— Ты что, ревнуешь ее? — спросил ошарашенный Мелькор. Манвэ отпустил его. Вернулся в прежнюю позу.

— Нет, — сказал он глухо, отворачивая лицо. — Пусть хоть со Статуей Свободы спит, мне плевать. Я ревную тебя.

— Это хорошо, — удовлетворенно произнес гангстер. — А ты не хочешь развестись?

Манвэ не успел ответить на этот ошеломивший его вопрос, как в дверь тихо стукнули.

— Дорогой, — услышал он осторожный голос жены, — очень поздно, долго вы еще?

— Мы будем работать всю ночь, милая, — абсолютно спокойным голосом ответил Манвэ. — У нас очень много дел.

— Тогда я ложусь спать, — несколько расстроенно сообщила Арлен. — Предложи Мелу у нас переночевать, постели ему на диване.

— Конечно. Куда он поедет на ночь глядя?

— Большое спасибо, — откликнулся Мелькор, садясь и свешивая ноги со стола. — С удовольствием переночую. Спокойной ночи, дорогуша.

— Спокойной ночи, — вздохнула Арлен.

Когда ее шаги удалились, Мелькор опять повернулся к Манвэ и спросил:

— Ну так что с разводом?

Манвэ лукаво улыбнулся:

— И переехать жить к тебе?

— Да, — не моргнув глазом, ответил Мелькор.

Адвокат усмехнулся и отвел глаза.

— Нет, я пока не могу. Я действительно слишком много сил вложил в приобретение того, что имею. Для меня жена, дом, работа значат совсем другое, чем для обычных мужчин. Для меня это гарантия стабильности, покоя. Я не могу пожертвовать всем этим в один момент. Пожалей мое бедное сердце.

Он умоляюще поднял глаза на Мелькора, развел руками, мол, не могу, ничего не могу с собой поделать.

— Так значит, что ты мне предлагаешь? — у гангстера дернулся уголок губ. — Спать с тобой тайком, прятаться от всех, делать вид, что мы с тобой просто друзья? Нет, так дело не пойдет. Я хочу иметь тебя целиком. Я хочу, чтобы ты жил в моем доме, засыпал и просыпался в моей постели.

Как только Манвэ вообразил себе этот рай, у него даже сердце остановилось от предвкушения. Но потом он одумался и покачал головой.

— Нет, Мел, я не могу. Это будет конец всему.

Мелькор посмотрел на него и понял, что сейчас настаивать бессмысленно и, пожалуй, опасно. Он все равно собирался настоять на своем, но позже. Привлек к себе Манвэ и поцеловал в чистый лоб.

— Слушай, — сказал он, — а чем тебе не нравится диван?

Манвэ рассмеялся, запрокинув голову:

— Он ужасно скрипит!

Мелькор некоторое время смотрел на него непонимающе, потом тоже захохотал.

8.

Однако и этой ночи не хватило для того, чтобы развеять сомнения Манвэ.

Спали они не больше трех часов и проснулись в обнимку на кожаном диване. Мелькор остался прибираться в кабинете, а Манвэ тихо прокрался наверх за рубашкой, на которой еще оставались пуговицы. Потом, не будя Арлен, они позавтракали остатками вчерашнего пиршества и поехали — Мелькор домой, а Манвэ в офис. Перед тем, как расстаться, Мелькор спросил:

— Когда мы увидимся?

Они стояли у подъезда, всюду лежал туман, было свежо и сыро.

— Сегодня среда? — задумчиво спросил адвокат.

— С утра была среда, — пожал плечами гангстер.

— В уикенд. Возможно.

Мелькор схватил его за руку:

— Мне это не нравится.

— Мне надо работать.

— Ты будешь работать на меня. Я заплачу тебе столько, сколько ты ни в одном сне не видел.

— Подожди, Мел, — покачал головой Манвэ, — подожди чуть-чуть. Дай мне время до пятницы. Я позвоню тебе.

— Va bene. До пятницы. Но если ты не позвонишь до семи, я опять приеду.

Он крепко поцеловал Манвэ в губы и, не оглядываясь, пошел к своей машине.

Манвэ провел в раздумьях всю среду и четверг. Он немного успокоился, хотя желание видеть Мелькора сжигало его все сильней. И все же это никуда не годилось. По собственному опыту адвокат знал, что шила в мешке не утаишь. Рано или поздно это выплывет наружу. А развод… Даже без последующего переселения к Мелькору он был бы нехорош, а с переселением… На карьере можно было бы ставить крест. Перед ним опять стоял выбор: либо человек, которого он любил так, что терял голову при одном звуке его голоса, либо карьера. «В конце концов это всего лишь сексуальная лихорадка, — уговаривал себя Манвэ. — Он очень притягателен. К тому же у меня давно не было ничего подобного. Да, но, — возражал он себе, — ты же не бросался на всех подряд. А против него ты не мог устоять. Вдобавок, мне почему-то кажется, что я знаю его всю жизнь».

Так он ломал голову долго, а потом решил пойти к психоаналитику, записавшись на прием на пятницу, на пять, рассудив, что Мелькору позвонить он успеет и тот не приедет искушать Арлен.

Но даже в полутемном кабинете, на мягкой кушетке адвокату не удалось расслабиться. Он никак не мог собраться с силами и рассказать наследнику Фрейда правду. Молол какую-то чепуху про тяжелую работу и непрестанный прессинг со стороны «одного человека». Психоаналитика этот «один человек» очень заинтересовал, и он все пытался узнать, кто он, или хотя бы какого пола и в каких отношениях находится с пациентом, но Манвэ почему-то не хотелось рассказывать незнакомому человеку про весь этот сексуальный бред. Так он лепетал что-то, когда дверь распахнулась и под негодующий писк секретарши в комнату влетел Мелькор.

— Так, — рявкнул он, — что ты здесь делаешь?

— Ты как сюда попал? — ошеломленный Манвэ вскочил, глядя на него во все глаза.

— Пошли. — Гангстер одной рукой схватил адвоката за запястье, а другой достал из кармана пятисотдолларовую купюру и швырнул ее врачу.

— Это вам за визит, — бросил он и выволок слабо упирающегося Манвэ из кабинета.

В машине Манвэ наконец получил возможность возмутиться.

— Ты — псих ненормальный! Тебе лечиться надо! Совсем спятил. Ты хоть понимаешь, что таких вещей не делают?! Какое ты имеешь право лезть в мою жизнь? Мне нужно было к врачу. И вообще, как ты об этом узнал?

Мелькор, который невозмутимо вел машину, ответил:

— За тобой следили по моему приказу.

От негодования Манвэ потерял дар речи.

— Да как ты посмел… — прошипел он наконец, — ах, ты…

— А что, мне было ждать, пока ты пойдешь к этому коновалу и он убедит тебя жить нормальной, на его убогий взгляд, жизнью? Нет уж, если ты ко мне попал, то я тебя не выпущу.

Некоторое время Манвэ, кипя про себя, смотрел в окно. Потом спросил довольно мирно:

— Куда ты меня везешь?

— В Бронкс, — ответил Мелькор. — Все итальянские мафиози живут в Бронксе, ты разве не знал? — и он весело подмигнул адвокату.

— Мне домой надо позвонить.

— Позвони, позвони, и скажи, что ты уезжаешь со мной в Лас-Вегас на весь уикенд и вернешься вечером в понедельник. По делам.

— Ты точно рехнулся.

— Хочешь провести воскресенье с женой?

Манвэ вздохнул и взялся за телефон.

Таких роскошных домов в Нью-Йорке Манвэ еще не видел. Это был настоящий дворец с огромным бассейном в холле. Он некоторое время крутил головой, обалдело оглядываясь по сторонам.

— Да, — наконец произнес он. — Впечатляет.

— Я рад, что тебе нравится, — рассеянно ответил Мелькор. — Я отпустил всю прислугу, чтобы ты не смущался. Так что пошли на кухню, пожрем что-нибудь.

На громадной кухне они уселись за стол и принялись за разные деликатесы, оставленные поваром.

— Это все твое? — спросил адвокат.

— Нет. Это принадлежит отцу. И мне частично. Он живет в другой половине.

— Ты живешь с отцом? Слушай, а откуда ты такой белокурый? Итальянцы же вроде черноволосые.

— Он мне не родной. Вообще-то я ирландец. Старик Анджелини подобрал меня на улице, когда мне было года четыре. Он стопроцентный гомосексуалист и у него никогда не было детей. А меня он воспитал, как родного. Он хороший мужик. Я вас познакомлю.

— Все с тобой ясно, — буркнул Манвэ, поедая трюфеля.

— Это ты насчет гомосексуализма? Да нет, с этим все всегда было нормально. Ему было сорок пять, когда он взял меня к себе. А последние тридцать лет он прожил со своим любовником, его звали Джимми, и он был классный. Он младше отца на двадцать лет и очень много возился со мной. Его в прошлом году убили, — добавил он, мрачнея. — Я как будто брата потерял. А старик совсем сдал после его смерти.