Опыт перечисленных боевых действий внимательно изучался командным составом армии и обобщался советской военной наукой, но некоторые выводы, сделанные на этой основе, были спорными, а порой и неверными. Так, своеобразный и ограниченный характер боевых действий в Испании был истолкован однобоко. Например, из опыта этой войны пришли к выводу о нецелесообразности существования крупных бронетанковых соединений, родиной которых являлась наша страна. На основе этого ошибочного вывода в 1939 г. были расформированы механизированные корпуса, которые в дальнейшем пришлось воссоздавать уже непосредственно накануне Отечественной войны. Неправильно были истолкованы и результаты

439

использования авиации в Испании, ввиду чего задачи авиации стали ограничивать тактическими рамками действий над полем боя.

Первый период второй мировой войны в Европе доказал целесообразность применения крупных бронетанковых соединений и возможность постановки перед авиацией самостоятельных оперативных задач.

Опыт собственных боевых действий в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол, и особенно в советско-финляндской войне, подтвердил правильность основных положений советского военного искусства: о массировании сил в бою и операции; об организации тесного взаимодействия между родами сухопутных войск, а также между этими войсками и авиацией; об инженерной подготовке обороны и др. Вместе с тем этот опыт привел к выводу о необходимости повышения боевой готовности войск, улучшения работы войскового тыла и т. п. Были сформулированы новые требования к военной технике, усовершенствованы методы прорыва вражеской обороны (в частности, продвижение пехоты за огневым валом артиллерии) и группового воздушного боя. По-новому встали вопросы морально-политического воспитания личного состава и укрепления дисциплины. Ценные выводы были сделаны по боевым действиям на отдаленном пустынном театре и в суровых зимних условиях. Однако недостаток времени не позволил полностью реализовать их в подготовке войск и офицерских кадров.

Конкретные взгляды на ведение войны в целом, операций и боев находили свое выражение в стратегии, оперативном искусстве и тактике.

Советская стратегия представляла собой систему общих взглядов на способы ведения вооруженной борьбы. Особое значение в стратегии придавалось выбору направления главного удара как в войне в целом, так и в каждой ее кампании и в стратегической операции.

Теория стратегии вполне обоснованно оценивала задачи видов Вооруженных Сил и родов войск в современной войне; она отрицала и справедливо критиковала различные однобокие буржуазные военные теории, отводившие главную роль какому-либо одному техническому средству борьбы и делавшие ставку на «молниеносную войну». При этом подчеркивалось, что для Советского Союза ведущая роль в предстоящей войне будет принадлежать сухопутным войскам, с которыми должны взаимодействовать Военно-воздушные силы и Военно-Морской Флот, хотя и не отрицалась возможность их самостоятельных действий.

Верное своей неизменной политике мира, Советское правительство никогда

не ставило перед нашей стратегией никаких агрессивных целей, чуждых самой

природе Советского государства, которое не собиралось ни на кого нападать. Вместе

с тем наша стратегия была и оставалась решительной, что подтвердил опыт отраже

ния японской агрессии в 1938—1939 гг. и советско-финляндской войны 1939—1940 гг.

Возросшие силы и возможности Советского Союза позволяли намечать на случай

"N войны решительные стратегические цели, вплоть до полного разгрома агрессора

на его территории.

Главным видом военных действий для достижения этих целей являлось наступление, теоретической разработке которого уделялось основное внимание. Наступление мыслилось как сумма одновременных и последовательных операций сухопутных войск фронтов, проводимых при участии крупных Военно-воздушных сил, а на приморских направлениях — и Военно-Морского Флота. Такие операции должны были подчиняться единому стратегическому плану и вытекать из него. При этом советская военная наука предупреждала об опасности огульного наступления.

Считая наступление главным видом военных действий, советская стратегия в то же время отвергала утверждения некоторых буржуазных теоретиков о мнимом кризисе обороны и ее якобы бессилии перед современными наступательными средствами и методами. Критически оценивая опыт начавшейся второй мировой войны, наша военная мысль правильно указывала, что успехи немцев в Польше и во

440

Франции в 1939—1940 гг. объяснялись прежде всего тем, что немецко-фашистские войска не встретили организованного сопротивления, а тыл их противников был разложен фашистской «пятой колонной».

Советская стратегия признавала оборону необходимым видом вооруженной борьбы, но подчеркивала ее подчиненную роль по отношению к наступлению. При этом вопросы обороны наша теория разрабатывала неполно. Она считала оборону возможной и необходимой на отдельных направлениях, но не на всем стратегическом фронте. В принципе стратегия считала возможным вынужденный отход, но только на отдельных участках фронта и как временное явление, связанное с подготовкой наступления. Не разрабатывался вопрос о выводе крупных сил из-под угрозы окружения. Вопрос о контрнаступлении как особом виде стратегического наступления до Великой Отечественной войны не ставился, несмотря на богатый опыт контрнаступления в гражданской войне 1918—1920 гг.

Советская стратегическая мысль правильно решала вопрос о роли стратегических резервов в современной войне, включая в это понятие не только людские кои-тингенты для восполнения потерь на фронте и новые войсковые формирования, но и все материальные ресурсы, обеспечивающие ведение длительной большой войны.

Основная сущность советской стратегической доктрины была выражена в следующих словах проекта Полевого устава 1939 г.:

«На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушающим ударом всей мощи своих Вооруженных Сил.

Наша война против напавшего врага будет самой справедливой из всех войн, какие знает история человечества.

Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий.

Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника.

Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение, с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы малой кровью» ^г.

В принципе эти положения были правильными, за исключением установки на достижение победы «малой кровью», которая не отвечала особенностям современной войны, требующей больших жертв. Однако из-за недостаточной практической и теоретической подготовки многих руководящих военных кадров указания проекта Полевого устава воспринимались слишком прямолинейно, догматически. Например, исходя из предпосылки, что Советские Вооруженные Силы в случае нападения империалистических государств перенесут войну на их территорию, недооценивалась возможность вторжения вражеских войск на нашу советскую землю. Оборонительные мероприятия в приграничных районах проводились недостаточно энергично, особенно в глубине от границы.

В области оценки начального периода войны не было выработано полного единства взглядов. Некоторые авторы военно-теоретических работ ошибочно считали, что широкому развороту военных действий в течение определенного времени будет предшествовать мобилизация и стратегическое развертывание вооруженных сил сторон. Возможность заблаговременного скрытого развертывания вооруженных сил противника этими авторами в достаточной мере не -учитывалась.