Никн Фаулз

Был солнечный день, который наполнялся остатками тепла, такого незаменимого для меня сейчас. Макс включил печку, и в машине было тепло, но каждый порыв ветка, который касался моего тела через щели в дверях, вызывал внутреннюю дрожь. Сезон дождей подходил к концу, и сейчас была больше сухая морозная погода.

Макс с каждым днём ходил всё более мрачный, ведь он планировал обжиться на месяц в Опидуме, недалеко от самого леса Арканорум, для того, чтобы подождать знаменательную дату зимнего солнцестояния – 21 декабря. Но все его планы рушились из-за Приспешников, которые настигали нас везде, и с каждым днём их количество только увеличивалось. Для того чтобы хоть немного от них отстать, пришлось сделать неплохой круг по бездорожью и отдалённым от цивилизации местам. Даже сейчас мне казалось, что я вижу преследующую нас везде машину, глаза, которые я видела в зарослях. Уже была середина ноября, а значит, до открытия портала остался месяц, но мы всё никак не могли доехать до намеченной цели.

Кроме того, Макс волновался из-за того, что у нас практически не было времени на занятия, хотя он старался уделить мне в этом внимание каждый вечер или каждое утро. Он понимал, что в лесу нас будет ждать ни один десяток преследователей, и в некотором смысле даже не представлял, что будет делать для того, чтобы я осталась цела. Я думала о том же практически каждый день.

Когда мы сбежали от Игоря, оказалось, что никто из Совета не выходит на связь, поэтому Макс действовал на своё усмотрение. Он уходил каждые несколько дней и приходил без новостей. Животных для этих целей было предостаточно, подходили как кошки или собаки, так даже самые мелкие птицы и ящерицы или жабы.

Что случилось в Анвине, оставалось загадкой. Макс был не последним человеком в тех местах, поэтому я искренне болела за то, чтобы у него получилось из любой ситуации получить выгоду для себя и даже осуществить мечту. Может, Совет оценит его храбрость и как-то его отблагодарит. В любом случае, Макс выполнял и дальше своё задание, портал открывался без участия Совета, а значит, для нас ничего не изменилось.

Одна мысль не давала мне покоя достаточно долгое время. Я всё раздумывала над сказанными Максом словами о том, что я спасла его жизнь. По его же словам он должен был мне свою жизнь, значит, я могла просить всё, что угодно. Стоит ему дать слово, и он не сможет от него отказаться. Я не хотела использовать его слово для своей выгоды, мне больше хотелось помочь ему, ведь было видно, что он не питает счастья к своим поездкам по этому миру и вообще службе на Совет. Но Макс молчал и не говорил о своём долге, поэтому я никак не могла понять, правильно ли я думаю или нет. Кроме того, парень сказал, что это единственная возможность стать частью Совета и быть на шаг ближе к управлению Вольных Земель.

Недавно мы остановились около торгового центра и купили куртки мне и Максу. Я не знала, откуда парень берёт деньги или где они у него были спрятаны, но я надеялась, что это никак не связано с законом и воровством, которого и так хватало в нашей жизни. Макс регулярно подвозил меня к различным придорожным хостелам и отелям для того, чтобы я могла принять душ и постирать вещи. Он и сам отдыхал в это время, ведь сейчас практически не вставал из-за руля, сутками находясь в дороге. Проводить время в машине было скучно, поэтому я донимала его вечными расспросами и разговорами. Если Макса это как-то донимало, я всегда утешала себя мыслями о том, что он сам не позаботился о моём досуге. Но через время иногда он стал смеяться и шутить вместе со мной, видимо, я дала трещину в броне, которую он выстроил вокруг себя.

Тогда, в торговом центре, я решила немного пошутить и устроила показ мод. Сначала Макс упирался и вечно повторял, что нам нужно как можно быстрее уезжать отсюда, но я впервые настояла на своём. В нашей жизни было так много напряжения, я каждую минуту думала о том, что нас преследуют, что в следующее утро я могу не проснуться, поэтому небольшое развлечение было как нельзя кстати.

В торговом центре было большое столпотворение людей, я заняла одну примерочную кабинку, и на меня никто не обращал внимания. Макс сел на пуф и ждал, когда я надену тот или иной наряд и сделаю небольшое дефиле в его сторону. При этом я так сильно виляла бёдрами, делала комичное лицо, надувала губы и трусила волосами, что он просто не мог оставаться равнодушным. Я хотела немного развеселить Макса, хотя у самой на душе скребли кошки.

Сначала Макс смотрел на меня скептически, но когда я надела красное длинное платье с разрезом на юбке и прямо перед его лицом выставила оголённую ногу, он невольно улыбнулся и прикрыл глаза ладонью в притворном смущении. Я засмеялась и, довольна результатом, пошла снова переодеваться, ведь я видела его заинтересованный взгляд и ещё никогда не ощущала себя такой красивой.

Я так давно вообще не чувствовала себя хоть сколько-то привлекательной, что ощущения, полученные от дефиле, сильно приподняли мне настроение, а то, как Макс смотрел на меня, отдавало теплом в груди, хотя головой я понимала, что мне не должно это нравиться. Как я уже говорила раньше, моя внешность ничем не выделялась, а я сама считала, что человек может стать красивым только в том случае, когда имеет внутренний свет и теплоту. Но внимание окружающих придавало уверенность в себе, и только эта уверенность помогала идти дальше с мыслью, что все действия нужные и правильные. Я никогда не старалась выделиться из толпы ровесников, мне хватало общения единственного друга Ника, который отдавал мне столько внимания, сколько было нужно для уверенности в себе. Макс был совершенно другим, при нём я вела себя по-другому и несознательно пыталась получить его одобрение по тому или иному поводу, а только после этого чувствовала себя более уверенной.

Но когда мы сели в машину и поехали дальше своей дорогой, всё стало на свои места, радость испарилась, и остался страх и отчаяние.

Я никогда не жила в таких условиях, никогда меня не преследовали, дед всегда окружал меня радостью и заботой. Я не росла человеком, который лез бы в драки или словесные перепалки, я скорее отсиделась бы в стороне, пока сильные мира сего выясняли между собой отношения. Больше всего мной оценим был покой, ведь только тогда можно было чувствовать себя комфортно.

О, как давно я не чувствовала себя по-настоящему комфортно! Мотели, душ и периодически выстиранная одежда не давали ощущение того комфорта, который можно испытать только дома, где тебе всё привычно, где окружающие тебя люди знакомые и родные. А так как теперь у меня нет дома, я больше никогда не смогу испытать того облегчения, которое обычно чувствуешь после тяжёлого дня, когда приходишь домой, а там стоит тёплый ужин.

В моменты печали я забиралась на заднее сидение машины и долго смотрела в окно, на быстро меняющийся пейзаж, при этом я закидывала ноги на сидение. Я уже давно перестала ощущать неловкость при Максе, ведь последние месяцы я видела его круглосуточно, и казалось, что у него совсем нет от меня секретов, он открыт, как в общении, так и душой, хотя на самом деле это было не так.

Между нами при обычных обстоятельствах не возникла бы дружба, но учитывая всё произошедшее, я закрывала на прошлое глаза. Любовь к деду не прошла с месяцами, и теперь я стала больше сознавать, что его нет. Больше никогда я не смогу прикоснуться к нему, больше никогда не смогу поговорить с ним. То место, которое я отвела ему в своём сердце, пустовало, и его нельзя было заполнить ни беседами с Максом, ни надеждами на будущее.

Из-за того что я ни с кем не общалась, кроме Макса, как бы мне не хотелось, а приходилось мириться с парнем на его условиях, ведь мне было необходимо общение. Раньше его присутствие было тягостным для меня, мне хотелось побыть в одиночестве, а при нём я чувствовала себя некомфортно. Дело в том, что Макс был воином, у него жёсткое представление о мире, которое со всех сторон ограничено рамками, что было видно не только в его рассуждениях, а и в поведении в общем. Если с самого детства его воспитывали в спартанских условиях, то до этого момента он так и не смог изменить привычек. При сидении ровная спина. Никаких излишеств в еде или в развлечениях. Минимум слов, больше действий. Можно было придумать миллион подобных девизов.