удар будет нанесен не в районе Больших Савок... Но где именно?

Генерал показал на карте участок, о котором минувшей ночью говорил

командующий фронтом:

— Противник считает этот участок безопасным: он видит, что здесь нет

ни наших танков, ни авиации, ни артиллерии.

Офицеры склонились над картой. Обстановка ясна. А какова будет новая

расстановка сил?

— Приведу вам слова командующего фронтом, — оживился Назаренко. — Он

сказал: «Сманеврируем резервами пехоты и вашими полками, товарищи

гвардейцы! Успех операции зависит от того, насколько скрытно мы соберем

силы в районе Дубровки и насколько внезапно обрушимся на врага. В этом

главное... У нас нет времени перебрасывать к Дубровке большое количество

ствольной артиллерии. Поэтому берем пока только полки БМ-13».

Заканчивая, Назаренко сообщил:

— В новый район уже вышли две стрелковые дивизии и одна танковая

бригада. До полутора суток отводится на марш пехоты и танков. Для марша

полков БМ-13 отводится одна ночь. Вот и все...

— Прошу уточнить, — сказал начальник штаба. — Артиллерийская

подготовка будет проведена силами только наших частей? Правильно я

понимаю?

— Да, в основном это так. Но намечается еще использовать до пяти

пушечных полков, которые на время будут «одолжены» у соседей. Больше они

не могут дать...

— Ясно. У них свои дела, — согласился начальник штаба.

— А на перемещение семи наших полков отводится только одна ночь и не

больше? — словно в чем-то сомневаясь, переспросил начальник штаба.

— Да. В течение одной ночи все полки должны перейти к Дубровке, —

повторил Назаренко.

— Шестьдесят километров за одну ночь и сразу семью полками, —

задумчиво сказал начальник штаба. Он представлял, как это сложно!

— Общий план наступления, как я понял, остается прежним? — вновь

заговорил начальник штаба.

— Да. После прорыва немецкой обороны в бой вводится кавалерийский

корпус. Вместе с танковой бригадой он устремится на юго-запад. Задача — с

ходу выйти к станции Жуковка, перерезать железную дорогу Смоленск — Брянск

и форсировать Десну. Как только в районе Дубровки обозначится успех, туда

будут направлены главные силы 50-й армии. Они тоже подойдут к Десне,

форсируют ее, и тогда судьба Брянска решится скоро...

Встав из-за стола, генерал закурил. Он чувствовал, что офицеры думают

об одном: предстоящая операция — это нечто новое, чего еще не было в их

боевой практике, что должно многое подсказать на будущее.

— Нам следует уяснить особую роль реактивной артиллерии в этой

операции, — сказал Назаренко. — Обстановка сложилась так, что нужно

нанести совершенно внезапный удар по противнику. Причем времени на

сосредоточение большого числа ствольной артиллерии нет. Да и дело не

только во времени. Требуется предельно ограничить передвижение войск,

иначе противник обнаружит перегруппировку. Стало быть, сама жизнь

подсказывает: тут нужна такая артиллерия, которая обладала бы одновременно

несколькими качествами — высокой подвижностью, огромной огневой мощью и в

то же время предельной экономичностью в отношении количества привлекаемой

техники и живой силы. Сложная задача... Но такая артиллерия в Советской

Армии есть! Это — реактивная артиллерия, оружие стремительного маневра и

внезапного массированного огня. Решение командующего фронтом основывается

именно на такой оценке возможностей наших гвардейских минометных полков.

Теперь это надо доказать на деле.

Заседание продолжалось недолго. Каждый, кто вышел в это утро из

штабного автобуса, имел ясную и четкую программу действий. Дел было много:

нужно было не только материально обеспечить полки, но и подготовить людей

к выполнению сложной задачи.

Напряженная работа началась у офицеров штаба. Подсчитывали наличие

боеприпасов, горючего и продовольствия по каждому полку в отдельности,

планировали пополнение боезапасов, отдавали необходимые распоряжения.

Где-то на прифронтовых железнодорожных станциях задержался эшелон со

снарядами, и офицеры связались с управлением военных сообщений, упросили

принять все меры, чтобы скорее продвинуть эшелон на станцию Киров. Где-то

обнаружилась задержка с горючим — «одолжили» у соседей, клятвенно уверив,

что отдадут точно в обещанное время. Поверили, горючее уже «вытягивали»

вперед, к северу от города Кирова.

Непрерывно звонили телефоны. Офицеры отвечали четко, внятно и кратко,

как и подобает людям, дорожащим каждой минутой... Прибывали и уезжали

офицеры связи. Они были тоже немногословны, торопливо вручали донесения и,

выслушав распоряжения, исчезали.

Днем 6-го сентября на участке юго-западнее Дубровки командующий 50-й

армией генерал Болдин провел рекогносцировку, на которой определил также и

район сосредоточения гвардейских минометных частей.

Генерал Назаренко и сопровождавшие его командиры полков выехали в

этот район. Это был лес, примыкавший к деревне Образцовка.

Среди командиров частей, которым генерал Назаренко сейчас отводил

места для огневых позиций, были герои Сталинграда — гвардии полковник

К. Г. Сердобольский, командир 93-го гвардейского минометного полка и

молодой подполковник Плотников, командовавший 85-м полком московских

комсомольцев. Встретились как «соседи» по огневым позициям Н. В. Скирда,

командир 312-го полка, и М. А. Якушев, командир 90-го полка, бок о бок

воевавшие еще на юге летом 1941 года. Но тогда они были командирами

дивизионов, а теперь командовали гвардейскими минометными полками. Огневые

позиции были выбраны и для 310, 313 и 40-го гвардейских минометных полков.

Ими командовали мужественные офицеры, участники многих трудных боев —

гвардии подполковник Н. М. Ковчур и гвардии майор В. Е. Зырин. На самом

правом фланге было отведено место для 10-го отдельного гвардейского

минометного дивизиона, входившего в состав 2-го гвардейского

кавалерийского корпуса.

Этим офицерам не нужно было долго разъяснять, что они должны делать,

какая ответственность на них ложится.

Закончив рекогносцировку, генерал посмотрел на часы:

— Сейчас, товарищи, двенадцать часов, — сказал Назаренко. —

Готовность — завтра в десять часов. Значит, в нашем распоряжении осталось

двадцать два часа. За это время предстоит совершить 60-километровый марш,

оборудовать огневые позиции, подвезти боеприпасы, установить связь с

пехотой, спланировать огонь. Да, времени мало...

Генерал сделал паузу. Фуражка, плащ, сапоги — все на нем было покрыто

дорожной пылью: с рассвета он успел снова побывать в полках и на фронтовом

артиллерийском складе. Дважды побывал и в штабе фронта. Он не спал уже

несколько ночей подряд. Заканчивая, генерал пошутил:

— Надо еще найти время, чтобы после залпов выпить чарку за успех

пехоты...

Все рассмеялись.

— За дело, товарищи!

Командиры полков поспешили к своим машинам.

Генерал задержал лишь подполковника Якушева.

— Все распоряжения в свой полк передайте через начальника штаба, —

сказал он Якушеву. — А вы поедете со мной в штаб 50-й армии.

— Слушаюсь...

Заняв места в автомобиле, генерал и подполковник заговорили о том,

что всегда неизменно приходит на память, когда встречаются старые друзья:

есть ли письма от родных и боевых друзей, какие новости... Вскоре, однако,

генерал отвлек своего спутника от этих тем. Он сказал, обращаясь к

Якушеву:

— Полковник Рутковский передает вам привет.

Якушев понял шутку:

— Он сидит еще в штабе?