Занятие: комиссар.

Герсен вышел на маленькую центральную площадь. Городок был тихий: прохожих на улицах мало. Через дорогу было странное сооружение с надписью: «КОМИССАР».

Герсен заглянул в дверь. Он увидел пожилого мужчину и темноволосую женщину с широкими черными бровями, крупным носом и резкими движениями. Появление посетителя привлекло ее внимание; Герсен повернулся и вышел. Комиссариат не был подходящим местом для встречи с Тути Клидхо.

В центре площади продавались холодные напитки со льдом. Герсен взял пинту фруктового пунша и сел на скамейку.

Около часа он ждал, пока жители Лагеря в Синем Лесу шли по делам. Дети спешили домой из школы: посетители заходили в комиссариат и выходили оттуда. Солнце склонилось к западу.

Из комиссариата вышла Тути Клидхо. Она неторопливо направилась в южную часть города.

Герсен последовал за ней, держась в тени огромных раскидистых деревьев. Тути Клидхо вошла в дом около периферийной ограды.

Герсен выждал минут десять, потом позвонил в дверь. На пороге появилась Тути Клидхо.

— Слушаю, сэр?

— Я бы хотел поговорить с вами.

— Пожалуйста. — Ее темные глаза оглядели Герсена с ног до головы. — На какую тему?

— Вы жили раньше в Глэдбитуке на Маукише?

Последовала короткая пауза.

— Да. Очень давно.

— Я только что прибыл оттуда.

— Меня это не интересует. У меня сохранились крайне слабые воспоминания о Глэдбитуке. Вы должны извинить меня. Соседи будут удивлены, если увидят, что я разговариваю с незнакомым мужчиной. — Она стала закрывать дверь.

— Подождите! — закричал Герсен. — Вы жили с семьей Хардоа рядом?

Тути Клидхо выглянула в узкую щель.

— Это правда.

Герсен вдруг обнаружил, что он продолжает говорить быстрее, чем намеревался.

— Вы помните Говарда Хардоа?

Тути Клидхо смотрела на Герсена секунд десять. Потом она ответила севшим голосом:

— Да, конечно.

— Могу я войти? Я здесь в связи с делом Говарда Хардоа.

Тути Клидхо неохотно отступила в сторону и сделала приглашающий жест.

— Ладно, проходите.

Внутри было темно, душно и жарко, мебели слишком много. Тути указала на стул, обитый розовым велюром.

— Садитесь, если хотите... А теперь рассказывайте, по какому делу, связанному с Говардом Хардоа, вы прибыли сюда.

— Недавно у меня была возможность посетить ферму Хардоа, и разговор коснулся Говарда.

Тути взглянула недоверчиво:

— Говард живет дома?

— Нет. Он уехал очень давно.

Тути кивнула головой:

— Вы знаете, почему?

— Я думаю, случилась какая-то неприятность.

— Если бы я смогла дотянуться до него, — она развела руки со сжатыми пальцами. — Я бы разорвала его на куски.

Герсен откинулся на спинку стула.

Тути говорила шипящим голосом:

— Он пришел к нам домой и позвал нашего сына, но так тихо, чтобы мы не услышали. Совершенно случайно я слышала. Он вызвал нашего единственного цыпленочка, нашего мальчика Нимфотиса, который был таким кротким и хорошим. Они пошли к пруду, и там Говард утопил нашего маленького сына, сунув его в воду.

У меня было ужасное предчувствие, я звала: «Нимфотис! Где ты?» Потом я пошла к пруду и там нашла наше любимое дитя. Я подняла его тело и понесла домой. Ото пошел искать Говарда, но тот уже удрал.

Герсен спросил:

— Говард никогда не думал, что вы его подозреваете?

— Подозрений не было. Все и так совершенно ясно.

— Но Говард этого не знал?

Тути сделала раздраженный жест.

— Как он мог знать? Он уехал. Это была наша трагедия.

Герсен сказал:

— Я не знал, что Нимфотис погиб. Простите, что воскресил у вас ужасные воспоминания.

— Вы ничего не воскресили. Мы живем ими ежедневно. Посмотрите! — голос Тути срывался от волнения. — Посмотрите!

Герсен повернул голову. В темном углу комнаты стоял мальчик, сделанный из глянцевого белого материала.

— Это наш Нимфотис.

Герсен отвернулся.

— Я расскажу вам кое-что о Говарде Хардоа и о том, кем он стал, и как справедливость может быть восстановлена.

— Подождите. Ото должен слышать это. Если я и показалась вам озлобленной, то он превосходит меня в этом вчетверо.

Она подошла к телефону, набрала номер и тихо сказала несколько слов в трубку. Время от времени ее прерывал вопросами мужской голос. Тути сделала жест Герсену:

— Теперь говорите. Мы оба услышим вас.

— В настоящее время Говард Хардоа крупный преступник. Он называет себя Говард Алан Трисонг.

— Продолжайте.

— Я выслеживал его по всей Ойкумене. Он осторожен. Его нужно привлекать и заманивать с огромной аккуратностью. Я дважды терпел неудачу, но теперь у меня есть приманка, чтобы привлечь его снова. Здесь ваша помощь может быть полезной.

Герсен сделал паузу. Ото сказал:

— Продолжайте.

— Я не хочу продолжать, пока не почувствую, что вы поможете мне. Это будет опасно.

— Вам нет нужды беспокоиться о нас, — сказал Ото. — Расскажите нам, что вы задумали.

— Вы поможете?

— Сначала расскажите.

— Я хочу заманить его сюда, в джунгли, и убить.

Тути сказала сердитым голосом:

— Но как же мы? Вы сами будете бороться с ним, и вы убьете его! А он должен заплатить за Нимфотиса!

— В общем-то это безразлично, — тяжело сказал Ото. — Мы поможем.

Глава 16

Прибыв в Понтефракт, Герсен приехал на такси на площадь Тара, где и вышел. Вокруг него были узкие старые здания, бледные жители в официальных костюмах все так же спешили; анютины глазки на клумбах, туман, облака, пронизывающий ветер и запахи. Все спокойно, привычно и безмятежно... По уличному коммутатору Герсен позвонил в контору «Экстанта» и связался с Макселом Рекрозом, который временно исполнял обязанности главного редактора.

Рекроз приветствовал Герсена одновременно и сердечно и осторожно. Он сообщил, что в общем с «Экстантом» все идет хорошо, заслугу в чем он приписал себе.

— Я рад слышать, что все хорошо, — сказал Герсен.

— И хочу проверить, на месте ли мой секретарь.

— Ваш секретарь? — голос Рекроза прозвучал удивленно. — Кто это?

Сердце Герсена упало.

— Элис Рок. Рыжеволосая девушка. Она больше не работает?

— О да, помню, — сказал Рекроз. — Да, конечно, Элис Рок. Девушка с такой спортивной фигуркой. Она ушла.

— Куда ушла?

— Она не сообщила... Я посмотрю в книге... Вам повезло. Она оставила письмо, адресованное вам. Я скоро буду.

На конверте было написано: передать лично в руки Генри Лукасу.

И в письме:

Дорогой Генри Лукас!

Я обнаружила, что на самом деле меня журналистика не интересует. Поэтому я покидаю «Экстант». Я остановлюсь в отеле Гладена, Порт Беатри, к югу по побережью.

Элис Рок.

Герсен, связался по коммутатору с отелем Гладена в Порт Беатри. Мисс Рок не было на месте, но она должна была вернуться через час или около того.

На станции проката Герсен нанял аэромобиль. Он полетел на юг вдоль побережья, следуя волнистой белой линии, создаваемой волнами серой воды, обрушивающейся на скалы; через залив Св. Кильда, Герсен приземлился на общественной стоянке, пешком прошел по набережной к отелю Гладена.

Он нашел Элис Рок в глубине кресла в ее номере. Она увидела его, попыталась встать, но Герсен опередил ее.

Он пересек комнату, взял ее руки и поставил на ноги. Он поцеловал ее лицо, затем обнял.

— Генри, остановись! — закричала Элис Рок. — Ты меня задушишь!

Герсен ослабил объятия.

— Больше нет необходимости называть меня Генри. Генри — это как почтовый адрес. На самом деле меня зовут совсем не так.

Элис откинулась на спинку кресла и оглядела его с ног до головы.

— Какое же имя у этого варианта?

— Меня зовут Кирт Герсен, но, к сожалению, он меньше джентльмен, чем Генри Лукас.