«А змеи, лягушки?» — спросите вы. Тоже приспособлены зимовать. Поздней осенью змеи сползаются в какое-нибудь убежище-подземелье и там, сплетаясь телами, оцепенев, зимуют при температуре не ниже пяти градусов выше нуля. Если достанет их крепкий мороз — погибают.

Я видел однажды такое кладбище по весне и вздрогнул от зрелища. Но обычно зимовки проходят благополучно. В усадьбе Брыкин бор Окского заповедника от старинного стекольною завода остались подземные кирпичные катакомбы. В них на зимовку собираются сотни, если не тысячи ужаков. Выживают! В апреле эта армада выползает на теплый берег разлива, идешь и смотришь — не наступить бы. Некоторые змеи так же, как и лягушки, зимуют в воде. Никакой, конечно, активности! Лежат как мертвые, ибо лишь в малой степени снабжаются через кожу растворенным в воде кислородом. И черепахи так же зимуют.

А бывают крайние степени замирания организма при холодах. У некоторых черепах на зимовке сердце сокращается лишь один раз в десять минут, тогда как летом оно делает тридцать — сорок ударов в минуту. У одного из видов древесных лягушек севера тело превращается буквально в ледяшку, но, оттаивая, они возвращаются к жизни. Механизм подобного выживания до конца не изучен, замечено только: в заледеневшем теле накапливается антифриз — в одних случаях глицерин, в других — глюкоза.

Подобную экзотику видеть можно и в средних широтах. Темнокожую рыбу ротана, завезенную в Европу с Дальнего Востока и выживающую в самых неблагоприятных условиях, случается видеть в глыбах замерзшей воды. Но ротан оказывается живым, когда весною лед разрушается. На грани жизни и смерти зимуют также летучие мыши, повисая где-нибудь на чердаке вниз головою.

Но бывает и гибель тех, кто к холоду приспособлен. Случается это, если зима затянулась или морозы перешагнули черту критическую.

Зимой 1978–1979 годов вымерзли в средних широтах сады, погибло много змей и лягушек, птицы, случалось, пролетая, падали замертво, у петухов отмерзали гребни на голове, воробьи в городе залетали в метро…

Холод — не тетка.

_{Фото из архива В. Пескова. 6 января 2005 г.}

Питон

(Окно в природу)

Многие удивятся, увидев: есть люди, которым приятно общаться с таким вот чудовищем. Удивительно, но и питону нравится это вниманье — поднялся по лестнице, чтобы его обласкали.

Вообще же все живое страшится змей. Чувство это врожденное. Карл Гагенбек пишет, какой переполох случился в Гамбургском его зоопарке, когда питон каким-то образом оказался вдруг на Свободе. «Обезьяны зашлись истерикой в клетках, и все живое верещало, кричало, визжало от страха и возбужденья».

Петербургские приматологи провели опыт. Обезьянам, помещенным летом на озерном острове, незаметно подпустили на видном месте ужа. Шимпанзе повели себя так же, как их сородичи в Гамбургском зоопарке. Если ежика при знакомстве они трогали палочкой, то тут, оглядываясь, с воплями разбежались, забрались на деревья.

Люди тоже хранят в себе инстинкт опасности, который пробуждается сразу при виде змеи. Однако сохранился он у каждого в разной степени. Мой внук мальчишкой ужей клал за пазуху, я же, хорошо зная, что уж вполне безопасен, не могу одолеть отвращения даже коснуться этой неядовитой змеи.

Питона впервые я увидел в Ханое. Зоопарка во вьетнамской столице сорок пять лет назад не было. Но в городском парке стояли просторные клетки с попугаями и питонами. Возле клеток толпилось много людей — всем хотелось увидеть обитателей здешних джунглей.

Две оливково-бурые змеи, покрытые темными пятнами, похожими на хорошо знакомый сегодня всем узор камуфляжа (это и был камуфляж!), лежали, свернувшись кольцами, и походили на хорошо уложенный невероятной толщины корабельный канат. Спящих питонов сквозь частые прутья клеток я, конечно, снимал, но фотографии получились неинтересными. И я был очарован вот этим снимком, сделанным где-то в Южном Китае или, может быть, в Индонезии, и многие годы его хранил.

И такая дружба бывает.

А о питонах во время пребывания во Вьетнаме узнал я кое-что интересное. Друзья-журналисты, уловив мои интересы к природе, предложили поехать к охотнику в джунгли.

Помню болотистое местечко, хижину, крытую банановыми листьями, стоявшую на сваях у края поляны, окруженной тропическим лесом. Поднявшись по лестнице в обитель охотника, мы увидели почтенного старика в сандалиях из автомобильной покрышки, в коричневой, сшитой из мешковины и уже много послужившей рубахе. Посреди хижины на большой лепешке из глины тлел костерок. Над ним висел чайник из жести.

Разговор сразу пошел о джунглях, о том, кто в них живет, на что и как тут охотятся. Старик неторопливо рассказывая и, когда дошел до старинных ружей, сказал: «Вот это купил (у другого охотника), когда убил тигра, а это — когда поймал питона». «Питона? Вы что же, продали его в зоопарк?» — «Нет, мы с другом отнести его на базар».

Мои приятели помогли охотнику объяснить, какое впечатление производит питон, доставленный на базар. Приносят его на плечах привязанным лианами к прочному бамбуковому шесту. Это событие для базара. Возле питона собираются любопытные. Те, кто хотел бы купить недешевое мясо, показывают, кому сколько нужно. На шесте угольком ставится метка. Когда змея продана, длинным ножом мачете отсекаются помеченные куски. Поимка питона — событие и для самих охотников.

«А как ловят?» Старик подробно описал охоту на змею, достигающую семи-восьми метров.

Как правило, в ловле действуют не менее двух умелых людей — одного, защищаясь, питон может опасно покусать либо, обвив кольцами, удавить. На людей питоны не охотятся и при встрече всегда пытаются ускользнуть. Но старик вспомнил случай, слышанный от отца, когда питон проглотил шестилетнего мальчика, причем вблизи от деревни…

Мой интерес к охоте на змей во Вьетнаме закончился неожиданным образом. На прощальном ужине в честь нашей делегации, состоявшей из двух человек, появился дядюшка Хо (так во Вьетнаме называли Хо Ши Мина). Он пришел в сопровождении человека, державшего наготове зонтик. Симпатичный розовощекий дядюшка (конечно, уже дедушка) спросил о наших впечатлениях о Вьетнаме и попросил передать «комсомолу в Москве» просьбу подарить вьетнамской молодежи трактор для награды победителям в каком-то большом соревновании. Когда тихо говоривший дядюшка попрощался, молодежь дала волю обычному на таком ужине оживленью, и в какой-то момент переводчик положил мне на плечо руку: «Василий, ты много спрашивал о питонах. Вот кушанье для тебя специально». Из-за спины появился повар с блюдом, приготовленным из питона. Я мгновенно сообразил, что надо угощением поделиться, и оставил на тарелке, слава богу, лишь небольшой кусочек деликатеса.

Не помню вкуса, но белое мясо с приправой из ростков молодого бамбука и коричневого соуса было не жестким, но жевалось с трудом. Были, конечно, шутки и смех, но в грязь лицом гость за столом не ударил, и имею право сейчас сказать: «Ел питона».

На земле обитает более тридцати видов крупных и малых змей, именуемых где питонами, где удавами. Все живут в тропической зоне и отличаются друг от друга величиною, окраской и некоторыми незначительными строениями тела, угадать которые могут лишь знатоки. Все эти змеи неядовиты, но могут укусить, обороняясь либо когда нападают, чтобы удержать добычу до мгновенья обвить ее кольцами. Жертву они глотают, только когда уверены, что мертва. Самая крупная змея — удав — анаконда, рекордная величина которой более одиннадцати метров, самый маленький из удавов охотится лишь на мышей.

Рассказы о том, что большие удавы глотают людей, лошадей, быков, зебр, оленей, — выдумки или, точнее сказать, преувеличение, простительное тем, кто видел чудовищных змеи в природе. На самом деле питоны и удавы, способные сломать ребра довольно крупным животным, проглотить могут, несмотря на способность широко разевать пасть, лишь мелких, предпочтительней с кролика, хотя жертвами их бывают некрупные крокодилы, вараны, большие птицы, свои родичи — были бы только меньших размеров. Предел возможности старого питона — способность сожрать барана, средних размеров свинью, косулю.