Экзотическим был способ ловить рыбу без крючка леской, связанной из конского волоса. С низкого моста было видно, как при жаре в прозрачной воде дремлют щурята. На коротком удилище к морде сони подводишь петлю и осторожно продвигаешь ее за голову рыбы. Рывок — щуренок на берегу.

Пытался ловить я щук на Аляске в Юконе. Там ловля их на блесну в проруби считается исключительно женским делом. Бабушка Эбби Стефанофф обучала меня этому лову на огромном белом холсте реки. Увы, похвалиться нечем. «Погода дурная, — сказала бабушка. — У меня кости болят, и у рыбы тоже».

Самую крупную щуку, в пять килограммов, я поймал лет двадцать назад в Хопре, проплывая на лодке и держа леску за ухом. Блесной, бежавшей за лодкой, щука и соблазнилась. И чуть-чуть о величине, возрасте и весе щук.

Леонид Павлович Сабанеев (уже полтораста лет он слывет главным знатоком рыб России) о щуках писал: «Самая крупная из когда-либо пойманных — щука, окольцованная императором Фридрихом II Барбароссой в 1230 году и пойманная неводом в 1497 году, то есть через 267 лет. Рисунок щуки хранится в замке Лаутерн, а скелет и кольцо — в Мангейме».

О весе: «В Англии трехпудовые щуки водились в конце XVIII столетия… Под Москвой при чистке Царицынских прудов (конец XVIII века) была поймана трехаршинная щука с золотым кольцом в жаберной крышке с надписью: «Посадил царь Борис Федорович». По всей видимости, щука весила около четырех пудов, то есть примерно шестьдесят килограммов.

Такова эта рыба, слегка похожая на крокодила.

_{Фото автора. 3 июля 2008 г.}

Новоселье мурашей

(Окно в природу)

Кто не сиживал около муравейника с любопытством к жизни, кипящей в недрах конической кучи из веточек и хвоинок! Любознательный «Леший», каким был Пришвин, много раз упоминал в дневнике трудолюбивых мурашей, наблюдая их жизнь рядом со своим домом в деревне Дунино у Звенигорода. Одна из записей: «3 ноября, 1950. Громадный муравейник пристроился когда-то к громадному пню, через много лет закрыл его и совершенно поглотил. И еще через много лет мураве иное государство умерло и стало покрываться травой, грибами и мхом».

Все в жизни не вечно. В человеческом бытии вечной является память о тех, кто ее заслужил. Все дорого в этой памяти: зерна добра, посеянные ушедшим, имена его друзей, его дом, пещи, к которым прикасалась рука.

С таким чувством обходили мы с редактором журнала «Муравейник» Николаем Старченко усадьбу Пришвина в Лунине. «А где прошла жизнь муравейника, любимого Пришвиным?»

Нам показали маленький бугорок в конце еловой аллеи. Это все, что осталось от кипевшей жизнью постройки, возле которой Пришвин встречал восход солнца. Я вспомнил, что были годы, когда итальянцы для оздоровленья своих лесов покупали у нас муравейники. «А нельзя ли сюда, на прежнее место, переселить из леса какой-нибудь дом работящего шустрого народца?» Посоветовавшись с музейщиками в Лунине и с местными лесоводами, решили, что стоит попробовать. Особенно воодушевился редактор «Муравейника»: «Отличная идея!» Мы с редактором получили премии имени Пришвина, и это был бы знак благодарной памяти патриарху приобщенья людей к природе.

Дело было несложным. С лесоводами Ларисой Ластовской, Натальей Рогулькиной и Владимиром Кабаком на «козлике» мы поехали в звенигородские сосновые кущи. Осмотрев дюжину муравейников, остановили внимание на самом благополучном. Муравейники живут до ста лет. Этому было лет десять — пятнадцать.

Аккуратно все его содержимое — еловые иглы и веточки вместе с муравьями и белыми куколками, именуемыми муравьиными яйцами, — ссыпали в три полиэтиленовых мешка и минут через двадцать доставили все под ели пришвинской рощи. На обнаженных корнях старого пня появился конус нового муравейника. Но внутреннее обустройство этого сооруженья предстояло совершить самим муравьям. Сделав снимки на память, мы сели закусить и «обмыть» новоселье.

Муравьи мелкие, но очень заметные и древние существа на земле. Муравьишка, завязший в янтарной смоле тридцать пять миллионов лет назад, почти ничем не отличается от нынешних муравьев, а их во всех частях света, кроме Арктики и Антарктики, более пяти тысяч видов. Есть крошки величиною в два миллиметра и есть великаны — в три сантиметра. Это особые так называемые общественные насекомые, как и пчелы, поодиночке они не живут — пчелиная семья и муравейник представляют собой некий сверхорганизм, главной фигурой в котором является кладущая яйца матка, а далее следуют ее кормилицы, няньки и кормилицы молоди, фуражиры, добывающие корм, хранители пищи, солдаты, стерегущие дом, все они друг от друга зависимы.

Среди полумиллиона разных видов муравьев великое разнообразие в выборе мест обитанья, в образе жизни, добывании пищи (есть среди них вегетарианцы, есть хищники, есть всеядные). Муравей готов поделиться пищей с любым из встречных собратьев, если тот голоден. Так циркулирует по «сверхорганизму» пища и информация, передаваемая пахучими веществами (феромонами).

Невозможно перечислить все специализации муравьев. Есть среди них «скотоводы», приспособившиеся «доить» тлей, получая от каждой капельку растительной сладости, есть «огородники», приносящие в муравейник вырезанные словно по выкройке кусочки древесных листьев. В подземелье все добытое измельчается, «квасится». На этом субстрате вырастают грибы — продукт питанья всего муравейника.

Муравьи-хищники тащат в дом пищу мясную — кишащих в траве насекомых или кусочки плоти более крупных животных. Муравьев-«жнецов» интересуют зерна растений. А есть сообщества воришек, живущих за счет грабежа чужих муравейников.

От своего дома муравьишки удаляются на десять — пятнадцать метров, пользуясь следовыми пахучими веществами. И есть среди муравьев особый вид, домов не имеющий.

Обитают насекомые в лесах тропиков и находятся в постоянном движении. Широкой шуршащей лентой движется эта армада, поедая на пути все, что встретится.

Огромное число живых существ на земле так или иначе соприкасается с муравьями. В их постройках поселяется, паразитируя, множество насекомых. (Некоторые муравьи тоже селятся в постройках термитов и кормятся там.) Есть жук — ломехуза, который, попав в муравейник, обрекает его на гибель. Поселенец выделяет некое вещество, которое делает муравьев «наркоманами». Они жаждут его получить, перестают работать, позволяют жуку безнаказанно поедать их личинок и куколок. Муравейник с таким квартирантом вскорости погибает.

Крупные животные тоже интересуются муравьями. Зеленый дятел зимой делает норы вглубь муравейника и там находит корм для себя. Едят муравьев медведи. Во время «роений», когда у молодых муравьев вырастают крылья и они совершают массовый брачный вылет, за ними охотятся птицы, приспособленные ловить насекомых в воздухе. Волки, ложась на дневку, используют муравейники как постель — теплую и мягкую, с которой все кругом хорошо видно. То же самое делают кабаны, вынуждая лесоводов огораживать муравейники.

Для многих птиц муравейники служат лечебницами. Опускаясь на них, птицы распускают перья, давая мурашам возможность выловить пухоедов и кровососов.

Рассказывать о муравьиной жизни можно долго. Специалисты сумели разглядеть у мурашей способность к игре — беганью за «ведущим». Проверена способность муравьев во время лесного пожара тушить упавшую на их дом горящую веточку. А весной часть из них, нагреваясь на поверхности муравейника, устремляется внутрь его и там остывает, нагревая дом изнутри.

Скрытая муравьиная жизнь интересует учсных-энтомологов. Для всех остальных муравей — мудрец и трудяга, существо симпатичное. В Киргизии до наших дней дошел обычай: если человек задумал важное доброе дело, чтобы оно удалось, идет ночевать к муравейнику.

Часа два «обмывали» мы новое поселение мурашей. А потом вместе с хранителем Музея Пришвина Лилией Рязановой совершили паломничество к новоселам. Мураши заняты были самой срочной работой: прятали от солнца белые зернышки куколок…