Первое место в этом ряду занимают те вулканы, которые, раз образовавшись и развив на вершине правильного насыпного конуса небольшой кратер, затем прекратили свою деятельность и как бы застыли в одном положении. Если даже осыпался или завален обломками их верхушечный кратер, то это мало влияет на общий вид горы. Таковы Кроноцкая сопка, Вилючик, Опала, Коряцкая. У наиболее ярко выраженной Кроноцкой сопки склоны сходятся к вершине под углом около 100° и представляют ясно выраженную вогнутую линию; более пологие склоны Коряцкой сопки, вершина которой сильнее усечена, чем у Кроноцкой, сходятся под углом около 120°, а еще более пологий Кизимен (рис. 74) имеет склоны, сходящиеся под углом 140°. Все они изборождены резко выделяющимися продольными ребрами и рытвинами или даже оврагами (барранкосами). Кое-где, нарушая правильность конуса, выступают еще застывшие массы лавы, особенно массы тех лавовых потоков, которые останавливаются в своем течении в верхней части вулкана. Из виденных мною вулканов этого типа некоторую деятельность проявляет Коряцкая сопка (рис. 21), вершина которой выделяет временами струи белого пара, а, по уверению жителей, однажды дала и небольшой выход лавы ("горела"). Кроме того, близ вершины Кизимена с северной стороны его выходит могучая фумарола.
Другой тип вулканов, или сопок, -- это вулканы с вершиной, пережившей несколько небольших катастроф и несущей вторичный уже кратер; такова, например, Жупановская сопка. Третий -- это вулканы, первоначальный конус которых разрушен, но затем последующими извержениями восстановлен, хотя и не в прежних размерах, т. е. вулканы типа Везувия. Такова Авачинская сопка с остатками края первоначального конуса, Козельской сопкой, и кольцевым валом вторичного кратера -- Сараем. Современный ее конус и кратер поддерживаются, несмотря на постоянные небольшие извержения, приблизительно в одном и том же положении с 1828 г. (см. Дитмар, стр. 604). Таков же, хотя хуже выражен, вулкан Тауншиц у Кроноцкого озера, а также две из вершин Березового хребта.
Далее идут вулканы, кратеры которых, разрушаясь, более не восстановляются. Они или заменяются новыми кратерами, рядом со старыми (гора Крашенинникова), или же сравнительно небольшими паразитными конусами сбоку (Кихпинич, давший гору Caвича), или же совсем замолкают, как, например, Большой Семячик, хотя разрушенный кратер их все еще является типичным кратером.
Еще далее идут остатки вулканов, настолько сильно разрушенных, что они уже не производят впечатления вулканов, и только внимательный осмотр позволяет восстановить мысленно их прошлое; таковы гора Шапочка близ Начики, горы Ипэлька близ Большерецка, Кунчекла у Щапиной и многие другие.
Кроме вулканов и остатков вулканов, -- причем к последним приходится относить и зубцы, окружающие старые, разрушенные кальдеры, как, например, горы у Тарьинской бухты, горы Камчатской вершины и др., -- следует еще отличать так называемые в Камчатке "сараи" и "долы". Первые -- это возвышенности, увенчанные плоскими лавовыми покровами (рис. 45); вторые -- возвышенные плато, построенные из переслаивающихся между собой лавовых потоков и мощных слоев пемзы, лапиллей, вулканического песку и бомб, пепла и пр. Лавовые покровы, придающие отдельным возвышенностям столовый тип, распространены по р. Аваче выше Коряцкой сопки, в бассейне р. Банной, у Камчатской вершины и в горах, подходящих к верхнему течению р. Камчатки со стороны Станового хребта. Из долов наиболее знаменит на Камчатке Ключевской, занимающий весьма солидную площадь между Ключевской и Толбачинской сопками и имеющий вид каменистой равнины, со всех сторон окруженной кольцом вулканов. Однако и долы между горой Крашенинникова и Кихпиничем и между Узоном и Большим Семячиком, посещенные мною, дают хорошее представление об этом типе возвышенностей.
Наконец, кроме самых вулканов и ясно связанных с ними сараев и долов, к вулканическим образованиям следует отнести и такие хребты или отдельные возвышенности, которые хотя по внешнему своему виду и не дают возможности установить их связь с вулканами, но сложены определенными изверженными породами, где кислыми, где основными, чаще всего андезитами, нередко уже сильно каолинизированными и тогда почти белыми, но чаще серого или красноватого цвета. Таковы, например, горы Паратунской долины, Коряцкой долины, кряж между реками Камчаткой и Ковычей и гребни около вулкана Кизимен. Часть их могла явиться результатом излияний по трещинам, часть стоит в связи с остатками каких-либо совершенно разрушенных кратеров и т. д.
Из трех групп, на которые распадаются лавы по содержанию в них кремневой кислоты, на всем нашем пути решительно господствовали кислые андезитовые породы; основные с содержанием SiO2 не выше 54 % встречались реже, а с содержанием SiO2 не выше 50 % (полевошпатовые базальты) только в одном месте по берегу Тарьинской бухты близ мыса Козак (см. карту К. И. Богдановича в "Petermann's Mittheil.", 1904).
Благодаря обилию изверженных пород сравнительно недавнего происхождения и той выдающейся роли, которую играют в хребтах Камчатки глинистые сланцы, страна эта почти совершенно лишена полезных ископаемых; даже обыкновеннейшее из них -- глина -- и та является редкостью, и жители за много верст ездят за ней, когда им нужно класть печи, и знают наперечет все ее месторождения. Я лично находил глину или в кратерах вулканов и около горячих ключей, деятельно оглинивающих окружающие их породы, или, как на Ганальской тундре и между Киргаником и Машурой, в отложениях, которые я охотно отнес бы к ледниковым. Известняков совершенно нет, хотя отдельные кристаллики кальцита не редки, например, в одной из кислых пород -- даците. Горячие ключи выносят местами из глубины углекислую известь и отлагают ее в виде туфа или налетов, но масса этих туфов не велика.
О железных рудах я ничего не слыхал на Камчатке, но самое железо имеется в большом количестве, хотя и не в удобной для разработки форме. Значительный процент его содержится в вулканическом песке, или дресве. Встречались и железные источники; последние я видел среди горячих ключей Пущиной и Щапиной, у подножия Кунчеклы и Кихпинича.
После известной экспедиции К. И. Богдановича, снаряженной министерством финансов специально ради поисков на золото, на Камчатке появились и практики-золотоискатели. Были и инженеры-специалисты, как Соймонов, были и исконные сибирские таежники, как Локотков, были и аферисты, как, например, французский гражданин Бруар. Рассказами об их подвигах еще полна Камчатка. Все они, как говорят, находили следы золота, -- Соймонов даже у самого Петропавловска, в устье речки Поганки, -- однако такого места, где бы была хотя слабая надежда окупить расходы по эксплуатации, не оказалось. Золотоискатели исчезли. Бруар пробовал даже на прощание утешать жителей Петропавловска рассказами об открытой им якобы где-то ртутной речке.
Как материал для образования почв, продукты вулканической деятельности обычно дают превосходный субстрат, но на Камчатке, где они большую часть года лежат под снегом, процесс измельчения и претворения их в удобоусвояемые корнями растений соединения идет крайне медленно. Сверх того, значительная часть их чересчур богата кремнекислотой (до 72 %), что также крайне невыгодно. Наконец, мощные толщи вулканических песков и пемз, легко пропуская сквозь себя воду, сильно осушают отдельные местности и тогда создают новое препятствие для роста растений, корням которых трудно добраться до грунтовой воды. Суходолы, называемые в районе Ключевского селения алашами, все обязаны своими характерными особенностями рыхлой вулканической почве и отличаются крайне скудной растительностью как на пастбищах, так и там, где их никто не эксплуатирует.
Заканчивая этот отдел, я должен сказать, что, за исключением прибрежной равнины западного берега, вся Камчатка является типичной горной страной. Даже в наиболее широких местах ее долин горизонт везде сжат горами.