Как я уже говорил, каждому из учеников полагалось, как правило, по два-три постоянных партнера. Адамов как-то сказал Саше, что это оптимальное число, освященное логикой и веками практики. Почему так, он не объяснил, но если вдуматься, то, похоже, он действительно прав. Один постоянный партнер по сексу, пусть даже по спецкамасутре, был неприемлем – в этом случае с большой вероятностью между партнерами могла возникнуть любовь. А любовь, по философии Адамова, была врагом Пути-Пучи, потому что предполагала жертвы не только со стороны любимого человека (это приветствовалось), но и от тебя самого (а вот это, с  точки зрения Адамова, уже ни в какие ворота не лезло). Чрезмерное же количество партнеров резко снижало эффективность секс-упражнений: для практики Пути-Пучи было важно, чтобы тела привыкали друг к другу, работали, где надо, в унисон, а где надо – в противофазе. Не уверен, но полагаю, что и при двух постоянных партнерах любовь может возникнуть – или к одной (одному) из них, или, говоря математически, сразу к двум. Но такого рода чувство куда легче подавить в человеке, чем монолюбовь, разница, как между алкоголем и наркотиками, особенно если все происходит в атмосфере яростного отрицания этой самой любви. Болтали, говорил Саша, имея, правда, дело с несколько другим контингентом, что в прошлом такую любовь Адамов подавлял просто – заставлял мужчину убивать предмет своей страсти.

С женщинами было сложнее. Их было меньше, чем мужчин, поэтому число постоянных партнеров у них колебалось между тремя и четырьмя. Поэтому, подбирая партнеров по спецкамасутре, Адамов постоянно решал сложную комбинаторную задачу.

И, тем не менее, любовь не любовь, что-то такое иногда между парами просверкивало. Во всяком случае, у Саши с его партнершами было по-разному. Например, к Рекламной Девочке он испытывал явный интерес – та была хороша собой и спецкамасутрой занималась с великим энтузиазмом. К Саше, однако, она относилась с плохо скрываемым отвращением – как он считал, именно из-за его к ней неприкрытого интереса. Дама в Перьях, с которой он "работал" намного чаще, была старше его лет на 10-15, и Саша испытывал к ней что-то похожее на вежливый интерес; Даму в Перьях, похоже, это вполне устраивало, тем более, что на эрекцию Сашину ее возраст почему-то никак не влиял.

Что же до Дины, то здесь другое.  Говоря поэтическим языком, между ними проскочила запретная искорка. Не то чтобы совсем уж любовь – Саша не тосковал о ней и почти не вспоминал в моменты, свободные от сексуальных с ней упражнений. Было бы, наверное, точнее сказать, что не сердца их и не души (кто бы мне объяснил, что это такое!), а именно тела тянулись друг к другу.

Внешне эта самая искорка почти никак себя не проявляла – при встречах они не стремились уединиться, разговоры между ними не складывались, почти все тот же "привет-привет". Просто бессознательно они выделяли друг друга из массы всех остальных.

Все изменилось, когда Саше объявили бойкот. Прежней осталась, пожалуй, только Рекламная Девочка – та же полная самоотдача в сексе и то же, ну, может быть, еще более плохо скрываемое, отвращение. Дама в Перьях во время упражнений теперь пыталась держать себя свысока, но "работать" с Сашей ей нравилось настолько, что холодность ее на это время быстро испарялась – быстро восстанавливаясь, впрочем, на все остальное время.

Больше всех изменилась Дина. Со стороны могло показаться, что она полностью встала на сторону Сашиных противников – была также холодна с ним, как и остальные, при его появлении замолкала, и ни следа не осталось в ее отношении от прежнего дружелюбного "привет-привет". Она отводила глаза и не реагировала на его робкие попытки завести разговор. "Упражнения" с Сашей со всей очевидностью были ей теперь в тягость, хотя тела их точно так же, как и раньше, помнили друг друга, знали друг друга, угадывали малейшие намеки. Казалось даже Саше, что с началом бойкота их тела еще больше стали тянуться друг к другу, да и сам он стал испытывать к Дине некое уродливое подобие страсти – сильной, но спорадической. Дина же тягу своего организма к Саше всячески подавляла, пытаясь продолжать бойкот и во время "упражнений", что отрицательно сказывалось на их эффективности и вызывало бурное недовольство Адамова. Саше казалось, что это была не внезапная холодность со стороны Дины, а самый обыкновенный страх – она просто-напросто боялась то ли его, то ли мнения остальных. Все это он понимал, но обижался по-детски и считал за предательство.

Впрочем, как я уже, кажется, говорил, предательство в мире Пути-Пучи всегда почиталось за добродетель.

А теперь она сидела перед ним в гадюшнике с пластмассовыми стаканчиками и говорила:

- Тебя хотят убить.

Обида от этого, конечно же, полностью не прошла, но Саша был растроган. Он сказал:

- Спасибо, конечно, за предупреждение, я даже не ожидал, и… и все такое… но вообще-то твоя новость немножечко запоздала – я об этом еще утром узнал. Прямо у подъезда собирались убить.

- Как это утром? Почему утром? – всполошилась Дина. – Не могли утром! Кто это тебя…Почему?

- Бобик, - ответил Саша. – Не знаю.

- Какой Бобик? О чем ты?

- Янка Вечтомова. Бобик. Ждала меня у подъезда. Утром. Во-от с такой дурой. Хотела пристрелить. Сука.

- Ого! – сказала Дина. – Надо же, до чего дошло. Вот уж не думала.

Тут она сделала движение рукой, словно отмахиваясь от полученной информации, мол, ерунда все это, не про то я. Саша даже обиделся. Ничего себе ерунда!

- Я про другое! – быстро, почти шепотом заговорила она. – Все, что ты говоришь, это, конечно, ужасно, но тут дело посерьезнее. Тебя другие убить хотят, уже решено. Сегодня вечером. Во время сходки.

Саша воспринял известие с доверием, но спокойно – он был совершенно уверен, что уж сегодня-то вечером никто его не убьет. Знал, и все.

Он сказал с юмором:

- И что это все сегодня озаботились проблемой моего земного существования? Словно сговорились, честное слово. То Бобик, то вот теперь еще кто-то… Кстати, кто?

Дина испуганно затрясла головой.

- Не-э… не-э…

И вдруг решилась, словно головой в омут, заторопилась:

- Адамов. Он. Он сегодня…

Саша изумленно вытаращился.

- Да что ты гонишь?

- Адамов, он, точно тебе говорю, не ходи сегодня на сходку, не уйдешь оттуда живым!

- Да ерунда, ты путаешь что-то. Не может он. Я еще утром сегодня с ним…

Дина, испуганная и отчаянная до слез, не слушала его.

- Он только-только от Босса вернулся, я подслушала, он с этой парочкой своей обсуждал, говорил, что, мол, дело решенное, и чтобы обязательно сегодня. Он еще сказал – с соблюдением процедуры.

Надо было бы спросить ее, как это ей удалось подслушать разговор Адамова со своими приближенными, какая-то в этом была подозрительная странность, я бы обязательно порасспросил, причем как можно подробнее и с повторениями, но Саша поверил ей сразу и бесповоротно. Правда, и ему тоже показалось в высшей степени странным поведение Адамова, который всего несколько часов назад совершенно искренне расточал ему немыслимые дифирамбы, раскрывал перед ним потрясающие перспективы и вообще влюблено называл Сашу своим лучшим достижением в этой жизни. Правда, что-то он забеспокоился после всех этих тестов с подбрасыванием монеток, но все же не настолько забеспокоился, чтобы сразу вот так взять и убить.