— Есть какие-то правила сложения? — полюбопытствовал командир.

Алексей объяснил, что уровень Мариэтты как крыши — оранжевая повязка. Лысый, пожалуй, работает на уровне жёлтой. Жёлтая — это три, оранжевая — два; сумма равна пяти. В прикрытии — уровень голубой повязки, потому что Вику можно не считать, её усилия поглощены талантами Лысого. Значит, чтобы прорваться сквозь эту защиту, слышащий должен работать на уровне синей повязки.

— Всё-то ты знаешь… — удивился Кутков.

— Что же я, в Монголии месяц щи лаптем хлебал? — ухмыльнулся Константинов. — Меня учили психоврачеванию, ну и до кучи — методам защиты и воздействия. Силёнок у меня немного, всё школу, как Ольга, я не прикрою, и услышать незнакомца за двадцать километров не смогу, но в пределах двадцати шагов сработаю не хуже зелёной повязки.

Тем же вечером Лёнька позвонил Евгению Шатохину и пригласил того приехать на турбазу покататься на лыжах. Женька, как и ожидалось, согласился. На турбазе группа появилась через день, поутру. Через три часа подъехал Шатохин, а ещё через два — Анна.

Впрочем, на разговоры времени не было. Торопясь успеть использовать дневное время, школяры сразу становились на лыжи. Ранее доводилось кататься только Мариэтте и братьям, они сразу направились на трассу для начинающих, а прочие вслед за инструктором принялись осваивать технику поворотов на ровном пологом склоне.

— Добрый вечер, Юрий Константинович, — приветствовал Женька директора, увидев его вечером за общим столом.

— Рад видеть тебя, Евгений, — директор на минутку отвернулся от Анны, которая рядом с ним с усталым видом ела салат.

За столом школяры беспрерывно подкалывали друг друга. Предметов для шуток прошедшее занятие предоставило достаточно, и Лёшка не собирался упустить ни одного.

— Юрий Константинович, — поинтересовался Евгений, — Вы тоже катаетесь? На склоне я Вас не видел.

— Я безопасностью занимаюсь. Надо же кому-то…

Действительно, после дня занятий и ужина все школьники разомлели, отяжелели и быстро расползлись по спальным комнатам. А наутро, едва рассвело, они вновь встали на лыжи. К обеду, который оказался предельно скромным — кофе с бутербродами — инструктор из всех новичков выпустил на трассу для начинающих только Игоря. Оставшись без поддержки, Инга совсем пригорюнилась и раз за разом падала на склоне. У Ольги дела тоже шли не лучшим образом. В кампанию к ним записался и Сашка, который повороты выполнял успешно на предельно малой скорости, но стоило чуть разогнаться, как он нервничал и терял равновесие.

Инструктор не расстраивался и говорил, что для группы новичков они держатся вполне прилично. Бывало и хуже. Перед самым окончанием, когда уже в глазах рябило от надвинувшейся темноты и искусственной подсветки, на трассу для начинающих выпустили Куткова, Галку и Викторию. Они благополучно скатились, и вся компания отправилась ужинать.

— Евгений, как успехи? — Селиванов появился только за ужином, днём его никто не видел.

— Средне. Вот братья катаются, как профессионалы.

— Ну, они же по натуре спортсмены. Летом на сборах были, соревновались, стали кандидатами в мастера спорта по нескольким видам. Их чем не займи, кроме шахмат, они во всём успеха добьются. Может, и в шахматах тоже…

— Нет, скорости я не боюсь, — уверяла Инга Мариэтту, — я вообще неловкая.

Сегодня школяры устали меньше, оттого и разговор вскоре стал всеобщим.

— Скорость мышления и действия вообще может пригодиться, а уж в неожиданных ситуациях — тем более. Вам же скоро мир открывать, — Лысый кивнул головой в ответ на невысказанный вопрос Богачёва. — Да, подготовка вашей группы форсируется. Для открытия это, скорее всего, не столь важно, а вот для исследований — важно в такой степени, что и представить себе сложно. Все, наверное, хотят возвращаться назад живыми и здоровыми.

— Ожидаются опасности? — поинтересовался Шатохин.

— Могут встретиться, — коротко обронил Юрий Константинович. — Вот ты, Евгений, какой бы мир пожелал открыть ребятам?

Женька долго не думал: ему захотелось мир без природных катастроф, хищных зверей и без войн. Лысый же желал мира, как можно более похожего на Материнский. Потом спросили мнение Анны — но та пожелала лишь отсутствия больших городов, а также кровососущих насекомых. Последнее пожелание встретили аплодисментами.

— А Мариэтта нам что скажет? — полюбопытствовал Селиванов.

— Мне бы хотелось мир с загадками, который трудно понять. Чтобы там приходилось думать мозгами, а не валить направо и налево хищников и злобных аборигенов.

Остальных Лысый не спросил, и Женька немедленно обратил на это внимание.

— Они будут открывать мир, их пожелания воплотятся в его облике, им незачем их озвучивать. Это мы, те, кто остаётся, даём им своё напутствие. Да, я тоже остаюсь — я не член группы, я работник школы, — объяснила Мариэтта.

Утром, после нескольких спусков, уехали братья, Галка и Игорь. Инструктор выпустил на трассу Константинова и Харламова, продолжив занятия с Ольгой, Ингой и Сашкой. Шатохин сказал, что ему для первого раза горнолыжного спорта достаточно, и тоже уехал на своём джипе. Анна неудачно упала, потянула ногу и отправилась в сопровождении Лёни в медпункт. Так что во второй половине дня катались только отстающие, да командир, который уже начал получать от спусков удовольствие.

— Долго нам ещё? — страдальчески спросила Инга за ужином.

Но назавтра планировался отъезд. Утром девчонки и Сашка ещё раз отработали технику поворотов, и инструктор выпустил их на трассу. После того, как они её благополучно проехали, сумев ни разу не упасть, Лысый объявил обязательную программу законченной. Кататься для собственного удовольствия никто не стал, быстро собрались и покинули турбазу на школьном автобусе.

— Юрий Константинович, а пожелания внешних членов группы способны на что-то повлиять? — поинтересовался Харламов, пока автобус пробирался по заснеженной дороге между сопками.

— А это уж от членов группы зависит, примут они пожелания близко к сердцу или нет. Но обычай существует с глубокой древности, и не нам его отменять.

Ольга бросила на мужа предостерегающий взгляд. И мысленно передала, что любые вопросы про Шатохина неуместны.

— Когда открытие?

— Через две недели. Три похода, пять занятий по астрономии, три географии, четыре геологии и биологии. Остальное — психологическая подготовка.

Карта созвездий проецировалась при помощи фонаря на надувную сферу, внутри которой происходили занятия. Наблюдению настоящего неба расщепа погода не благоприятствовала. Их учили находить самые яркие звёзды: Сириус, Канопус, Альфу Центавра, Арктур. Запоминали очертания созвездий, карту Луны, учились определять время по расположению звёзд. А на геологии разглядывали граниты, базальты с множеством их разновидностей, известняки. По цвету песка прикидывали наличие примесей, по размеру песчинок — историю его возникновения.

Биолог учил в момент распознавать траву, деревья и цветы, характерные для данной местности. Из фауны изучали лишь насекомых да пресмыкающихся, обычных для тайги, предгорий и степей. На географии зазубривали наизусть карты северной части расщепа и прилегавших к ним когда-то в Материнском Мире земель.

— Если вам повезёт, и мир окажется близок к расщепу, вы сразу сообразите, в каком направлении стоит продвигаться, — разъяснила всеобщее недоумение Мариэтта.

— И куда нам стремиться в таком счастливом случае? — поинтересовался Алексей.

— Туда, где ближе всего может находиться Край.

И вот настал великий день. С утра прошло последнее занятие по психологическому настрою, и через полчаса группа уже надевала лыжи за воротами школы. В рюкзаках были уложены тёплые вещи, необходимые в Верхнем доме. По накатанной лыжне группа ровным шагом двинулась в сторону озера. Впереди и сзади следовали сопровождающие.