Эффективность слуха поддерживалась и опиралась на большой конформизм афганского общества. Запуск слуха об обмене «Стингеров» на деньги опирался на то, что в нем рассказывалось, что уже двадцать человек сдали свои ракеты, а в город под усиленной охраной русских доставлено более ста миллионов местных денег. «Анализ афганского общества позволил нам заметить, что определенная часть афганцев легко идет на нарушения различных запретов, если они уверены, что кто-то неоднократно уже подобные нарушения допускал. Главное - не оказаться первым. В их среде подражание - норма поведения, как в хорошем, так и в дурном, особенно если это сулит материальную выгоду» (Там же. - С. 40). Как видим, слухи - это не только теоретическая истина. Они активно используются на практике, в том числе и международной.
Аналитическая группа фонда «Реформа» под руководством Андроника Миграняна («Независимая газета», 1997, 18 апр.) констатирует следующий эпизод борьбы за президентское кресло: «Достаточно напомнить, как президентская кампания Зюганова стала сбавлять свои обороты после санкционированных утечек информации о готовившемся российской властью силовом ответе на «антибеловежские» голосования Думы середины марта прошлого года. Похоже, с этого момента напуганное руководство КПРФ заведомо смирилось с «почетным» вторым местом своего кандидата на президентских выборах». Опора на санкционированную утечку два или три раза встречалась также и в ключевых вопросах современной украинской истории.
В завершение приведем еще один пример использования слухов в изложении О. Попцова (Попцов О. Хроника времен «царя Бориса». Россия, Кремль. 1991-1995. - М., 1996. - С. 379-380):«21 марта 94-го года в ночном информационном вещании выбрасывается еще один фонтан слухов. О срочно выехавшем в Сочи премьере (где отдыхает Президент), о приведенных в боевую готовность частях спецназа, о телефонной связи Белого дома, работающей в одностороннем режиме. И тут же, через минуту, опровержение. «Только что мы связались с канцелярией премьера. Не подтвердилось. Связались с Генеральным штабом - не подтвердилось». И телефонному молчанию в Белом доме нашлось объяснение. 21 марта - воскресный день.Легкость, с которой произносятся и тиражируются слова о частях специального назначения, приведенных в готовность, армии, поднятой по тревоге, говорит не об изменившейся ситуации, просто механизм дезинформации достигает своего совершенства. Вторая среда информации, каковой принято считать слухи, незаметно для нашего сознания становится первой. И в этой налаженной системе дезинформации находят свое место не только органы безопасности, пять- шесть изданий, два-три информационных агентства (Постфактум, скажем, или АРНИ), но и правительство, его пресс-службы, и даже Кремль, аппарат Президента. Всякая замкнутость власти, ее желание избежать утечки информации по поводу своих решений и действий, лишь усиливает давление второй информационной среды. В этом случае закон информационного пространства вечен: «Если информации нет, ее придумывают».
Мы привели столь длинную цитату, поскольку О. Попцов в ней, даже будучи государственным деятелем, четко ощущает недостаточность информационного обеспечения населения, связанную с тем, что СМИ не в состоянии выступать в роли «переводчика» фактов уровня страны на факты уровня комнаты.
Анализ анекдотов
Анекдоты, как и слухи, активно используются в качестве средства неформальной коммуникации. Анекдот в сильной степени разрушал официоз брежневского времени, создавая свой вариант интерпретации действительности. И поскольку он более четко отражал индивидуальные потребности, то этот вариант интерпретации в большинстве случаев оказывался предпочтительнее. К примеру, Брежнев-генсек пародировался в нем в максимальной степени. Если чукча выставлялся в идиотском свете, будучи безымянным, то Брежнев обладал индивидуальной конкретикой. В анекдоте пародировались не просто абстрактные черты, а вполне узнаваемые характеристики. Если официальная идеология тиражировала нужные ей тексты, то массовое сознание тиражировало свои тексты в виде анекдотов.
Интересно, что анекдот отражал те же существенные с точки зрения идеологии того времени моменты. Есть анекдоты о Чапаеве, Ленине, Хрущеве, Сталине. Дружба народов парадоксальным образом реализовывалась в анекдотах о чукче, о грузине и под. Единственным положительным самогенератором в национальной области был только вариант армянского радио.
По своей структуре анекдот строится как столкновение нескольких интерпретаций. Идя по одной из них, мы в конце его переходим в иную, противоречащую первой. Е. Курганов говорит следующее: «Анекдот - жанр пересекающихся контекстов, жанр, предполагающий пересечение несоединимых контекстов. Причем точно известен тот отрезок текста, где происходит пересечение - оно становится возможным только в финале» (Курганов Е. Анекдот как жанр. - СПб., 1997. - С. 29).Хотя анекдот может быть развернут в иной тип текста (типа гоголевского «Ревизора»), но его суть именно в этой мини-форме. Столкновение двух независимых символических плоскостей в принципе характерно для любой текстовой реализации. В этом плане Чак Норрис в виде техасского рейнджера однотипен Павлу Корчагину, поскольку они реализуют восстановление справедливости (нормы). С врагом Чак Норрис реализует себя по-иному, чем с другом. Но он обладает этими двумя вариантами грамматики поведения, что позволяет ему переходить из одного символического мира в другой, из дружелюбного во враждебный, и обратно. Грамматика «мордобоя» эстетизируется тем, что она применяется к врагу, в то же время «злодей» применяет те же правила поведения к положительным героям. Первый перенос считается нормальным, чего нельзя сказать о втором.
Рейнджер Уокер равноценен Павлу Корчагину в плане борьбы со враждебной стихией. Любая система нуждается в динамике. В результате чего порождаются как правильные, так и ошибочные варианты поведения. Задача Уокера, реально, сводится к борьбе с несомненно динамичными, но столь же и ошибочными вариантами поведения. Именно из-за этой его функции он и получает право на иную грамматику поведения. Речь при этом идет о восстановлении разрушенного. Кстати, в случае Павки Корчагина речь идет о порождении нового. Это иной отрезок того же мира, когда новое начинает рассматриваться как более важное, чем старое. Л. Баткин пишет о времени Возрождения: «Следующее столетие уже сплошь будет заполнено названиями книг, в которых встречается слово «новый» в качестве синонима чего-то почтенного и насущно необходимого. И это после того, как извечно таким синонимом было, напротив, древнее, освященное сходством с первообразцами. Понятно, что для этого нужно было не просто сменить идеологическую установку, но перевернуть прежнее мироотношение - никак не меньше!» (Баткин Л.М. Итальянское Возрождение: в поисках индивидуальности. - М., 1989. - С. 56).
В этом плане инноваторами являются и Ивасик-телесик, и Буратино, которые не удовлетворяются той действительностью, в которую они помещены. Герой как символ, по сути, может двигаться только в рамках такой же символической действительности. Для героя облегчен переход из пункта А в пункт Б. Такой переход невозможен для тех, кого герой защищает. В эту группу может попасть женщина, ребенок, раненый, то есть люди с определенными физическими отличиями от универсальных физических возможностей героя.
Уокер-техасский рейнджер в таком фильме, как «Поезд с деньгами», действует в контексте железнодорожной проблематики, как Павел Корчагин, который строил узкоколейку, чтобы доставить топливо в Киев. Уокер, со своей стороны, должен не дать вмешаться преступникам в доставку 28 миллионов долларов для банков Далласа. Особенностью такого героя является способность действовать не только в своем, но и в чужом символическом мире. Уокеру, конечно, удается задержать преступников и найти вагон с деньгами, отогнанный на старый мясокомбинат по заброшенной железнодорожной ветке.