на рыбу охотятся с берега даже звери. Медведь, например, без труда подхватывает добычу

лапой и выбрасывает её наземь.

В реках Сибири, в озерах Байкал, Зайсан плодится таймень, ленок.

В прибрежных водах Ледовитого океана, от Онеги до Колымы, обитает нельма. На

икрометание она устремляется в наши реки.

Из Каспия в Волгу и Урал поднимается белорыбица.

В северные реки и в Финский залив входит кумжа; попадает она и в реки Лугу, Нарев. В

Ладожском и Онежском озерах живет местный озёрный лосось, мечущий икру в реках,

впадающих в эти озёра.

У рыболовов-любителей большой популярностью пользуется спиннинговая ловля

драгоценной красной рыбы – семги – в Туломе и Коле, которые впадают в Кольский залив

Баренцева моря, в Варзуге, убегающей к Белому морю, в Кеми, что течет в Онежскую губу, в

Ниве, берущей начало в озере Имандра.

Заслуженную славу «лососевых» имеют реки Вуокса, Тайпелен-йоки, впадающие в

Ладожское озеро, и Нева, куда входит атлантический лосось. Здесь за ним укрепилось

название «невский».

Морской лосось, поднимаясь из океанских пучин, немало поскитается, пока доберется до

нерестилищ в верховьях наших рек. Ихтиолог Сабанеев писал о поимке у нас лосося со

шведским, немецким и датским крючками во рту.

Ещё задолго до икрометания лосось идет к истокам наших рек. Ни бешено крутящиеся

водовороты, ни бурные пороги не останавливают стремительного бега серебристой рыбы.

Нет равных ей по быстроте и неутомимости в преодолении преград. Отталкиваясь упругим

хвостом, она, подобно распрямляющейся пружине, мгновенно разгибает собранное в дугу

тело и гигантским броском берет грозные водопады. В избранных местах лососки мечут

икру, а самцы поливают её молоками.

Много «охотников» до лососевой икры; вьется около неё форель, ворует её и ёрш.

Лосось засекается на крючках иногда чем попало – боком, брюхом, хвостом. Один ры-

болов поймал на Вуоксе «бывалого» лосося: на боку у него висели четыре блесны. Как

видно, не одного любителя огорчил этот огромный лосось. Так случается, когда блесна

попадает в гущу стаи и рыба, как говорят спиннингисты, «забагривается» якорьками. Обычно

же лосось налетает на подброшенную ему приманку, принимая её за рыбешку, которой

питается.

Ловят лосося с весны до ледостава. Охота на него так волнующе увлекательна, что

несравнима ни с какой другой ловлей. Тут всё зависит от искусства, ловкости и терпения

рыболова. Для успеха важно и то, куда заброшена блесна. Она должна упасть к стоянке

рыбы, например, за подводный камень, сдерживающий напор быстрины, – в затишье его

обычно отдыхает лосось. Такое место легко угадать: скрытый валун вздымает воду, оставляя

на поверхности её две разбегающиеся полосы.

На пути к верховьям рек лосось останавливается на отдых и за изгибом быстрого

течения – там, где после удара в излучину берега вода замедляет свой бег. Днем стоянка

бывает у средины реки, ночью – ближе к берегу. Здесь же держится и утомленная нерестом

рыба. Если мчится стая, – блесну направляют туда, где рыба сыграет или разрежет плавником

поверхность воды...

Бурно в порожистой речке. Шумной чередой несутся волны к гряде валунов. Широкому

потоку не втиснуться сразу в узкий проход меж камнями. Хлестко ударяя в преграду,

откатывается вал за валом, лишь пенистые гребни, взлетая вверх, рассыпаются брызгами. И

вот уже гулко мчится в скалистой теснине река. Вырываясь из каменистого горла на простор,

вода растекается плесом.

Делаю взмах удилищем, блесна описывает в воздухе полукруг и падает в воду... Рывок!

Это лосось «сел», как говорят рыбаки, – схватил приманку. Подсекаю! Ошеломленная

глубоко впившимися в её губы крючками, рыба завертелась, но уже в следующее мгновенье

прыжком вылетела из воды, потом сделала такой стремительный бросок, что леска,

прожужжав, наполовину сбежала с катушки. Кинувшись против течения, семга сама себя

утомляет, – облегчает мою задачу. Вдруг остановилась, – ни туда, ни сюда! Подматывая

шнур, приближаюсь насколько возможно. Легкими рывками дергаю удилище. Не понравился

мой прием, – опять мчится, опять сматывает леску. Мощно сопротивляется пойманная рыба,

– бросается то вниз, то в пороги, то в глубину, за камни. Я не уступаю, держу катушку на

тормозе – затрудняю ход семге, а удилище ставлю почти вертикально, чтобы пружинило,

предохраняя этим от разрыва леску. При каждом удобном моменте подматываю шнур.

Управляя снастью, отвожу добычу от опасных мест, где она легко может сойти с крючков или

порвать шнур. Не сдается сильный противник... Ага! всё короче и слабее рывки. Наконец,

выбившись из сил, рыба уступает, – послушно идет к берегу. . Багориком подхватываю её...

Готово!

Это мой первый лосось.

НА РЫБАЛКЕ

Сегодня воскресенье, и два друга – Женя Борисов и Николай Васильевич – целый день

провели с удочками на реке. Укрывшись в тени черемух, они внимательно наблюдали за

поплавками. Рыба здесь непуганая, ходко клюет. Поплавок то набок ляжет, то запрыгает и в

воду погрузится. Успевай только подсекать да выбрасывать поблескивающую рыбу. А с

крупной приходится повозиться, пока «выводишь», утомишь её и она ввалится в

подставленный сачок

Чудесный отдых рыбалка! Время идет незаметно. Вот и солнце зашло. В притихших

сумерках особенно громко раздается рокот уборочных машин на полях и всплески играющих

рыб.

В ближнем селе зажглось электричество. Искорками вспыхнули было звёзды и уже

мигают синевой. Всё краснее и краснее, просвечивая вершины сосен, над холмистым бором

засветилась луна.

Пора варить уху!

Как ни люба вчерашнему ремесленнику Жене Борисову рыбная ловля, но у него есть

радость и по другой причине. Он выдержал «пробу» и получил «пятый разряд». Шутка ли,

теперь он настоящий токарь! На заводе он всего несколько дней, но уже говорит: «У нас в

цехе...» Его друг, седоусый кассир Николай Васильевич, в который уж раз с понимающей

улыбкой слушает, какую отличную деталь выточил Женя, и одобрительно кивает головой:

– Молодец! Так и надо. Мастером будешь... Я вот тоже сорок лет на своем деле, а – скажи

ты – ни одного просчета не сделал...

Женя разыскал полено и подал его Николаю Васильевичу. Не сидеть же старому на

корточках! А сам, полулежа, облокотился на руку. Сидят рыболовы у огонька и мирно

беседуют.

Юноша рассказывает, как однажды не повезло ему здесь. На утренней зорьке поймал он

нескольких язей. Посадил их на кукан – леску с палочкой. Опустил свой улов в воду и

привязал другой конец лесы к колу, воткнутому в берег. Пришел за язями, – кол на месте,

леска оборвана, рыбы нет!

– Это скорее всего сом поживился твоими язями! – решает Николай Васильевич и

делится случаем из своего далекого детства: – Вот, помню, за излучиной нашей южной речки

Рясны была яма. На пути к ней вода мчалась, завихряясь воронками, а под кручей теченье

плавно поворачивало вспять и кружило медленным водоворотом. Всё, что сюда попадало,

засасывалось в глубину. На дне омута обитал огромный сом. Темный этот хищник с желтым

брюхом иногда выплывал из своего логова и, гуляя в прозрачном потоке, бил по воде

длинным хвостом.

Нас, ребят, не пускали купаться вблизи омута, стращали сомом. Говорили, что он таскает

гусей, уток, утопил даже плывшую собаку. Передавали, что как-то взрослый парень, купаясь,

разбежался, прыгнул с берега и... оседлал скользкую спину сома, гревшегося на солнце.

Наконец нам самим довелось увидеть это страшилище.