– Я не пью алкоголь, Годфри, – напомнила я.

– Да, – усмехнулся он, – но Ирен хочет отпраздновать свое выступление, да и Аллегра наверняка не откажется от пары глотков шипучки, ведь она вдали от дома.

– Они должны прийти в отель?

– Думаю, да, но хвалиться своими победами они будут на первом этаже. Я заказал для них номер, но не на настоящее имя Ирен… – Он запнулся и взглянул на меня, подняв брови: – Я хотел сказать, не на ее вымышленное имя. Я только что исправил свою оплошность. Уверен, что ты хотела бы убедиться, что после долгого путешествия с нашей авантюристкой мисс Аллегра осталась цела и невредима.

– Да! Бедная овечка… Похоже, сегодняшний прием ослепил ее своим блеском, – посетовала я.

– Поверь мне, Нелл, совсем скоро она сама начнет всех ослеплять. Ну да ладно! Что ты скажешь о короле и королеве?

– То же, что и всегда. Я не так легко меняю свое мнение. Он… напыщенный, невыносимо самовлюбленный, и с годами наверняка располнеет. А она… печальное создание. Ее высокомерный супруг ей в тягость. И конечно, Клотильда не идет ни в какое сравнение с Ирен. Вялая голубая кровь не может тягаться с…

– Отвагой, – закончил за меня Годфри. – Ты права, Нелл. Ирен так дерзко смотрела им прямо в глаза, а они ни о чем не догадались. Или догадались? Удалось ли леди Шерлок обвести их вокруг пальца? Она так уверена в своей маскировке. Но гордыня до добра не доведет, а Ирен ее не занимать.

– Но она заслужила право гордиться собой, – сказала я решительно. – И все же мне совсем не нравится, что она вернулась на эту проклятую землю. Если бы Ротшильд не был столь щедр…

– А Ирен столь любопытна…

– Почему ты так говоришь? – Я метнула подозрительный взгляд на Годфри.

– Потому что это очевидно, Нелл. – Он откинул фалды фрака и сел на стул. – Ирен нет дела до задания Ротшильда. Она, конечно, очень дорожит своим поясом Тиффани, но готова от него отказаться. Что в действительности не дает ей покоя – так это Вилли и его молодая супруга. Даже ты это видишь, да и любой ребенок заметил бы.

– Годфри, меня обижает, что ты сравниваешь меня с ребенком.

Годфри грустно улыбнулся:

– Порой ты и есть ребенок, и ты это отлично знаешь. Я страшно не люблю разрушать твои иллюзии, но, похоже – нет, наверняка, – Ирен появилась в Богемии, чтобы разобраться в своем прошлом, а вовсе не из-за дел Ротшильда.

– Годфри! Ты меня пугаешь! – воскликнула я.

– Прости, я не хотел этого. Но тебе пора стать реалисткой. Ты мало знаешь о жизни, Нелл, и в наивности твое очарование. Зачем, по-твоему, я приехал сюда, в этот забытый Богом уголок, в одолженном у Ротшильда костюме и с этой дикой тростью-кинжалом? Ты думаешь, я здесь по милости барона? Я должен либо играть в эту игру, либо про меня забудут. Когда решается моя судьба, я не собираюсь сидеть сложа руки.

– Годфри! Как ты можешь говорить такое! Ирен никогда не оставила бы тебя! Или меня. У нее свои, особые отношения с моралью, но я ни разу не видела, чтобы она причинила боль кому-то, кто этого не заслуживает.

– А кто заслуживает? – последовал риторический вопрос. – Ее прямота и честность погубят нас всех, попомни мое слово. Я понимаю, что она не заставит нас страдать намеренно, но ее ничто не остановит в поисках правды. А своим авантюризмом она может причинить нам боль, сама того не желая.

В дверь тихо постучали, и разговор прервался.

Я открыла, и в комнату вошла Ирен. Она выглядела еще более эффектно, чем на приеме у короля. На ней был черный вечерний плащ из дамасского бархата, по подолу и воротнику которого шли темные страусовые перья. Волосы цвета вороного крыла прикрывал черный шарф, усыпанный самоцветами, бриллиантами и крошечными перышками. Позади нее, словно бледный мотылек, порхала Аллегра в белой мохеровой накидке.

Ирен быстро влетела в комнату, так что сотни перьев на ее одежде затрепетали.

– Браво! – с пафосом произнес Годфри, протягивая жене бокал, до краев наполненный шампанским. – Даже я с трудом смог узнать тебя.

– Правда? – восторженно воскликнула она. – Это была настоящая проверка!

Я не смогла услышать продолжение, потому что ко мне стремительно бросилась Аллегра. Я не ожидала такого детского порыва.

– О, дорогая мисс Хаксли! Как же замечательно, что не надо больше делать вид, будто я не знаю вас! Поездка из Парижа в Прагу получилась такой веселой. Очень увлекательное путешествие. Это действительно шелк «Либерти»? Вы выглядите так современно и прогрессивно в этом платье. Я так хотела поговорить с вами и с… – Она восторженно оглянулась на Годфри.

Я тоже посмотрела в его сторону.

Они с Ирен взяли бокалы и переплели руки, чтобы напоить шампанским друг друга. Оба безотрывно глядели друг другу в глаза, и мы с Аллегрой почувствовали себя лишними.

Моя бывшая воспитанница продолжала взволнованно болтать, однако ей хватило чуткости понизить голос:

– Мистер Нортон выглядит просто божественно! Разумеется, он всегда таким и был. Как и мой дорогой дядя Квентин. Но, кажется, только долгая разлука делает людей более… интересными. Почему так происходит, мисс Хаксли?

– Думаю, меняются не люди, меняемся мы.

– Не всегда! Вспомните дядю Квентина! Иностранный шпион, только вообразите! Или, точнее, шпион в чужих землях, где-то далеко-далеко. Но ведь мы тоже шпионы! Ирен была со мной откровенна. Ах, что за обворожительная особа ваша подруга! – Аллегра с обожанием взглянула на моих друзей. А они, забыв обо всем вокруг, пили шампанское и предавались другим удовольствиям, в которые было лучше не вникать. – Я-то думала, что буду завидовать ей, но ведь это ни к чему, правда?

– Конечно! – искренне ответила я. Я никогда не позволяла себе даже думать о том, чтобы поставить себя вровень с подругой.

– По крайней мере, – продолжала Аллегра, – я могу многому у нее научиться.

– Я бы не стала делать из нее модель для подражания, мисс Аллегра.

– Но отчего же? По части ума, смелости и моды она образец совершенства. Я жду не дождусь, когда повзрослею и смогу, как она, носить черное и усыпать себя драгоценностями. И обо мне будут мечтать джентльмены, и даже короли! Вы видели эти бриллианты?

– Тебе больше подходят бледные цвета, моя дорогая. А поклонники очень быстро становятся жалкими или скучными. Что касается бриллиантов, я не только видела их, но и сама привезла в Прагу.

Ирен с Годфри, кажется, собирались глазеть друг на друга и пить шампанское бесконечно. И я предложила Аллегре сесть.

– Вы привезли их! – вернулась девушка к прерванной беседе. – Так, значит, это вы охраняли бриллианты?

– Разумеется. Хотя, конечно, рядом был Годфри на тот случай, если вдруг что-нибудь стрясется. Кстати говоря, каким образом Ирен забрала пояс?

– Когда мы приехали в отель, вы с Годфри уже отправились на прием во дворец. Ирен прошмыгнула в вашу комнату и достала его.

– Но как она умудрилась попасть в мою комнату? Ведь дверь была заперта.

– Она сделала отмычку.

– Отмычку? Это что-то новенькое. И из чего же она ее сделала?

– Из шляпной булавки, – восторженно пояснила Аллегра. – Ирен говорит, что добротная, крепкая шляпная булавка – настоящая находка для женщины. С ее помощью можно сделать кучу разных вещей и даже заколоть мужчину, если он грубо пристает в толпе.

– Боже милостивый! – ахнула я. – Ирен не следует рассказывать тебе о таких ужасах. К хорошо воспитанной молодой женщине никогда не пристанут на улице, потому что она никогда не окажется одна там, где может столкнуться с опасными типами. И ты не должна называть ее Ирен: для тебя она миссис Нортон.

– Но почему? Она сама разрешила звать ее по имени.

– И все-таки не нужно. Она замужняя дама, намного старше тебя. Ты должны обращаться к ней почтительно.

Аллегра покорно выслушала замечание и виновато склонила голову. Но уже через мгновение она снова подняла на меня взгляд. В ее глазах блестел озорной огонек.

– Тогда, раз вы не замужем, я могу называть вас Нелл?