— Parlez, monsieur, je vous en prie, plus lentement, etpeut-etre je vous er… er… comprendrerei… нет, черт возьми, как же это …je vous pouverai[24]…

Элейн открыл вторую дверь и обнаружил Фокса, уютно устроившегося за столом, на котором стояла чашка с кофе и над нею подымался парок. Справа от Фокса располагался Спенс, слева — несколько внимательных дам, а перед ним — импозантная смуглая личность при всех регалиях шеф-повара.

Последовала краткая пауза, в течение которой Элейн успел оглядеть стол. Фокс поднялся.

— Вероятно, вы не откажетесь от чашки кофе, мистер Элейн, — сказал он и, обращаясь к шеф-повару, осторожно добавил: — С est, Monsieur… er… le chef-inspecteur Alleyn, Monsieur[25]. Мистер Элейн, это мисс Паркер, домоуправительница, и мадемуазель Гортензия. А девушек зовут Мэри и Миртл. Далее мистер Спенс, месье Дюпон, а имя юноши Уильям. Такую компанию, — заключил Фокс, улыбаясь всем сразу, — я бы назвал замечательной.

Элейн сел на стул, предложенный ему Уильямом, и ii упор посмотрел на своего подчиненного. Фокс ответил вкрадчивой улыбкой.

— Я было собрался уходить, мистер Элейн, — сказал он, — когда наткнулся на мистера Спенса. Я знал, что вы захотите проинформировать этих добрых людей о наших маленьких неприятностях в этом доме, вот почему я оказался здесь.

— Забавно, — сказал Элейн.

Об умении Фокса работать со слугами в богатых домах по Скотленд-Ярду ходили легенды. Сейчас Элейн впервые стал свидетелем эффективности его подхода. И мгновенно осознал, что экзотический цветок взаимопонимания, выращенный Фоксом, уже начал вянуть, а причиной — его приход сюда. Праздничная атмосфера быстро утекала из комнаты. Поднялся Спенс, служанки беспокойно заерзали на краешках стульев. Он старался, как мог, казаться своим, но, видимо, Фокс, штрейкбрехер поневоле, что-то уже наговорил о нем возвышенного и потому все здесь называли его сэром.

— Ну, хорошо, — весело бросил Элейн, — если мистер Фокс на посту, то я умываю руки. Лучшего кофе я не пил много лет.

— Благодарю вас, — бегло заговорил по-английски месье Дюпон. — Сегодня, конечно, достать свежие зерна не так просто, как того хотелось бы.

Мадемуазель Гортензия вымолвила:

— Естественно.

Все согласно закивали головами.

— Я полагаю, — великодушно заметил Фокс, — его светлость проявляет особую заботу о кофе. Или это касается всего? — добавил он, как бы приглашая к откровенности.

Уильям, лакей, сардонически засмеялся, но его остановил строгий взгляд Спенса. Фокса несло. Наверняка больше всех кофе любит ее светлость, ведь она из той же прекрасной страны, что мадемуазель Гортензия и месье Дюпон. Он попытался сказать этот комплимент по-французски, запутался и сообщил Элейну, что месье Дюпон уже дал ему урок языка. А мистер Элейн, сообщил он компании, говорит по-французски, как настоящий француз. Подняв голову, Элейн заметил, что Спенс смотрит на него с беспокойством.

— Боюсь, все происходящее доставляет вам массу неудобств, — сказал Элейн.

— Не совсем так, сэр, — не спеша проговорил Спенс. — Хотя не буду отрицать, затрудняет нашу работу. Мы не можем действовать так, как положено…

— Даже не знаю, что скажет ее светлость о первом этаже, — вмешалась мисс Паркер. — Все пущено на самотек. Это же ужасно.

— Верно, но тревожнее всего, — продолжил Спенс, — не иметь представления, из-за чего весь переполох. В доме полиция и все такое, сэр. Неужели только из-за того, что с вечеринки в этом доме мистеру Ривере случилось отправиться в свой ресторан?

— В самом деле, — обронила мисс Паркер.

— Обстоятельства необычны, — осторожно заговорил Элейн. — Я не знаю, что рассказывал вам инспектор Фокс…

Фокс сообщил, что старался не испугать дам. Элейн, который думал, что на самом деле дамы выглядят так, словно умирают от любопытства, признал, что Фокс действовал с чрезвычайной деликатностью, но, добавил он, рано или поздно придется сказать правду.

— Мистер Ривера, — сказал он, — убит.

Слуги сдержанно зашушукались.

— Убит? — вырвалось у Миртл, младшей из двух служанок; она прижала обе руки ко рту и подавила нервный смешок. Элейн сказал, что смерть Риверы очень похожа на убийство, и потому он надеется на их помощь во всем относящемся к расследованию загадочного преступления. Еще до встречи со слугами он знал, какой будет их реакция. Когда речь заходит об убийстве, люди ведут себя примерно одинаково. Они хотят отойти на безопасное расстояние и издали утолять свое любопытство, сохраняя престиж и личную безответственность. У простых людей такое поведение выражено еще ярче в силу врожденного чувства незащищенности и стремления следовать кастовым установкам. Сейчас и здесь они были более чем растревожены: непосредственной угрозой их благополучию и образом жестокого убийцы, который, возможно, находится поблизости.

— Наш долг, — сказал Элейн, — снять подозрения с невиновных, вывести их из-под удара. Уверен, вы будете рады помочь нам в этом, если сможете.

Он достал график лорда Пестерна, разложил листок перед Спенсом и сообщил, кто именно составил эту бумагу.

— Если вы сможете уточнить проставленные здесь часы и минуты, мы будем вам очень благодарны, — сказал он.

Спенс надел очки и с несколько смущенным видом начал читать график. Остальные сгрудились вокруг, не испытывая, как отметил про себя Элейн, особого к тому желания.

— Немного сложновато, правда? Давайте подумаем, как упростить нашу задачу, — предложил Элейн. — Вы видите, что между половиной восьмого и девятью дамы отсутствовали в столовой и находились в гостиной. Итак, мы имеем две группы, по одной в каждой комнате. Может кто-нибудь из вас подтвердить это или опровергнуть?

Первым смог Спенс. Дамы ушли в гостиную в четверть девятого. Подав им кофе, он прошел мимо лорда Пестерна и мистера Беллера, стоявших на лестничной площадке. Они прошли в кабинет его светлости. Спенс проследовал в столовую, задержался там, чтобы посмотреть, как Уильям обслуживает джентльменов, и заметил, что мистер Мэнкс и мистер Ривера все еще сидели за вином. Далее он вернулся в комнату для слуг, где через несколько минут услышал по радио сигналы времени — было девять часов.

— Итак, мы имеем три группы, — сказал Элейн. — Дамы в гостиной, его светлость с мистером Беллером в кабинете, мистер Мэнкс и мистер Ривера в столовой. Может ли кто-то сказать, каким было следующее перемещение?

Спенс вспомнил, как, вернувшись в столовую, застал там одного мистера Мэнкса. Здесь слуга стал сдержаннее, однако Элейн узнал от него, что Эдуард Мэнкс налил себе неразбавленного виски. Он осторожно спросил, не было ли чего-либо примечательного в поведении мистера Мэнкса, и услышал удививший его ответ, что мистер Эдуард казался весьма довольным и даже сообщил Спенсу, что получил замечательный подарок.

— Значит, мистер Ривера, — сказал Элейн, — отделился от всех групп. Куда он направился? Мистер Мэнкс в столовой, его светлость и мистер Беллер в кабинете, дамы в гостиной — где же мистер Ривера?

Он оглядел все лица, на которых застыло выражение охранительного нежелания говорить, и вдруг в глазах Уильяма уловил огонек ревностной готовности говорить. Наверно, Уильям, подумал он, читает детективы в журналах и живет в мире грез, воображая себя сыщиком.

— У вас есть какие-то идеи? — спросил он.

— Да, сэр, — отозвался Уильям, бросив взгляд на Спенса, — простите, я так считаю, что его светлость и мистер Беллер расстались вскоре после того, как ушли, как у вас отмечено, в кабинет. Я прибирался в холле, сэр, и услышал, как другой джентльмен, мистер Беллер, вышел из кабинета. Я посмотрел на лестничную площадку, где он стоял. И разобрал голос его светлости — он крикнул, что через минуту присоединится к мистеру Беллеру, а джентльмен прошел в бальный зал. Я подошел и забрал кофейный поднос из гостиной. Дамы все были там. Я поставил поднос на площадке и собирался зайти в кабинет направо, когда услышал стук печатной машинки за дверью. Его светлость не любит, когда его тревожат за машинкой, поэтому по черной лестнице я отнес поднос на кухню и через несколько минут вернулся. Пока я находился внизу, его светлость, должно быть, прошли в бальный зал, потому что я услышал, как они очень громко разговаривают с мистером Беллером, сэр.