СЛЕПЕЦ. Вот беда так беда! На мне живого места не осталось! Будто меня на части разорвали! Так-то ты платишь мне за мое добро.

ДУРАК. Ты все съел! А мне врал. Надо было сразу понять по тому, как лениво и сонно ты тащился. Теперь лежи тут до прихода королей. Все расскажу про тебя Конхобару и Кухулину и остальным королям.

СЛЕПЕЦ. Да что бы было с тобой, если бы не я, ведь у тебя совсем нет мозгов! Не заботься я о тебе, и ты ходил бы голодный да холодный.

ДУРАК. Ты заботишься обо мне? Да ты сидишь в сторонке, а меня гоняешь на опасные дела. Разве не меня погнал ты на скалу за яйцами чаек, а сам тем временем грел на солнышке свои слепые глаза? И потом один съел все хорошие яйца, а мне оставил то, что уже не яйца и еще не птицы. (Слепец пытается встать, но Дурак толкает его обратно.) Лежи смирно, пока я закрою дверь. Ну и расшумелись там. До того расшумелись, что я сам себя не слышу. (Закрывает дверь.) Почему бы им не помолчать? Почему бы им не помолчать? (Слепец пытается уползти) А! Хочешь удрать? (Идет за Слепцом и возвращает его на прежнее место.) Лежи тут! Лежи тут! Даже и не надейся удрать от меня! Лежи и жди, пока не придут короли. Я все им о тебе расскажу. Все расскажу. Как ты греешься у костра, который меня же заставляешь разжечь, да еще требуешь, чтобы я поддувал пламя. И как заставляешь меня лежать там, где дует ветер, когда дует ветер, и там, где идет дождь, когда идет дождь.

СЛЕПЕЦ. Послушай меня, славный Дурак. Вспомни, как я забочусь о тебе. Я ли не приводил тебя к жаркому очагу, где тебя ждал добрый прием? А ты бежал от него подальше, потому что любишь бродяжничать.

ДУРАК. В последний раз ты меня привел и ты же увел, потому что это ты залез в горшок, когда никто не смотрел. Тихо!

КУХУЛИН (буквально врывается в залу). Ни на земле, ни на небе нет такого колдовства, с которым я бы не справился.

ДУРАК. Кухулин, послушай. Я оставил его следить, как варится курица, а он съел ее. Съел всю курицу, хотя это я украл ее. Ничего мне не оставил, одни перья.

КУХУЛИН. Подай мне рог с элем!

СЛЕПЕЦ. Я оставил ему то, что он любит. Ты даже не представляешь, как наш Дурак любит украшать себя. И больше всего он любит перья.

ДУРАК. Кости и перья – вот все, что мне досталось. Одни перья, а ведь это я украл ее.

КУХУЛИН. Подай мне рог. Не хватало еще ваших препирательств! (Пьет.) Так что же вы не поделили? Выкладывайте!

СЛЕПЕЦ. Что бы сталось с ним без меня? Разве не мне приходится обо всем думать. И о том думать, где бы достать еду для обоих. А когда, кажется, еда есть, то в полнолуние или в прилив с него глаз спускать нельзя, ведь он или кролика в силках оставит, пока тот не зачервивеет, или форель упустит обратно в реку.

ДУРАК (поет).

СЛЕПЕЦ. Вы только послушайте его. А ведь мне приходится слушать такое и днем и ночью.

ДУРАК. Он взял мои перья и вытер ими меч. Вытер кровь на мече.

КУХУЛИН (идет к задней двери и выбрасывает перья). Они стоят возле него. Им не разбудить его, несмотря на все его колдовство.

СЛЕПЕЦ. Он говорит о герое, которого убил. О том самом, что прибыл из страны Айфе.

КУХУЛИН. Он думал спасти себя колдовством.

ДУРАК. А Слепец сказал, будто он убьет тебя, ведь он для этого прибыл из страны Айфе. Слепой Человек сказал, что его там обучили всем хитростям. Но я-то знал, что ты победишь его.

КУХУЛИН (обращается к Слепцу). Тебе он был знаком?

СЛЕПЕЦ. Я видел его, когда еще не ослеп, в стране Айфе.

КУХУЛИН. Ты был в стране Айфе?

СЛЕПЕЦ. Я видел там его и его мать.

КУХУЛИН. Он хотел назвать ее перед смертью.

СЛЕПЕЦ. Он – сын королевы.

КУХУЛИН. Какой королевы? (Хватает Слепца, который к этому времени уже сидит на скамейке) Королевы Скатах? Там было много королев. Ведь там правили только королевы.

СЛЕПЕЦ. Нет, не Скатах.

КУХУЛИН. Королевы Уатах? Да? Отвечай же! Отвечай!

СЛЕПЕЦ. Не могу, ты чуть не задушил меня. (Кухулин отпускает его) Не помню я. Боюсь соврать. Но она была королевой, это точно.

ДУРАК. А мне он сказал сегодня, что тот юноша – сын Айфе.

КУХУЛИН. Айфе? Нет! Нет! Когда я жил там, у нее не было сына.

ДУРАК. Слепец сказал, что она растила его как сына.

КУХУЛИН. Лучше бы он был сыном другой женщины. А кто его отец? Воин из Албы? Горячая была женщина – гордая, белая, горячая женщина.

СЛЕПЕЦ. Никто не знал его отца.

КУХУЛИН. Никто не знал! Неужели и ты не знал, ведь ты любишь подслушивать у дверей?

СЛЕПЕЦ. Нет, нет. Я ничего не знаю.

ДУРАК. А как-то раз он сказал, будто слышал, как Айфе похвалялась, будто у нее был лишь один возлюбленный и он единственный одолел ее в сражении.

СЛЕПЕЦ. Дурак, не ты ли дрожишь? Скамейка трясется. Почему ты дрожишь? Неужели Кухулин убьет нас? Кухулин, это не я сказал тебе о сыне!

ДУРАК. Кухулин дрожит. Кухулин трясет скамейку.

СЛЕПЕЦ. Он убил своего сына.

КУХУЛИН.

СЛЕПЕЦ. Да тут он, рядом.

КУХУЛИН. Где рядом?

СЛЕПЕЦ. Между домом и прибоем.

КУХУЛИН. Эй, Конхобар, мой меч тебя разыщет!

ДУРАК. Он бежит к королю Конхобару Все короли еще рядом с юношей. Нет, нет, он остановился. Накатывает большая волна на берег. Он смотрит на нее. Не может быть! Он бежит к морю, но меч держит, как в бою. (Пауза.) Вот удар так удар! Еще раз!

СЛЕПЕЦ. Что он делает?

ДУРАК. Он сражается с волнами!

СЛЕПЕЦ. На каждой он видит корону Конхобара.

ДУРАК. Вот! Ударил большую волну! Сбил с нее корону и пена разлетелась во все стороны. Опять идет большая волна!

СЛЕПЕЦ. А где короли? Что они делают?

ДУРАК. Они кричат и бегут к берегу. Из домов тоже все повыскакивали и бегут туда же.

СЛЕПЕЦ. Говоришь, люди повыскакивали из домов? Значит, в домах никого не осталось. Послушай, Дурак!