Когда Фредди, оглядев лошадей, прошёл в душ мимо кухни, там уже кипело и бурлило веселье. Фредди усмехнулся: ну, теперь им надолго Ларриных рассказов хватит. Не на один вечер.

Войдя в кухню, Ларри огляделся и счастливо улыбнулся.

— Садись, — ответно улыбнулась Мамми. — Поешь с дороги.

— Спасибо, Мамми, вещи вот положу только.

Ларри по внутреннему коридору прошёл в свою выгородку. Марк молча следовал за ним, по-прежнему крепко держась за его куртку. Войдя в тёмную комнату — пока возились с разгрузкой, стемнело — Ларри поставил на пол корзину, сбросил мешок.

— Вот я и вернулся, — тихо сказал он в темноту.

Он расстегнул и снял куртку, привычно повесил её на гвоздь у двери. И, вешая, наткнулся на низко вбитый гвоздь точно под своим и маленькую курточку на гвозде.

— Марк, — позвал Ларри.

Марк ткнулся лицом ему в бок, обхватил его обеими руками, прижался всем телом. Ларри на ощупь погладил его по голове, по мокрому горячему лицу.

— Ну, не надо плакать, Марк. Я же вернулся, — Ларри судорожно сглотнул. — Сейчас пойдём ужинать.

— Ага, — всхлипнул Марк.

По-прежнему не зажигая света, Ларри вынул из мешка пакет с конфетами и печеньем, задвинул мешок и корзину под кровать. Марк всё время был рядом, держась за его рубашку. Ларри взял сына за руку, и они вместе вышли в коридор. Из кухни доносились голоса. Ларри прикрыл дверь, накинул крючок, прибитый высоко — под его рост.

— Пошли, сынок.

Марк молча кивнул. Ему и хотелось спросить, что в этом пакете, и не верилось, что отец рядом, что вернулся, и… и он только молча — так ему стиснуло горло — шёл рядом, быстро семеня, чтобы не выбиться из широкого шага отца.

В госпитале Ларри отвык пригибаться и вспомнил об этом в последнюю секунду, едва не ударившись.

— Что, в дверь уже не пролазишь?! — встретил его Роланд.

Ларри засмеялся в ответ на дружно грохнувший хохот, подошёл к столу и встряхнул пакет так, что на стол упали большая пачка печенья и россыпь разноцветных конфет. Восторженный визг ребятни, ахи и возгласы взрослых.

— Это что же такое? — спросила Мамми.

— Это к кофе, — весело ответил Ларри.

— И всё-всё?! — выдохнул Джерри.

— И всем? — уточнил Роб.

— Всё и всем, — кивнул Ларри, подходя к рукомойнику.

Вымыв руки, он сел за стол на своё привычное место, а Марк рядом с ним. Мамми грозно посмотрела на Тома и Джерри, уже подбиравшихся к конфетам, и решительно сгребла весь ворох со стола.

— К кофе, значит, к кофе.

И стала расставлять миски, наполненные дымящейся кашей.

Ларри был уверен, что после госпитальных яств рабская каша покажется ему несъедобной. Но ел с удивившим его самого аппетитом. Может, потому… что он среди своих, так что ли? Получается, так. Да. Миша, Никлас, Майкл — они очень хорошо к нему отнеслись, но они — не свои, чужие. Хорошие, но чужие. И с парнями в общежитии было намного легче, а здесь-то совсем свои.

— О чём задумался, Ларри?

Ларри вздрогнул, как просыпаясь, и посмотрел на сидящего напротив Стефа.

— Так, — Ларри улыбнулся. — Рад, что вернулся.

— Это, конечно, — кивнула Мамми.

— Как там на Хэллоуин-то было? — спросил Роланд.

— А русские Хэллоуин не празднуют, — подчёркнуто удивлённо сказал Ларри и, переждав понимающий хохот, продолжил серьёзно: — Нет, всё тихо было. Охрану сразу выставили.

— Понятно, — кивнул Стеф. — А где ты был, Ларри?

Ларри обвёл притихших взрослых торжествующе-насмешливым взглядом. Значит, они не знают. Ну… Ларри улыбнулся и небрежно сказал:

— В больнице.

— Где?! — потрясённо переспросил Роланд.

— Тебя что, в аренду сдавали? — прогудел Сэмми. — На работы?

— Нет, — продолжал улыбаться Ларри. — На лечение.

— Чиго-чиго?! — взвизгнула Дилли. — Ты ври, да не завирайся.

— Это столько тебя лечили? — Роланд ржал от души.

Все, кроме, пожалуй, Стефа, восприняли слова Ларри как весёлую шутку. Ларри спокойно ел, а остальные смеялись. Сэмми так хохотал, что едва не перевернул свою миску, что добавило общего веселья. Ларри поймал удивлённый взгляд Стефа — тот явно не понимал причины — и тихо сказал:

— Рабу больше трёх дней болеть не положено.

— Ну да, — Мамми зорко оглядела стол: не добавить ли кому каши.

— Ладно, — Роланд вытер рукавом мокрое от выступивших слёз лицо. — Сколько тебя ни лечили, — он не выдержал и фыркнул, — но вылечили здорово, что и говорить.

— Это да, — кивнул Сэмми.

— Хотите — верьте, хотите — нет, — улыбался Ларри, — но был я именно в больнице. В русском военном госпитале.

— И что ты там делал? — спросила Молли, перекладывая кусочки мяса из своей миски в миски Роланда и Роба.

— Меня лечили, — Ларри вздохнул. — Я же больной был.

— Это-то да, — согласился Роланд. — Дыхалка у тебя ни к чёрту была.

— Вот её-то мне и лечили, — сказал Ларри, вытирая свою миску куском лепёшки.

Марк, сидя рядом, старательно копировал все его действия.

Мамми собрала опустевшие, вытертые лепёшками до блеска, миски, дала подзатыльник Джерри, чтоб не вылизывал, а ел по-людски, и стала разливать кофе. Расставив кружки, она достала пакет Ларри и медленно, чтобы все прочувствовали важность момента, вскрыла обёртку на пачке печенья и положила перед каждым по жёлтому квадратику с выпуклым изображением яблока и по конфете в яркой обёртке. Наступило благоговейное молчание. Джерри и Том собирались засунуть свои порции в рот сразу, но, поглядев на остальных, чинно откусили с уголка.

— Русские? — Стеф, заложив конфету за щеку, рассматривал обёртку.

— Да, — кивнул Ларри. — Перед самым отъездом купил.

Стеф разгладил обёртку и подвинул её к Тому. Джерри уже получил обёртку от Мамми.

— А вкусная штука, — сказал Роланд.

— Ага, — вздохнула Молли.

Дилли, удовлетворённая тем, что печеньица все одинаковые, пальцем подобрала со стола крошки и благодушно кивнула.

— Да уж, и сладко, и рассыпчато.

Своё печенье Стеф отдал Мамми, а уж она его разломала поровну Тому и Джерри. Ларри обнял Марка за плечи, и тот сидел под его рукой, прислоняясь к его боку с тихой радостной улыбкой.

— Своему-то оставил? — спросил Стеф, кивком показывая на Марка.

— Ему я отдельно купил, — немного смущённо ответил Ларри.

— Правильно, — кивнул Стеф. — И значит, всё время ты в больнице был?

— Не совсем. Меня сразу после Хэллоуина выписать должны были. И я четыре дня, пока не приехали за мной, у парней в общежитии жил, — Ларри говорил неспешно, обстоятельно. Не говорил даже, а рассказывал. — Ну, там парни, бывшие рабы, они работают там. По найму. Уборщики, санитары, массажисты, по двору работы всякие, — все понимающе закивали. — Ну, и живут там же. Вот у одного из них, Криса, я и жил. Поставили кровать ещё одну. Я за жильё, за еду заплатил.

Дилли подозрительно посмотрела на него, хотела что-то спросить, но в этот момент зашёл Фредди повесить ключ от душа, и она спросила не то, что хотела, но тоже… с подковыркой.

— Масса Фредди, а чегой-то Ларри врёт, что его цельный месяц лечили?

— Он не врёт, — усмехнулся Фредди. — По нему, что ли, не видно? — и ушёл.

Немного посмеялись над смущением Дилли. Ребятня, включая и Билли, разглаживала и рассматривала обёртки от конфет. У Билли и Роба по три, а у Марка, Тома и Джерри по две. Обёртки оказались разными. Это сулило массу возможностей для обмена и прочих интересных дел. Но не на глазах у взрослых.

Мамми посмотрела на малышей и стала решительно собирать кружки.

— Хватит на сегодня. Вся зима впереди, обо всём ещё расскажешь.

— Да, — кивнул Ларри. — Поздно уже.

— В душ пойдёшь? — спросил Стеф.

— Да, — Ларри улыбнулся. — Я быстро.

— Мальца не бери, простынет, — сказала Мамми, с грохотом и звоном сваливая кружки в лохань с тёплой водой.

Марк сразу схватился за Ларри, а лицо его стало испуганным. Ларри погладил сына по голове и улыбнулся.

— Ничего, — и по-русски: — Авось.