Айр ушел. Оставшись в одиночестве, Фредди долго вслушивался, пытаясь уловить внутренним ухом голос статуэтки, но, понятное дело, ничего не услышал. Тогда он подошел к окну, раздвинул жалюзи и стал смотреть в залитое электрическим светом ночных фонарей небо.

Где-то там, за плотными радиоактивными облаками, сплошным ковром покрывавшими Терру, были все они. Свои и Чужие.

Ян Ольгердович, Джейни ди Сола, Тина Санникова и ее ребенок… Ниэра. Патриарх Тихон. Спавьюла Мин-лиа, Мин лантарг, вчерашним утром улетевший в метрополию по каким-то своим делам. Исчезнувшая одиннадцать лет тому назад мама…

Фредди не знал, что, из глупого упрямства отказавшись разговаривать с Мином лантаргом, сам обрек себя на десятилетия бесплодных поисков. Именно о женщине, заказавшей клану Минов поиск в этом секторе Галактики, и хотел рассказать мальчику лантарг. Но Фредди отказался с ним встретиться! Не зная, даже не подозревая о том, что будет теперь судьба держать их обоих на расстоянии много лет, не давая не то, что словом перекинуться, но даже и просто увидеть друг друга хотя бы по комм-связи. И понадобится еще один масштабный межрасовый конфликт, схожий с Содатумским, чтобы эти двое сумели наконец продолжить так и не начатый однажды разговор…

Время не пощадит лантарга: через три с лишним десятка стандартных терранских лет вместо крепкого воина встретит Манфреда седой (на манер Чужих, разумеется) старик…

Но это другая история.

Он очнулся в коридоре медцентра, совершенно не понимая, что он здесь делает и как сюда попал. Звенела в пустой голове неутихающая мигренозная боль.

— Не бойся, — прошептал бесплотный тонкий голосок. — Опасность уже миновала.

— Что? Кто?! Что такое? — вскричал он, дико озираясь и не усматривая в пустом коридоре никого, кто мог бы обладать тонким голоском маленькой девочки.

— Спокойно, спокойно, — зашептал в глубине сознания все тот же голосок. — Иди в свой кабинет, там и поговорим.

Как он добирался до своего кабинета, он не запомнил. А голос молчал. Едва переступил он через порог, едва сомкнулись за его спиною двери, как голова взорвалась изнутри сметающим волю и разум атомным распадом. Толчками мучительной запредельной боли возвращалась память. Детство и юность. Друзья и враги. Учеба и работа. Любовь к Чужой женщине, нежданная и запретная, подарком небес упавшая в руки. Разговор с Ольмезовским, конфликт с Тойвальшенами, приказ подавить вооруженный мятеж… Палата медцентра, ненавидящие глаза Спавьюлы Мин-лиа, кубик жидкого яда в руке и неподвижное детское тельце на медицинской кушетке…

Эллен! Приемная дочь Джейни. Он обещал сохранить ей жизнь! Он обещал! Так ведь не поздно еще, не поздно! До палаты не добежать… значит, включить терминал и отдать приказ ввести противоядие…

— Не надо, — внятно сказал в глубине души мысленный голосок Эллен. — Я ухожу. Это мое решение. На что мне, перворанговой, жизнь без инфосферы? Я и так с большим трудом удерживаю разум. Я хочу умереть в ясном уме и здравой памяти, не дожидаясь волны предстоящего безумия.

— Эллен, я…

— Ты был под психокодом. Совершенно верно, наведенным Ольмезовским. Ему нужно было устранить Тойвальшенов, инфосферу Содатума, тебя и меня. Это все ему удалось, кроме одного — ты будешь жить. Мое маленькое личное достижение — бесконтактное исцеление по односторонней эмпат-связи. Не благодари меня и не спеши анализировать случившееся. Обожди пару суток. Ты вспомнишь все, но не сразу. И когда вспомнишь, меня уже не будет в живых. Не терзай себя бесполезным чувством вины. Помни — это мой путь, мое решение, мой выбор. Скоро ты поймешь, почему. Отблеском чувств моей приемной матери я любила тебя, и теперь, уходя к Свету, желаю тебе лишь хорошего… Прощай.

И наступила тишина. Глубокая, полная, гулкая. До дрожи в руках, до тошноты, до отчаянно колотящегося сердца. Хотелось плакать, рыдать, выть в голос, но сил и слез не было. Он сидел в своем кресле перед потухшим терминалом и глядел в стену невидящим взглядом. Шок оказался слишком силен. Переход от бездумного императива психокода к осознанному мышлению — слишком резок. И теперь лишь холодное безразличие владело душою, бесцветное и страшное.

Он не знал, сколько прошло времени. Не меньше вечности, наверное. Сигнал от входных дверей заставил его пошевелиться и разблокировать замок. Вошел Непаэль Таллран, его лучший ученик. Что ж, пора передавать свои полномочия… и убираться с этого проклятого мира!

Таллран молча выложил на стол чип-бланк официального документа.

Он так же молча вставил его в щель сканера. И не смог сдержать изумления:

— Увольнительная! Таллран асейари, объясните причину!

— Там все написано, — кивнул на экран Таллран. — С вашего позволения…

— Погодите! — решительно проговорил Орнари Ми-грайон. — Вы решили сменить профессию… уйти стажером в Техническую Службу лан-лейрашена на Терре…

— Разве это запрещено?

— Нет, — Орнари нервно прошелся по кабинету. — Нет, не запрещено. Но почему?! С какой стати? Что вам, талантливому перспективному специалисту, понадобилось в самом низшем звене инженеров-техников? Это с вашими-то подготовкой и опытом!

Таллран каменно молчал.

— Как хотите, но я не оформлю этот… документ, — в последнее слово Орнари вложил изрядную долю презрения, — пока вы не объясните мне, почему вы это делаете!

Таллран молча подошел к окну и долго смотрел в него невидящим взглядом, думая о чем-то своем.

— Любили ли вы когда-нибудь, Ми-Грайон адмори? — глухо спросил он наконец.

— Да, — ответил Ми-Грайон и вздрогнул, вспоминая Джейни.

— Тогда вы поймете. В Дэльпафкирпе жила моя подруга. Седдерсву Тойвальшен нргралри. Генетический Контроль дал согласие на рождение ребенка. Седдерсву ожидала двойню. Я собирался на днях перевезти ее в свой шадум. Я опоздал всего на сутки!

Что тут можно было сказать? Ничего. Вот Ми-Грайон и молчал.

— Я не обвиняю вас, — продолжал Таллран. — На вашем месте… я, наверное, поступил бы так же. Иного выхода из создавшейся ситуации просто не было. Но я не хочу принимать таких решений! — он обернулся. — Не хочу, понимаете?! Пусть… пусть решают другие. Отныне и навсегда!

В голосе его звенели слезы. Орнари подошел к ему, встал рядом.

— Мне… жаль, — сказал он наконец. — Я планировал передать свои полномочия именно вам. Вы бы справились с этой работой лучше меня, уверен.

— Поверьте, теперь это уже не важно…

Таллран ушел.

А Орнари Ми-Грайон адмори остался в своем кабинете. Раздумывать над тем, в каком дерьме оказался. Он пробыл под писхокодом ровно одиннадцать дней, и за это короткое время Тойвальшены подняли открытый мятеж, решившись на вооруженное противостояние, правители Содатума поддержали мятежников, и планету проутюжили безо всякой жалости. По его, адмори, приказу.