Машину тряхнуло на рельсах. Ларри приподнялся над бортом и снова лёг: он не узнавал мест, где ехали, да и не запомнил тогда. Тогда ехал… как на Пустырь, не надеялся вернуться, и вот… возвращается. Домой. Конечно, это его дом.

Джонатан зевнул, чуть не уронив шляпу, и сел прямо, несколько удивлённо огляделся.

— Мы что…?

— Напрямую, Джонни, — Фредди невозмутимо смотрел прямо перед собой. — Ты что, забыл, что надо до темноты успеть?

— А ленч?

— Возьми сэндвичи в укладке, термос где всегда, — Фредди усмехнулся. — Ларри ещё месяц собственным жиром питаться сможет.

— Резонно, — пробормотал Джонатан, вытаскивая из-под сиденья термос. — Будешь?

— Оставь глотнуть. Отоспался?

Джонатан промычал что-то невнятное, жуя сэндвич. Фредди незаметно покосился на него и снова уставился на дорогу. Джонатан дожевал сэндвич, допил кофе и огляделся уже совсем разумно.

— Давай подменю.

— Я сказал насчёт глотка, Джонни.

Джонатан пожал плечами, налил кофе и протянул стаканчик Фредди.

— Держи.

Фредди, оставив на руле одну руку, другой взял стаканчик и не спеша со вкусом выпил, вернул стаканчик.

— Ух, хорошо! Вообще-то полиции не видно, можно бы и коньячку.

— Потерпишь до вечера, — Джонатан убрал термос.

— С коньяком ясно. Ты просто фляжку забыл, — у Фредди смеялись только глаза. — А как насчёт бренди? Тоже нет? И виски? Ты никак в проигрыше, раз выпить нечего.

Джонатан невольно рассмеялся.

— Ты чего так развеселился?

— А чего грустить, Джонни? Есть проблемы?

Джонатан погрузился в глубокомысленное молчание и наконец развёл руками.

— Пока не вижу.

— То-то и оно, Джонни, — хмыкнул Фредди. — Живи, пока не шлёпнули. А там…

— Понятно, — перебил его Джонатан. — Отвали от руля, тебя сейчас чёрт-те куда занесёт.

Не останавливая машину, они с привычной ловкостью поменялись местами, и Фредди мгновенно заснул. Джонатан поёрзал, устраиваясь поудобнее, глянул в зеркальце. Как там Ларри? Спит? Похоже так. Ну и ладно.

Что ж, раз Ларри начал работать… сделано с большим вкусом, уровень сразу виден, знаток поймёт. Выделить одну из кладовок под мастерскую, и пусть Ларри тренируется на подобной бижутерии, а там потихоньку и до банки со свёртком дойдёт. Но если это ставить как серьёзное дело… нет, пока рано. Базы ещё нет. После этого чёртова Хэллоуина русские остаются ещё на год. С одной стороны даже неплохо, но когда уйдут, а они всё-таки уйдут, может закрутиться новая заваруха. Если охотники из этого чёртова клуба уцелеют, то заваруха будет покруче и позлее. Чёрт, хуже нет таких неясностей. И база нужна, и оказаться привязанным в заваруху очень опасно. Зимой многие пропали именно потому, что боялись бросить нажитое добро. А они с Фредди всё больше увязают и привязываются. Те трое суток в русской тюрьме он едва не сорвался именно из-за этого. Что там, как там, в «Лесной поляне»? Еда, курево, допросы — это всё пустяки, но он говорил о них, чтобы молчать о главном. «Лесная поляна». Там лес начинался уже в парке, в сотне шагов от дома, или это ему тогда ухоженный парк казался дремучим лесом? Неважно. Там был лес. А здесь только рощи, редкие просматривающиеся. Они светлы и прозрачны, но… не то. И всё-таки, это «Лесная поляна». Нет, меньше всего он хочет возродить ту. Это невозможно, да и не нужно. Погоня за невозможным, недостижимым сгубила многих, он это не раз видел. Нет. Это его «Лесная поляна». Он начал заново и по-своему…

…- Мне страшно за тебя, Джонни.

— Я слышу это каждый день. И каждый день ничего не происходит.

Сестра опускает на колени маленькие пяльцы с зажатым в них носовым платком.

— Ты похож на отца, Джонни. И дедушку. Они тоже не хотели видеть опасности. Не хотели считаться с ней. И вот… А ты такой же. И я боюсь за тебя.

Он столько раз это слышал, что не слушает. И убегает, не дослушав…

…Джонатан досадливо мотнул головой. Бледное выцветшее лицо, блёклые, тоже выцветшие волосы, бледно-голубые глаза… Сестра, его единственный близкий человек. Он может только догадываться, чего ей стоили эти годы. Пять лет. После Аризоны он не искал её. Даже не пытался. Она так просила…

…- Ты должен бежать, Джонни.

— Зачем?

— Чтобы выжить.

Она ходит по полупустой гостиной, сжимая руки, будто скрывая дрожь. А он сидит на диване и смотрит на неё.

— Ты должен спрятаться, исчезнуть.

— Я это уже слышал. Но почему так? Вдруг?

— Потому что истекает срок, — она останавливается перед ним и смотрит сверху вниз. — Через неделю пять лет кончатся. И тогда тебя ничто не спасёт.

Он небрежно машет рукой.

— Ладно. Мне пора в школу.

Эти слова всегда действовали безотказно, и вдруг неожиданное:

— Ты не пойдёшь в школу.

Что-то новенькое. Все их скандалы всегда были из-за школы и его прогулов.

— Бредли недоучками не бывают, — напоминает он ей её же любимые слова, но она молчит, не кричит и не смеётся, и он говорит уже другим тоном: — А куда я пойду?

— Не знаю. Но ты уедешь из города. Из штата…

— Может, из Империи?

— Если это получится, Джонни! — но надежда в её голосе тут же гаснет. — Это было бы чудесно, Джонни, но это невозможно. Границы закрыты, да ещё и война, — она вдруг встаёт перед ним на колени, берёт его за руки. — Джонни, беги, ты последний Бредли, ты должен выжить, обещай мне, Джонни, поклянись… поклянись…

…Он поклялся. И сдержал клятву. Но она этого не узнает. Он чувствует, что её нет, давно уже нет. И он не последний, а первый Бредли, и семья, клан Бредли начинаются с него. И будет так, как сделает он сам.

Фредди всхрапнул, перекатив голову по спинке сиденья, и открыл глаза.

— Спи, ковбой. — Джонатан улыбнулся. — Стадо не уйдёт.

— Это хорошо, — Фредди напряг и распустил мышцы, достал сигареты. — Поворот не проскочил?

— Хочу спрямить по дамбе.

— Дождей больших не было, — как-то неуверенно согласился Фредди. — Может, и проскочим. Сменить?

— Перед дамбой.

— Идёт, — кивнул Фредди. — Как тебе Ларрино рукоделие?

— Пока под мастерскую приспособим одну из кладовок, а потом…

— До весны «потом» не будет, — Фредди глубоко затянулся. — Пока не накопим материала… Ради жести раскручивать «точку» не стоит.

— Думаешь о «точке»? — улыбнулся Джонатан.

— На простой переделке Ларри заскучает.

— Колумбия?

— Атланта слишком разрушена, там не до камушков. И разборки не закончены. Не хочется лезть в тамошнюю кашу.

Джонатан кивнул.

— Резонно. Луизиана?

— Далеко, придётся цепочку тянуть. Ты же уже всё просчитал, Джонни.

— Не всё. Всего не просчитаешь, обязательно что-то вылезет.

— Бывает, — флегматично согласился Фредди. — Заляжем надолго?

— Думаю, на месяц. Но в Атланте надо побывать. И ещё… кое-где.

— Не проблема, Джонни, это можно и по очереди. И тогда уже до Рождества.

— Если всё пройдёт, как надо, — Джонатан, держа руль одной рукой, закурил, — то и дольше. Рождество, Новый год… Домашние праздники. И двадцатого я бы предпочёл провести дома.

— Да, точно. На эту годовщину желающих заваруху вспомнить порядком наберётся. Так что, с пятнадцатого и до третьего?

— Примерно, — кивнул Джонатан. — Плюс-минус два дня по ситуации. А там как раз две недели большой работы. Карнавалы и прочее.

— Сегодня десятое ноября, — Фредди пыхнул сигаретой. — До пятнадцатого декабря как раз на всё и про всё.

— Как раз, — согласился Джонатан. — Размяться не хочешь?

— Можно. Тормозни вон там.

Джонатан плавно сбросил скорость, прижимая грузовик к обочине. Он ещё не остановился, а Фредди уже открыл дверцу и, стоя на подножке, заглянул в кузов.

— Ларри, ты как?

— Спасибо, сэр, всё в порядке, сэр, — откликнулся Ларри, вырастая над бортом.

— Вылезай, — распорядился Фредди. — Разомнёмся немного.

— Да, сэр.

Ларри перемахнул через борт, с наслаждением потянулся и отошёл через обочину в кусты. Занятия в тренажёрном зале познакомили его с радостью от владения собственным телом, чувством совершенно ему не знакомым, и он ещё не привык к нему. А парни — он это, ещё когда лежал, заметил — без этого жить не могли. Крис даже в комнате каждый день, как встанет, так тянется, разминается, разрабатываем мышцы и суставы. Говорит, что привык. Да, привычка — великая вещь.