напрасно: я слишком занят, чтобы терять с тобой время.

— Ну, ты и хам, Владислав Николаевич! Ты только не напускай на себя столько важности, думая, что отшил меня, — я не соблазнять тебя пришла! — Сюзанна вернулась на прежнее место. — Дело в завещании твоего отца. Он говорил тебе, что переписал все на бабулю этой святоши? Ни тебя, ни Льва в завещании нет!

— Что за бред ты несешь? Отец так не поступит! — уверено произнес он.

— Значит, он тебе ничего не говорил! Я думаю, будет несправедливо, если все состояние твоего отца достанется какой-то там старухе, а потом перейдет по наследству ее драгоценной внученьке. Хотя, может, ты и не потеряешь ничего, если эта необразованная беженка западет на тебя, и ты женишься на состоянии своего отца! Вот ведь как! Но подумай о брате — Лев тоже имеет право на свою долю — повлияй на отца.

— Не знаю, с какого дерева ты упала, но то, что ты говоришь полная чушь, и в моем присутствии, сделай одолжение, не отзывайся с такой экспрессией о Насте и ее бабушке. Отец не забудет упомянуть своих детей в завещании… если, конечно, на то не будет причин. Касаемо меня, я сколочу себе к старости еще больший капитал, чем отец! А Лев… похоже рассчитывает на отцовские деньги. Или это ты горишь желанием разделить с нами наследство? Я тебя раскусил, Сьюзи?

— Думай, что хочешь. Я тебя предупредила. Пока не поздно я бы на твоем месте посоветовала Николаю Трофимовичу заключить брачный контракт и сохранила бы таким образом свою долю.

— Сделай одолжение, забудь сюда дорогу.

Владислав выпроводил Сюзанну и попросил Лидию Валерьевну внести Сюзанну в черный список.

Близилось восьмое марта. Каких только вариантов подарка не пересмотрел Владислав. Это были и духи, и розы, и винтажные заколки для волос с россыпью искусственных бриллиантов, и золотые серьги, и даже красная коробочка с колечком, но все казалось ему тривиальным, слишком уж простым и не удивительным. Владиславу непременно хотелось поразить Анастасию оригинальностью своего вкуса и подарить что-то такое, чего никто и никогда ей не дарил, быть первым, особенным и неповторимым.

Он присматривался к Анастасии на протяжении двух месяцев, и этого времени с лихвой хватило, чтобы удостовериться в правильности своего первого впечатления и сделать новые открытия чрезвычайной скромности, невозмутимости, утонченных манер и совершенного очарования. Владислав был наилучшего мнения об Анастасии. Она оставалась такой же правильной, как теорема Пифагора, как аксиома, не требующая доказательств. Находясь в одном коллективе шесть дней в неделю, трудно ошибиться в человеке, потому что именно на работе человек такой, какой он есть. Если девушки во время коротких свиданий стараются показать себя с наилучшей стороны, играют роли им не сущие, притворяются, кокетничают и создают вокруг себя лживый ореол превосходства над другими, то в рабочей атмосфере они настоящие, за исключением офисных обезьянок, увешенных безделушками поверх модных нарядов.

Анастасия была особенной — привлекательной, но не бросалась в глаза яркостью платьев и нелепостью не сочетаемых украшений, рассудительной и схватывающей налету новые знания, интересной и своей веселостью, и тоскливой задумчивостью. Владислав каждое утро собирался в агентство с мыслями о ней: как посмотрит на него, улыбнется или опустит ресницы, заплетет волосы колоском наискосок или соберет в высокий хвост, или янтарные пряди каскадом лягут на плечи. Ему доставляло удовольствие видеть ее каждый день, и можно было бы не стремиться ничего изменить, но Владислава преследовали навязчивые идеи стать для Анастасии больше, чем начальником.

Как-то он заметил, как Анастасия подкармливала синиц и воробьев. Она открыла окно и выставила ладошку с хлебными крошками — птицы садились ей на пальцы, брали кусочки хлеба и улетали. Одни отлетали — другие прилетали, а Анастасия радостно рассматривала их нахохленные брюшки, черные бусинки — глазки, и тихонько смеялась, когда они любопытно наклоняли голову, не решаясь сразу схватить крошку. «Какие они милашки, — говорила она, — до чего забавные!». В тот день Владислав решил подарить ей скворечник! Необычный подарок на восьмое марта!

Он купил лист фанеры, поехал в среднюю школу, нашел преподавателя трудового обучения и за символическую плату смастерил уникальный домик для птиц. Он походил на ракету с тремя иллюминаторами. Под каждым окошком — жердочка, на которой могла любовно ворковать пара птиц. Но и на этом причуды Владислава не закончились — он расписал скворечник акриловыми красками, изобразил зеленую траву, цветы, бабочек, солнце и радугу в голубом небе. Оставалось только придумать, как преподнести этот необычайный подарок!