И, ощущая себя живой частицей огромного коллектива,

.Володя радостно вздрагивал и убыстрял шаги.

Фому Прохоровича Полутенина он увидел издалека —

узнал по широкой, чуть сутуловатой спине, по крупной

наклоненной голове в кепке, по грузным шагам и скупым

взмахам рук; догнав его, тронул за плечо.

— А, это ты, Володя, — приветливо сказал кузнец, не

сбавляя ходу. — Иду вот и гляжу: много у нас ребят,

и ладные все какие...

— Только в одной нашей кузнице половина рабо¬

чих— молодежь. Сила! Обучить бы ее и дать полный

ход...

— Верно, — подтвердил кузнец.

— Хорошо бы прикрепить к каждому опытному рабо-

чему-коммунисту по одному комсомольцу — учи. Как вы

думаете, Фома Прохорович?

— Тоже дельно.

— А вы могли бы пригреть кого под своим крылом?

— Двоих грею: Курёнков и Карнилин у меня. Хватит,

я думаю.

Они свернули на бульвар, ведущий к проходной; кое-

где на голых ветвях деревьев зябли одинокие почернев¬

шие листья, возле железной ограды мерцала посеребрен¬

ная инеем жухлая трава.

— Довольны вы теперь своим нагревальщиком, Фома

Прохорович? — спросил Володя.

— Ничего, ловкий парень, — промолвил кузнец, при¬

вычно покашливая, и доверчиво посмотрел на Володю.

Тот немедленно подхватил:

— А не пора ли ему к молоту вставать?

— Пора. Но он что-то не больно рвется вставать-то.

— Еще бы! — воскликнул Безводов. — За вашей спи¬

ной ему куда лучше: и почет, и заработок, и никакой

ответственности.

Кузнец сдержанно усмехнулся:

— Может быть, и так...

— А вы приструните его как следует, — горячо посо¬

ветовал Володя.

— Ладно, — пообещал Фома Прохорович.

Антон шел по цеху, за ним семенил Гришоня Курён-

ков и говорил что-то, но тот не слышал его, думал, с за¬

вистью глядя на кузнецов, которые по-хозяйски подсту¬

пали к своим молотам: «Чем я хуже их? И голова на

плечах есть, и сила в руках, и ловкость найдется. А вот

трушу, все боюсь чего-то. Олег правду сказал: прячусь

за спину Фомы Прохоровича. А чего тут бояться, в самом

деле? Хватит! Сегодня же скажу Василию Тимофеевичу,

чтобы переводил на молот. Только вот с учебой как?

Трудно будет, вот беда... Но попробую! Молот школе не

помеха. Согласится ли старший мастер, — вот вопрос. На

него как найдет...».

Поворачивая к своему агрегату, Гришоня отшвырнул

ногой валявшийся на полу шатун. Деталь звякнула об

угол станины и завалилась в ямку. К Гришоне сейчас же

подбежал Василий Тимофеевич, возмущенно по-бабьи

всплеснул короткими руками, бугристые щеки его задро¬

жали, и парень заметил колючий блеск маленьких глаз.

— Ты видишь, что швыряешь?.. — угрожающе спро¬

сил Василий Тимофеевич, тыча пальцем в деталь. — Де¬

сятку найдешь, небось, подхватишь и в карман скорее —

на кино, на пиво. А деталь дороже десятки, в нее люди

силу свою вливали, она труда стоит, а ты ее ногой —

пусть валяется. Подыми и положи в ящик. Рачитель!..

— Кто-то раскидывает, а я должен убирать, — завор¬

чал Гришоня, нехотя поднимая шатун.

— Без разговоров, — прикрикнул на него Самылкин,

повернулся к Фоме Прохоровичу и, не меняя тона и вы-

ражения лица, приказал:—Захвати своих помощников,

Прохорыч, и зайди ко мне. Слово хочу сказать.

Через пять минут старший мастер, перебирая на сто¬

ле бумажки со множеством неясных маслянистых отпе¬

чатков пальцев на них, увещевал рабочих; они набились

маленькую комнатку, сидели на серых засаленных

скамьях, на корточках на полу, привалившись спиной к

стене, курили, и синий дым слоисто колыхался под по-

толком.

— Так вот... Среди нас затесались мелкие вредите¬

ли... — объявил старший мастер, подождал, сняв кепку,

провел ладонью по круглому гладкому черепу от затылка

ко лбу. — Я говорю именно про тех людей, кои делают

бракованные детали и боятся показать их — прячут в

разные места: нынче утром вынул из вытяжной трубы

клапаны, шатуны и так далее... — Василий Тимофеевич

возвысил голос, лицо и шея его побагровели.— И что вы

делаете? И как вам не стыдно, дорогие товарищи!

В углу девушки нашептывали что-то Гришоне, и тот,

мотая желтой, как расцветший подсолнух, кудлатой го-

ловой, трясся в беззвучном смехе, изредка срываясь и то¬

ненько взвизгивая.

— Гришка, перестань смеяться,— не поворачиваясь,

бросил ему Василий Тимофеевич; Гришоня пригнулся,

продолжая всхлипывать от смеха.

— Получается так, — выговаривал старший мастер,—

люди льют для нас хорошую сталь, стараются, думают—

на дело она пойдет, а мы ее портим и в угол, в яму

сплавляем от глаз подальше — ржавей. Некрасиво!.. А

если кто и завидит, что лежит на полу поковка, так не

то что поднять ее, ногой пхнет еще дальше — пропадай!

Рабочие молча прятали за дымом улыбки: был'и уве¬

рены, что старший мастер если и нашел бракованную

деталь, то одну-две, не больше, и сейчас сгущает краски.

Резко повернувшись, Василий Тимофеевич крикнул Гри¬

шоне:

— Брось смеяться, тебе говорят! Что ты нашел смеш¬

ного? Про тебя речь веду.

Поперхнувшись смехом, Гришоня вытянул шею наи¬

вно и пискливо проговорил:

— Да меня рассмеивают, дядя Вася...

— Сколько раз тебе говорили — не садись с девчон¬

ками, а ты свое — липнешь к ним, — И, сохраняя в голо-

се тот же гнев, пригрозил всем: — Я, гляди, ребята, пре¬

дупреждаю вас: дознаюсь, кто прячет брак, тому не сдо-

бровать!..

Рабочие не спеша выходили из конторки.

Антон решил не откладывать разговора со старшим

мастером. Он задержал и Фому Прохоровича на случай

поддержки, если мастер будет артачиться. Остался и Гри¬

шоня.

Антон молча встал перед столом Самылкина. Тот хму¬

ро, ворчливо спросил:

— Что тебе?

Антон поглядел на Полутенина и сказал твердо:

— Хватит мне, дядя Вася, у печки греться. Переведи¬

те на молот.

— Что? На молот?!.. — переспросил Василий Тимофе¬

евич, вдруг засмеялся, встал; Антон удивленно отсту¬

пил. — Милый, да какой же ты молодец!.. У нас же с

кузнецами зарез. Я было подумал о тебе... Но ведь я

знаю твой характер: уставишься своими глазами — луч¬

ше не связывайся. Вставай, дорогой... — Повернулся к

Полутенину. — Как ты думаешь, Фома, сгодится?

— Сойдет, — отозвался кузнец.

Вмешался Гришоня:

— Он же у вас на «черной» странице числится, дядя

Вася. А вы его кузнецом. Логики не вижу, Василий Ти¬

мофеевич.

— А ты молчи! — сердито крикнул старший мастер;

Гришоня юркнул за спину Фомы Прохоровича и прыснул.

То, о чем все время мечтал Антон, находясь там, в

маленьком волжском городке, о чем неустанно думал,

работая здесь, в кузнице, с Полутениным, в чем завидо¬

вал Дарьину, приблизилось; это обрадовало и немного

испугало его. Взволнованный, он взглянул на Фому Про¬

хоровича, улыбнулся и вышел, направился к своему ра¬

бочему месту, вдумчивый, собранный, строгий...

В цехе то там, то здесь уже начали раздаваться пер¬

вые, еще неуверенные пробные удары молотов. Фома

Прохорович приблизился к стоявшему у печи нагреваль¬

щику, дернул за козырек кепки, смущенно кашлянул и

сказал сдержанным баском:

— Я тоже, Антоша, думаю, что тебе пора вставать к

молоту. Как раз сегодня мы говорили с Володей об этом.

Глаз у тебя зоркий, руки крепкие, удар верный. Талант

в себе имеешь — ты мне верь, — и хоронить его не резон.

Надевай очки, иди пробуй...

Антон с волнением встал к молоту, натянул рукави¬

цы, взял в руки клещи.

И вот легла перед ним пылающая стальная болванка.