Они ещё немного посмотрели хоккей. Защитник «Гонолулу»[154] получил три минуты за высоко поднятую клюшку.

– И как, – сказал Дон, – у тебя есть мысли о том, чем бы тебе хотелось заняться… – Он едва успел остановиться, не сказав «когда вырастешь»; Перси, несмненно, не считал, что он ещё маленький, – …когда закончишь школу?

– Не знаю, – сказал он, не отрываясь от экрана. – Может, в университет пойду.

– Чтобы учиться на…?

– Ну, кроме как на выходные.

Дон улыбнулся.

– Нет, я имел в виду, «чтобы учиться на кого?»

– О. Может быть, на орнитолога.

На Дона это произвело впечатление.

– Ты любишь птиц?

– Они ничего. – Снова началась реклама, и Дон отключил звук. Перси посмотрел на него и, по‑видимому, почувствовав, что диалог получается несколько односторонний, спросил: – А ты?

Дон моргнул.

– Я?

– Ну да. Ты ведь теперь опять молодой. Что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

– Ты не думал вернуться на «Си‑би‑си»?

– Вообще‑то думал.

– И как?

Дон пожал плечами.

– Я им не нужен. Я слишком долго был вне игры.

– Это погано, – сказал Перси с удивлённым выражением на лице, словно не ожидал, что жизнь может быть несправедлива и к взрослым тоже.

– Да уж, – сказал Дон. – Ещё как.

– И что же ты теперь будешь делать?

– Я не знаю.

Перси немного подумал.

– Это должно быть что‑то… ну, что‑то важное . Я смотрел, сколько стоит роллбэк. Если тебе повезло его заиметь, то ты же должен с ним что‑то сделать, да?

Дон заинтересованно уставился Перси.

– Ты весь в бабушку.

Мальчишка насупился; эта мысль явно ему не нравилась.

– Это я к тому, – сказал Дон, снова включая звук в телевизоре, где возобновилась игра, – что ты зришь в корень.

Когда Карл и Анджела забрали детей, Дон решил пойти прогуляться. Ему нужна была свежая голова, чтобы всё обдумать. В трёх кварталах был ночной магазинчик; он мог бы дойти до него и купить орехов кешью. Они были его любимым лакомством – развращающе вкусные при достаточно низком содержании углеводов.

Была холодная ясная ночь, в некоторых домах в преддверии Хеллоуина уже зажгли тыквенные фонари; деревья с облетевшими листьями выглядели – очень подходяще моменту – голыми скелетами, тянущимися к безоблачному тёмному небу. Где‑то в отдалении залаяла собака.

Прогулка вывела его на точно, но без выдумки названный Диагональный проезд и по нему привела в окрестности средней школы Уиллоудейл. Без особой цели он свернул на футбольное поле позади школы, где изредка бывал ещё тогда, много лет назад, когда Карл школьником играл в футбол. Он забрался как можно дальше от уличных фонарей – хотя разницы особой не ощутил – и вытащил из кармана датакомм.

– Помоги мне найти Сигму Дракона, – сказал он ему, держа маленькое устройство прямо перед собой, словно собираясь сделать снимок.

– Повернитесь кругом, – сказал датакомм приятным мужским голосом. – Нацельте меня выше… ещё выше. Хорошо. Теперь поверните меня влево. Ещё. Ещё. Нет, слишком далеко, немного назад. Вот так. Сигма Дракона в центре вашего дисплея.

– Вон та яркая у верхнего края?

– Нет, это Дельта Дракона, также известная как Нодус Секундус. А яркая звезда ближе к нижнему краю – Эпсилон Дракона, или Тил. Сигма Дракона слишком слаба, чтобы её увидеть. – На дисплее появились две линии, скрещивающиеся на пустом участке неба. – Но она там есть.

Дон опустил датакомм и посмотрел непосредственно на ту же самую пустоту, фокусируя свои мысли на этой звезде, такой близкой по космическим стандартам, но тем не менее непостижимо далёкой по человеческим масштабам.

Несмотря на то, что драконианцы были частью его жизни уже сорок лет, как‑то так получилось, что они никогда не казались ему чем‑то реальным. О, он знал, что они есть – прямо сейчас, вон там, на другом конце луча зрения. Возможно, что в эту самую секунду там стоит какой‑нибудь драконианец, высматривая Солнце – которое на его ночном небе почти такое же тусклое, как и Сигма Дракона в небе Земли – и думает о странных существах, живущих где‑то там. Конечно, Сара скажет, что концепция одновременного «прямо сейчас» лишена смысла в релятивистской вселенной; даже если бы Дон сумел разглядеть Сигму Дракона, свет, который бы он увидел, был бы ею испущен 18,8 лет назад. И этот разрыв только усиливал ту нереальность, которую Дон всегда чувствовал по отношению к инопланетянам.

Но если они сделают то, о чём просят драконианцы, то они превратятся из абстракции в реальность, существующую здесь и сейчас, во плоти. Конечно, будучи рождёнными на Земле, они ничего не будут знать о своём родном мире, но, тем не менее, они будут с ним связаны.

Он закрыл датакомм, спрятал его в карман пиджака и снова зашагал.

Может быть, из‑за того, что он раньше думал о премьер‑министрах, ему пришло в голову, что Пьер Трюдо занимал этот пост, когда он сам ещё ходил в школу.

Он знал, что в премьерство Трюдо было много моментов, вошедших в историю: фраза «Сами увидите» в ответ на вопрос о том, как далеко он готов зайти для подавления вылазок террористов во время Октябрьского кризиса 1970 года[155]; средний палец, показанный демонстрантам из вагона поезда в Британской Колумбии[156]; декриминализация гомосексуализма и заявление, что «государству нечего делать в спальнях граждан». Но особенно запомнилась Дону его «прогулка в снегу», когда Трюдо удалился от всех, чтобы поразмыслить и взвесить на одних весах собственное будущее и будущее своей страны. В тот вечер великий человек принял решение уйти из политики и покинуть пост премьер‑министра.

Трюдо был тогда на двадцать четыре года моложе, чем Дон сейчас, но он был измучен и вымотан. У Дона же была бездна энергии и больше лет впереди, чем он мог себе представить; эти будущие годы тоже были абстракцией, как инопланетяне с Сигмы Дракона. О, они, разумеется, материализуются, по очереди, один за другим, но пока что они также кажутся чем‑то нереальным.

Он перешёл через поле, обошёл громаду школьного здания и продолжил свой путь. Кто‑то шёл навстречу, и Дон почувствовал небольшой всплеск адреналина – страх старого человека перед тем, чем может закончиться ночная встреча. Но когда встречный подошёл ближе, Дон разглядел, что это мужчина средних лет с лысой головой и встревоженным выражением лица; это ему встречный двадцати‑с‑чем‑то‑летний прохожий казался опасным. Сара права – всё в мире относительно.

Он знал, что если бы она могла, то сделала бы это, не задумываясь – помогла бы создать, а потом вырастить драконианских детей. И он также знал, что у него не было бы впереди этой бездны лет, если бы не она. Так что, возможно, это его долг перед женой – и перед Мак‑Гэвином, который, в конце концов, и сделал всё это возможным.

Он продолжал идти, и скоро подошёл к ночному магазину. Это был «7‑Eleven», один из множества себе подобных, звено в обширной сети. Дон был достаточно стар, чтобы помнить времена, когда эти магазины действительно работали с семи утра до одиннадцати вечера, а не круглые сутки, как сейчас. Несомненно, если бы можно было всё переиграть, то менеджмент сети выбрал бы менее конкретное название для неё. Но если гигантская компания не смогла предугадать, что готовит ей будущее, что ей придётся радикально расширить часы работы, то куда уж ему? И даже при этом они изменились; приспособились. И, думал он, проходя через раздвижную стеклянную дверь и входя из ночной тьмы под яркий свет, может быть, и он тоже сможет.

Глава 40

Когда Дон вернулся домой, Сара была в примыкающей к спальне ванной, готовясь ко сну. Он подошёл к ней, стоящей перед зеркалом над раковиной, и очень осторожно обнял её сзади за плечи.