И король, и королева лично знали Ирен. Причем Клотильда познакомилась с ней совсем недавно. Конечно, Ирен обладала прекрасным актерским талантом, да и мастерством маскировки владела в совершенстве, обучая ему чуть ли не королевских особ. Но сможет ли она провести тех, кто с нею знаком?

Ирен сделала глубокий размашистый реверанс. Он был бы уместен перед Виндзором или его вдовой[16], но для иностранных монархов вовсе не обязательно было так стараться. Моя подруга хранила молчание, лицо не выдавало ни единой эмоции. И все же в ее жесте я уловила иронию. Ирен никогда не умела изображать покорность.

Она так быстро выпрямилась, что мне показалось, будто реверанс нам просто померещился. На фоне такого подобострастного приветствия король и королева выглядели недостаточно учтивыми.

– Леди Шерлок, – неторопливо произнес король, словно пробуя чужеродные слова на вкус. Впрочем, такие ли уж чужеродные? В конце концов, не так давно Вилли просил о помощи Шерлока Холмса. Ах, Ирен, неужели обязательно каждый раз играть в столь рискованные игры? – Мне кажется, мы с вами не знакомы… – начал было король.

– Полагаю, что нет, ваше величество. – Ирен говорила нараспев, подражая верхушке общества. Ее произношению позавидовала бы сама британская королева. – До недавних пор я редко покидала Англию. Видите ли, я только что овдовела. – Она широко развела руками и взглянула на свой прекрасный наряд, словно показывая, что носит траур.

– Вы тоже вдова, как и ваша королева Виктория. Сожалею, мадам. – Король медленно кивал, как будто ему снился сон – тут скорее уместно говорить о ночном кошмаре.

– Благодарю вас, ваше величество, – скромно ответила Ирен. Она перевела взгляд на королеву Клотильду и улыбнулась: – Я очарована встречей с вашим величеством и вашим прелестным городом.

– Благодарю вас, – повторила за ней королева, даже не подозревая, с кем разговаривает. Она тоже произносила свои реплики очень медленно. Присутствие Ирен оказывало влияние на всех в этом зале, словно моя подруга разбросала повсюду тяжелые черные сети, из которых трудно выпутаться. – Леди Шерлок, Прага приветствует вас и вашу… сестру?

Аллегра выступила вперед, как хорошо воспитанный ребенок, каким я ее и помнила. Я и сама приложила руку к тому, чтобы привить девочке вежливость. Она послушно сделала реверанс. Если Ирен была похожа на Красную Королеву, на сей раз облаченную в черное платье, то Аллегра напоминала прелестную Алису в Стране чудес.

– Да, ваше величество. Меня зовут Аллегра Тёрнпенни.

– Как это мило с вашей стороны, дитя мое, что вы разделяете со старшей сестрой ее горе, и как ей повезло, что у нее есть столь юная, веселая и добрая спутница. – Королева говорила величественно, но в голосе ее звучала печаль.

Ирен и Аллегра приветливо посмотрели друг на друга.

– Да, ваше величество, – серьезным тоном повторила Аллегра.

Не дожидаясь, пока королевская чета попрощается с ней, Ирен склонила голову, словно показывая этим жестом, что они могут идти дальше.

Король и королева продолжили обход гостей, а Ирен с достоинством направилась к столу с прохладительными напитками. Мы с Годфри стояли и задумчиво смотрели на нее.

– Вы ведь англичане, верно? – прозвучал сзади властный голос.

Мы повернулись и увидели высокую рыжеволосую женщину в темно-синем платье, расшитом золотыми и серебряными нитями.

В любой другой день я решила бы, что она одета слишком вычурно. Но Ирен затмила сегодня всех женщин во дворце, и эта дама, конечно, прекрасно понимала свое поражение: досада искажала ее, в общем-то, красивые черты.

– Действительно англичане, – сказал Годфри, элегантно поклонившись. Нет ничего хуже, чем пытаться убедить мужчину в том, что он должен быть вежливым, но с Годфри по части этикета могли равняться разве что актеры лондонских театров, а прекрасные манеры ставили его выше многих даже в высшем обществе. – Я Годфри Нортон, адвокат, представитель Ротшильдов. А это мой секретарь и коллега, мисс Пенелопа Хаксли.

– Мисс Хаксли, мистер Нортон, – пробормотала незнакомка, тревожно оглянувшись в глубь зала. – Меня зовут Татьяна, – объявила она так горделиво, будто одного имени должно было быть достаточно. – Вы знаете эту даму, леди Уайльд?

Мы с Годфри пришли в замешательство, забыв, что Ирен использует вымышленное имя.

– Вы говорите о леди Шерлок, – вовремя спохватилась я.

– Да, – подтвердила Татьяна. – Судя по всему, она привлекла всеобщее внимание. Вы знаете о ней что-нибудь?

– Ничего, – быстро выпалила я.

– Совсем немного, – вальяжно добавил Годфри. – Я только слышал, что покойный муж оставил ей большое состояние.

– Богата, и к тому же вдова. Мощное сочетание. – Татьяна выглядела недовольной. – Она явно произвела на короля большое впечатление.

– Возможно, она просто очень старалась это сделать, – вставила я.

Дама взглянула на меня с неприязнью, словно вонзила в меня глазами острые кинжалы.

– Все монархи с этим сталкиваются. Каждый пытается произвести на них впечатление, и это им на руку, вот и все. Она, часом, не авантюристка, эта леди Шерлок?

Рыжеволосая дама нападала на мою подругу, словно знала ее характер. От удивления я потеряла дар речи. Но Годфри продолжил диалог:

– Все красивые женщины авантюристки, не так ли, мадам Татьяна?

На мгновение ее беспокойные карие глаза оторвались от слежки за передвижениями короля с королевой – или, возможно, Ирен – и остановились на Годфри. Она вперила в него невидящий взгляд:

– Возможно. Я русская, – заявила она неожиданно. – Я рискую всегда, чем бы ни занималась. Если вы позволите… – Она резко повернулась, взметнув блестящую юбку, и пошла прочь.

Годфри печально улыбнулся:

– Ирен удалось достичь желаемого: она обратила на себя внимание. Но совсем не тех, кого стоило бы. Не удивлюсь, если сюда ворвется сам Голем и пригласит ее на вальс.

– Ох, Годфри, что за мысли! Если Ирен закружится в танце с Големом, клянусь тебе, тогда я… я… – Мне никак не удавалось придумать что-нибудь по-настоящему ужасное.

– Нелл, пожалуйста, не делай глупостей, – сказал Годфри, взяв меня под руку. – Пусть этим занимается Ирен.

Он повел меня к столу с закусками и принялся угощать чем-то неаппетитным. Но, несмотря на все его попытки меня отвлечь, я продолжала следить за еле заметным светским танцем. Вот покачиваются в толпе светловолосые головы короля и королевы; черная дерзкая прическа Ирен то приближается к ним ближе, то отходит назад; ритмично двигается по залу копна рыжих волос той русской женщины. Я видела только их; остальные гости слились для меня в одну бесцветную массу.

А как же мы с Годфри? Неужели мы лишь безликие пешки в этой шахматной игре? Или мы замаскированные под мелкие фигуры ферзи и просто ждем нужного момента, чтобы перемахнуть через все поле и оставить свой след в истории?

Тот вечер был малоприятным – вот и все, что я могу сказать. Единственным лучом света в темном царстве стала для меня юная цветущая Аллегра. Она одна веселилась на этом тоскливом сборище, будто Алиса, случайно попавшая на безумное чаепитие.

Мы с Годфри возвращались в отель молча, пытаясь осмыслить все то, что произошло на приеме.

Я размышляла о том, что нас с Ирен легко могли разоблачить на приеме у короля, но мы невероятным образом вышли сухими из воды. Неужели я и правда так сильно изменилась, как говорит Годфри? Если да, то благодаря обманчивой внешности я тоже превратилась в авантюристку. Удалось ли Ирен ввести в заблуждение и короля, и королеву? Могут ли они быть столь невнимательными? Кажется, так и есть, ведь мы им не ровня, вот они и проявили небрежность. Неужели все августейшие особы настолько близоруки? Наверное, поэтому их так легко одурачить.

Когда мы пришли в отель, Годфри заказал большую бутылку шампанского и уговорил меня подняться к нему в гостиную.

Войдя к нему в номер, я увидела завернутый в полотенце массивный сосуд, который покоился в ведерке со льдом, словно запеленатый ребенок в колыбели.