– Да, – сказала Сара, улыбнувшись мужу. – Думаю, приняли.
Дон кивнул и углубился в меню. Сейчас он быстренько что‑нибудь выберет. Ему, правда, было тревожно видеть названия блюд без сопровождающей их цены. Всё имеет свою цену , – подумал он, – даже если ты её не видишь .
Глава 7
Между Доном и Сарой состоялась ещё одна дискуссия по поводу SETI за год до получения первого сигнала с Сигмы Дракона. Они оба тогда уже приближались к пятидесяти, и Сара, подавленная тем, что не удалось обнаружить никаких сигналов, беспокоилась о том, что посвятила жизнь бессмысленному делу.
– Может быть, они там есть, – сказал Дон во время вечерней прогулки. В последние годы он не на шутку обеспокоился своим весом, и теперь они каждый вечер, если была хорошая погода, совершали получасовую прогулку; зимой же он занимался на бегущей дорожке в подвале. – Просто они молчат. Чтобы не заражать нас чуждой культурой. Ну, Основная Директива[105] и всё такое.
Сара покачала головой.
– Нет, нет. Инопланетяне обязательно сообщили бы нам о своём существовании.
– Почему?
– Потому что это было бы «доказательством существования» того, что возможно пережить период технологического взросления – ну, ты знаешь, период, когда у тебя уже есть средства, чтобы уничтожить весь свой вид, но ещё нет механизмов, чтобы предотвратить их использование. Мы изобрели радио в 1895, а атомную бомбу – пятьдесят лет спустя, в 1945. Может ли цивилизация продолжать существовать ещё сотни и тысячи лет после того, как у неё появилось ядерное оружие? А если её не убьёт оно, то есть ещё сбрендивший искусственный интеллект, или нанотехи, или генетические конструкты – если только она не найдёт способ жить со всем этим. Так вот, любая цивилизация, чьи сигналы мы примем, почти наверняка будет гораздо старше нашей, и само наличие этого сигнала будет означать, что всё это в принципе возможно пережить.
– Думаю, да, – сказал Дон. Они подошли к месту, где Бетти‑Энн‑драйв пересекает Сенлак‑роуд и повернули направо. На Сенлак были тротуары, а на Бетти‑Энн – нет.
– Уверена, – ответила она. – Это максима Маршалла Мак‑Люэна[106]: «средство связи есть сообщение». Просто сам факт его наличия, даже если мы ничего в нём не поймём, сообщит нам самую важную новость.
Дон подумал об этом.
– Знаешь, нам надо бы как‑нибудь навестить Питера де Ягера. Я не играл в го уж не помню сколько, а Питер всегда любил го.
– Питер‑то здесь причём? – недовольным тоном спросила Сара.
– Ну, чем он наиболее известен?
– Проблемой‑2000, – ответила Сара.
– Именно! – сказал он. Питер де Ягер жил в Брамптоне, западном предместье Торонто. Он вращался в некоторых из кругов, в которых вращались и Галифаксы. В 1993 он написал основополагающую статью «Судный день 2000» для журнала «ComputerWorld», предупреждая человечество о возможности серьёзнейших проблем с компьютерами в момент перехода от 1999 года к 2000. Питер провёл следующие семь лет, звоня во все колокола так громко, как только мог. Миллионы человеко‑часов и миллиарды долларов были потрачены на корректировку проблем, и когда солнце встало в субботу, 1 января 2000 года, никаких катастроф не случилось: самолёты продолжили полёт, деньги, хранящиеся на электронных счетах банков, никуда не пропали, и так далее.
Но сказали ли Питеру де Ягеру за это спасибо? Нет. Вместо этого его подвергли остракизму. Он был шарлатаном, говорили некоторые, в том числе канадская «Нэшнл Пост», подводя итоги 2000 года – и в доказательство приводили тот факт, что ничего не произошло.
Дон и Сара проходили мимо средней школы Уиллоудейл, в которой Карл сейчас заканчивал восьмой класс.
– Но какое отношение проблема‑2000 имеет к отсутствию сигналов инопланетян?
– Может быть, они понимают, каким опасным может для нас быть знание того, что некоторые расы смогли пережить технологическое взросление. Мы пережили проблему‑2000 благодаря по‑настоящему упорной работе огромного количества решительно настроенных людей, но когда всё кончилось, мы почему‑то решили, что всё было бы в порядке и без неё . Благополучное наступление 2000 года дало нам – как ты это сказала? – «доказательство существования» его неизбежности. Так вот, обнаружение инопланетного разума, который пережил технологическое взросление, могло бы сыграть такую же роль. Вместо того, чтобы думать, что преодоление данной стадии развития – очень сложная задача, мы посчитали бы, что это плёвое дело. Они это пережили, так почему мы не переживём? – Дон помолчал. – Скажем, какой‑нибудь инопланетянин с планеты неподалёку… – какая у нас ближайшая солнцеподобная звезда?
– Эпсилон Индейца, – ответила Сара.
– Вот‑вот. Представь себе, что на Эпсилоне Индейца принимают телетрансляцию с другой близкой звезды, скажем…
– Тау Кита, – подсказала она.
– Точно. Народ Эпсилона Индейца принимает телепрограммы с Тау Кита. Ну, ты понимаешь, не специально посланные с Тау Кита на Эпсилон Индейца, а которые просто утекают в пространство. И на Эпсилоне Индейца говорят: о, эти ребята только‑только начали технологический прогресс, а мы через это прошли давным‑давно. У них сейчас, наверное, довольно тяжёлые времена – может быть, эпсилониане это даже знают, они же смотрят таукитянские телепередачи. И вот они говорят: а давайте вступим с ними в контакт, чтобы они знали, что всё у них будет о‑кей. И что происходит? Через пару десятков лет Тау Кита замолкает.
– Все подключают кабельное?
– Смешно, – сказал Дон. – Ты такая остроумная. Нет, не поэтому. Они просто перестали беспокоиться о том, как выжить, имея бомбы и всё такое, и теперь их нет, потому что они были беспечны. Ты делаешь такую ошибку лишь раз – говоришь чужой расе, что, мол, вы сможете выжить, потому что мы смогли, и она перестаёт пытаться решить свои проблемы. Я не думаю, что они станут повторять такую ошибку.
Они добрались до Черчилл‑Авеню и повернули на восток, идя мимо школы, в которой во втором классе училась Эмили.
– Но они могли бы рассказать, как они выжили, показать нам ответ, – сказала Сара.
– Ответ очевиден, – сказал Дон. – Знаешь, какая книга о похудении продаётся хуже всего? «Как медленно похудеть, ограничив себя в еде и больше упражняясь».
– Ага, мистера Эткинса.
– Простите! Я упражняюсь прямо сейчас! – сказал он с притворной обидой. – Кроме того, я в самом деле меньше ем, и более разумно, гораздо разумнее, чем до того, как я начал ограничивать углеводы. Но знаешь, в чём разница между мной и теми, кто быстро теряет вес, занимаясь по книге Эткинса, а потом набирает его снова после того, как бросит это дело? Уже прошло четыре года, а я его не бросаю. И это ещё одна часть советов по похудению, которую никто не хочет слышать. Ты не можешь сесть на диету на какое‑то время; ты должен сделать её постоянной частью своего образа жизни. Я сделал, и я собираюсь жить с этим дальше. Быстрых решений не бывает.
Он замолчал, когда они переходили через Клэйвуд, потом заговорил снова.
– Нет, ответ очевиден. Выжить можно, лишь перестав грызться друг с другом, научившись терпимости, положив конец огромному неравенству между богатыми и бедными, чтобы не было людей, которые настолько ненавидят нас, что готовы на всё, даже на смерть, лишь бы нам досадить.
– Но нам нужно быстрое решение, – сказала Сара. – Когда террористы могут получить доступ к ядерному и биологическому оружию, я думаю, некогда дожидаться, пока все достигнут просветления. Проблему высокотехнологического терроризма надо решать как можно быстрее – сразу, как только она появляется. Иначе не выживет никто. И те инопланетные цивилизации, что выжили, наверняка знают, как это сделать.
– Понятное дело, – сказал Дон. – Но даже если они скажут нам ответ, нам он может не понравиться.