ших в палатку женщин — по их горестным и сочувствен¬

ным лицам Марселина раньше времени могла догадаться о

случившемся.

—      Приехать-то он приехал...—начала она, собираясь

сказать правду.

—      Приехал?.. Бедный кум!.. А я-то ему сказала, что

беспокоиться нечего, что я позабочусь о Франсиске! Пре¬

дупредили Сеферино, чтоб он подготовил сержанта?..

Хотя Эльвира и считалась бой-бабой, на этот раз и

она смешалась.

27

—      Сержант Сория ранен. У них была стычка с индей¬

цами,— сказала она. — А капрал Басан...

—      Что? Что с Сеферино?—в смертельной тревоге за¬

кричала женщина.

—      Не надо так, Марселияа... Подумай о детях... У те¬

бя может пропасть молоко.

Больше можно было ничего не говорить. К тому же

Марселина заметила столпившихся у входа в палатку жен¬

щин, которые перешептывались и обменивались многозна¬

чительными взглядами.

—      Возьмите у меня детей!.. Подержите их, я скоро

вернусь!—проговорила      Марселина, передавая крошек

женщинам.

—      Его ударил копьем индеец, понимаешь?.. — начала

Эльвира.

Но Марселине уже было не до разговоров. Она от¬

странила Эльвиру и направилась к палатке, служившей

лазаретом. Когда она вошла, Лескано кончал перевязы¬

вать Сорию.

—      Где капрал Басан?—глухо спросила она, кусая гу¬

бы.

Врач указал на тело, простертое на земле и покрытое

одеялом. Марселина откинула одеяло с лица мужа и долго

смотрела на него в молчании, потрясшем Лескано.

—      Надо смириться, — сказал он и добавил, хотя и со¬

мневался, что слова его утешат женщину:—Так было

угодно богу.

Марселина медленно закрыла лицо умершего. Подав¬

ленная горем, она с минуту стояла неподвижно, уронив

голову на грудь. Потом обернулась и посмотрела на Лес¬

кано блестящими от выступивших слез глазами.

—      Сто раз я ждала этого—чего же еще ждать жене

солдата? Басан был хороший человек. Он хотел уйти в от¬

ставку, больше не воевать и вместе со мной обзавестись

хозяйством...

Она уже собиралась выйти, когда взгляд ее упал на

сержанта, все еще не пришедшего в сознание.

—      Как вы думаете, он сможет проститься с покойни¬

цей?—спросила она.

—      Нет, он очень плох. Ему бы нужен хороший уход,

а у нас во всем недостаток,—уныло ответил врач.

Марселина снова посмотрела на раненого, нахмурила

28

лоб и сжала губы. Потом выпрямилась, словно вновь об¬

рела силы, подорванные смертью мужа.

— Раз он не сможет увидеть Франсиску, к чему над

ней бдеть?—сказала она решительно.—То же самое и с

моим покойником... Мертвых оплакивают и хоронят...

Я умею ухаживать за ранеными, отдайте мне сержанта, я

его выхожу.

Лескано молча посмотрел на Марселину, восхищаясь

ею.

—      Сержант очень плох, чуть жив,—предупредил он.—

С ним у тебя будет много хлопот...

Она пожала плечами, давая понять, что это ее не пу¬

гает.

—      Я привычная. И потом, ухаживать за кумом—для

меня все равно, что ухаживать за Сеферино: они ведь бы¬

ли большие друзья.

Она посмотрела на труп капрала и хриплым голосом

объявила:

—      Я похороню его вместе с Франсиской.

Она поспешила выйти, чтобы скрыть от врача свою

скорбь. И ничто в ней не выдавало подавленности, когда,

обращаясь к солдатам и женщинам, собравшимся возле

палатки, она сказала:

—      Сержанту Сории очень плохо. Покойницу можно

унести.

Она взяла детей и начала кормить их грудью. Мало-

помалу она забылась, погрузившись в воспоминания о не¬

возвратном прошлом, когда Басан был с нею.

Возле корраля, огороженного частоколом, на солнце¬

пеке сидели четыре туземца под надзором часового. Непо¬

далеку несколько солдат тащили плуг к участку, отведен¬

ному Вильялобосом под ферму . Ремихио, стоявший на ча¬

сах и злобно сверливший глазами предводителя индейцев,

перевел взгляд на товарищей. Индейцы сохраняли полное

безразличие, как будто все, что происходило вокруг, их

не касалось. Только предводитель время от времени уст¬

ремлял жадный взгляд на простор равнины, но, как толь¬

ко замечал, что за ним наблюдает часовой, опускал глаза

и снова принимал тот суровый и безучастный вид, кото¬

рый так бесил Ремихио.

Один солдат из тех, что тащили плуг, приблизился к

29

загону, держа наготове лассо. Ремихио, догадываясь, что

он собирается делать, крикнул:

—      Зааркань пегого!

Солдат сразу оценил стати породистого жеребца, выде¬

лявшегося из всех лошадей, и бросил лассо, но скакун, от¬

прянув, расстроил намерение одного и обманул ожидания

другого.

—      Эх ты, растяпа! Будто никогда лошадей не видел!—

разразился Ремихио, которого так и подмывало бросить

карабин и вырвать аркан у товарища.

Тот, задетый его словами, снова изготовился бросить

лассо. На этот раз он лучше примерился и не промахнул¬

ся. Жеребец встал на дыбы и уперся задними ногами в

землю, пытаясь потащить за собой солдата или порвать

лассо. Но у солдата были железные руки.

—      Хороший бросок!—одобрил Ремихио.

Вспомнив приказ полковника, который шутить не лю¬

бил, он вернулся на свое место и тут увидел, что главарь

индейцев пришел в возбуждение: ерзает на земле, то и

дело поглядывает на загон, где его скакун яростно ржал,

противясь натяжению лассо, которое душило его, сдавли¬

вая шею.

—      Только поднимись, я тебя огрею прикладом,—про¬

бормотал Ремихио, сжимая карабин.

В воротах корраля показался жеребец, храпевший и

прядавший ушами. Завидев раздолье пампы, он встал на

дыбы, снова пытаясь разорвать аркан из сыромятных рем¬

ней. Но солдат ждал этого и; вдавив каблуки в землю,

устоял на ногах и удержал лассо. Полузадушенный за¬

тяжной петлей, жеребец остановился. Потом, словно по-

чуя хозяина, протяжно заржал. Предводитель индейцев

вздрогнул и впился взглядом в коня, но, заметив, что ча¬

совой следит за ним, опустил глаза и придал своему лицу

безразличное выражение.

Появление скакуна вызвало у солдат шумное оживле¬

ние. Люди умелые, они мигом впрягли животное в плуг.

Ремихио, стоя на своем посту, по достоинству оценил сно¬

ровку товарищей. Впрочем, он и без того знал, что лоша¬

ди не поможет весь ее норов, раз она попала в руки этих

солдат, которые пришли в армию опытными гаучо. Вот

один из них уже взялся за рукоятки плуга, а остальные,

отбежав в сторону, начали орать:

—      Пошел!.. Но-о-о-о, дья-а-а-й'вол!.. Не ба-а-а-луй!

30

Жеребец, не привыкший к упряжке, встал на дыбы.

Солдаты, не переставая кричать, принялись нещадно хлес¬

тать его чресседельниками, недоуздками, словом, чем по¬

пало, по спине, по ногам, по голове.

Животное, осатанев от побоев, заметалось из стороны

в сторону, брыкаясь и норовя укусить. Вдруг Ремихио, с

интересом следивший за этой сценой, услышал гортанный

крик, и мимо него, сжав кулаки, промчался по направле¬

нию к плугу главарь индейцев.

—      Держите индейца!.. Держите прохвоста!..—заорал

он.

Индеец бежал с неистовым воем, будто в припадке бе¬

зумия хотел расшвырять тех, кто хлестал его скакуна. Но

не успел он добежать до плуга, как раздался выстрел. Ин¬

деец, настигнутый пулей, остановился, судорожно потряс

руками, выпрямился и, казалось, стал выше ростом, слов¬

но оттого, что жадно, всей грудью вобрал в себя воздух.

Потом обмяк и рухнул наземь. Между тем жеребец, испу¬

ганный выстрелом, рванулся вперед, таща за собой плуг.

Солдат, державший рукоятки плуга, нажал на них и вон¬