Вот и начинают выстраиваться очереди в авиа-и железнодорожные кассы в стремлении загодя запастись билетами на Большую землю и приурочивая отъезд к окончанию школьных занятий. Начинается сезон массовых летних миграций северного населения с давками на вокзалах, ворохами сумок и чемоданов и с плачущими детьми. Офицеры и мичманы, покидаемые семьями, начинают судорожно пополнять заначки, а их нежные и строгие подруги — до минимума урезать скудные семейные бюджеты, стараясь сэкономить побольше средств на фрукты детям и обновки для себя. И вот в конце мая начинается наконец «великий исход» в южном направлении. В течение месяца население Кольского полуострова уменьшается как минимум на треть. До сентября. А в гарнизонах подводников наступает «период летнего кобелирования»… Время, когда на десяток мужчин остается одна женщина, но зато много-много свободы и алкоголя.

Из десятидневного выхода на очередное флотское командно-штабное учение вернулись утром в пятницу. Поход случился неожиданно даже для командования флотилии, и посему злой и раздраженный командир дивизии, ходивший старшим на эти внеплановые учения, все десять суток рвал и метал. Но под конец внезапно сменил гнев на поистине царскую милость. Приказал после вывода ГЭУ из действия дать всем офицерам и матросам, свободным от вахт, выходной прямо аж до понедельника. Озвучив свое решение всему кораблю по трансляции, адмирал покинул борт ракетоносца, а личный состав принялся настойчиво теребить механиков глупыми просьбами об ускорении процесса вывода. Нам домой хотелось не меньше люксов, но, как назло, пробоотборщики с СРБ все не шли и не шли. Механик, подзуживаемый командиром, истерзал береговой телефон и в конце концов выяснил, что будут они только через два часа по каким-то своим внутренним «химическим» причинам. А до того времени нам предлагалось, не снижая мощности реакторов, сидеть на одном месте ровно и не дергаться. Народ несколько приуныл. Два часа до проб, час на пробы, три-четыре часа на вывод — вот уже и вечер. Один выходной пропал. Но… Никуда не денешься.

По привычке собравшись на пульте ГЭУ всем офицерским составом дивизиона, мы как-то сообща и спонтанно пришли к выводу, что такой дар небес, как три ночи дома и целых два выходных, было бы грешно провести бесцельно. Решение осенило одновременно всех. Стандартное. Отпраздновать это дело всем вместе, крепкой мужской компанией, благо семьи уже покинули большинство офицеров с месяц назад. Место для проведения сабантуя сразу вызвался предоставить командир десятого отсека старлей Вадик Лобов. Несмотря на малый срок службы и сравнительно юный возраст, Вадим уже успел обзавестись двумя детыми и женой с исключительно диктаторскими замашками. Пиночет с ней и рядом не стоял! Заполучив в мужья мягкого и податливого Вадимчика, его ненаглядная Ирэн плотно подмяла под себя всю власть в семейной ячейке и помыкала бедным муженьком, как могла. Смех смехом, но даже мелочь на сигареты Вадим выпрашивалу своей благоверной часами. Об остальном и говорить нечего. А поэтому летнюю пору Вадим ждал так, как ждет оазиса со свежей водой путник в пустыне.

Вот по этим причинам проведение первой бесконтрольной попойки Лобов решительно и бесповоротно взял на себя. Остальное уже было делом техники. Вечно опасающийся всех и всего комдив раз Полканов от участия в мероприятии уклонился, и вся организационная часть пришлась на меня, как самого старшего после него. Душевно поговорив полчаса с механиком, я уболтал его втихаря отпустить с корабля трех самых молодых бойцов: Вадима, как хозяина, и двух ему в помощь: старлея-киповца Никиткина и кап-лея Остапова Игоря — командира восьмого отсека. На их плечи ложилась задача к подходу основных сил, то есть нас, подготовить стол, море закусок и все остальное-прочее. Тяжело повздыхав, механик тоже отказался от приглашения, ввиду того, что его жена все еще была в поселке и в отпуск в ближайшее время не собиралась. Обычно механик мужиком был компанейским, от участия в таких вечерах отказывался редко, и отклоняя на этот раз приглашение, расщедрился и даже выдал в «личное» пользование коллективу 3 литра шила, с условием уничтожить их только в домашней обстановке. Жалованье нам давали не часто и не в срок, поэтому подарок механика пришелся как нельзя кстати.

Выводить установку оставались четверо управленцев. Как раз те, чье отсутствие сразу же бросилось бы в глаза. Я, мой напарник каплей Костя Воробьев, командир реакторного отсека Сережа Кузьмин и старлей Капо-рин, который после всего еще и должен был остаться дежурить. Получив необходимый инструктаж, молодые офицеры огородами убыли для выполнения «боевой» задачи, прихватив банку со спиртом и портфель со снедью, выпрошенной мной у интенданта. Мы же пребывали в полной уверенности, что через несколько часов, устаканив реактор, не спеша двинем по направлению квартиры Вадима, где нас весело встретят, накормят и напоят. И уже после, съев и выпив все запланированное, пошатываясь, разойдемся мы по пустым квартирам, освещаемые ярким полярным солнцем посреди глубокой ночи…

Но… Судьба ведет за собой желающих и тащит упирающихся. Пробоотборщики прибыли, как и обещали, ровно через два часа. Но пробы брать не торопились. Ибо одновременно с ними на корабль прибежало три «безумных физика-теоретика» из береговой лаборатории физпуска реактора с навязчивой идей произвести замеры параметров работающего генератора. Их неуемное желание подкреплял ворох бумаг с печатями, так что пришлось на это согласиться. Замеры долго не удавались. То приборы не калибруются, то еще что-то не так идет. А часы-то тикают! Ну «физики-теоретики» всегда были слабоваты на рюмочку, и поэтому в конце концов при помощи силы убеждения и литра шила их удалось уговорить на усредненную оценку состояния активной зоны реактора. Что они и засвидетельствовали в письменном виде в моей каюте, между второй и третьей стопкой. Но все же три часа времени это мероприятие убило. Пока «физики» приканчивали у меня в каюте спирт, дело пошло веселее. Девчонки-пробоотборщицы, осатаневшие от бесцельного сидения, дело свое сделали быстро и без женских закидонов. Изнывающий в каюте командир прорычал разрешение на вывод, но только мы начали снижать мощность, на тебе, новая напасть! Отбой выводу. Где-то наверху вдруг решили, что мы пришвартовались не у того пирса. Оперативный дежурный, сообразив, что мы еще и не начали выводиться, быстренько это дело запретил, получил добро от командующего на пере-швартовку и озадачил нашего командира и буксиры. Так мы потеряли еще полтора часа. Потом электрики еще час с лишним принимали питание с берега. Мы, не дожидаясь, начали вывод моего левого борта, благо по инструкции это не запрещено. Если по правде, вывести реактор из действия можно и за одну минуту, но записи в журнале ГЭУ и вахтенном журнале ЦП должны все же по времени обязательно соответствовать инструкции. Да и защиту реактора можно сбросить только с разрешения командира корабля. Но все делается быстро и ловко, особенно если командир уже в полном бешенстве от ускользающих выходных. Короче, сплошной обман, но с благородной целью: отпустить народ домой. Ударно нарушив все положения, документы и постулаты ядерной физики, оба борта вывели за два часа и закончили свои дела примерно часов на пять позже намеченного времени.

Наконец все завершилось. Экипаж в считанные минуты построился на пирсе, нервно подергиваясь в строю, выслушал наставления командира и нестройной толпой рванул к КПП. Через полчаса подошла и наша очередь. Принимая в расчет нашу полную задолбанность превратностями сегодняшнего дня, механик милостиво разрешил свалить всем, кроме комдива раз Полканова. Тот и так все равно заступил на вахту и обещал заодно поставить парогенераторы на хранение без всякой помощи офицерского состава. Около восьми часов вечера троица «закаленных» бойцов добрела наконец до Лобовского дома. Мы чертовски устали, и нашим общим желанием было дерябнуть по 100 грамм и расслабиться за столом с горячей некорабельной пищей.

К нашему полному изумлению на звонок за дверью никто не прореагировал. Не было слышно даже шорохов. Мы растерянно переглянулись. В голову никаких достойных мыслей не приходило. Неужели молодые товарищи кинули нас самым беспардонным и наглым образом. Зная их, в такой расклад мы не очень-то верили. Покурили. Обсудили положение. Я, обладая кое-какими кулинарными задатками, предложил, раз так, двинуться ко мне и наскоро что-нибудь сварганить. Благо только у меня одного в холодильнике еще что-то присутствовало. На этом и остановились. Уже уходя с площадки, Костик с досады саданул ногой дверь Вадимовой квартиры. А она взяла и со скрипом открылась…