– Кто такие ньипы? – Заинтересовалась Дженифер.

– Ньип это по-фиджийски, – ответила Йоко, – а по-вашему буньип.

– По-алеутски – тупилак, – добавила Хва. – Уф!

– Девчонки, вы серьезно? Ведь буньип это чудище из сказок наших аборигенов!

Йоко встала и, закрепляя на своем поясе груз и сетку, произнесла.

– С ньипами та же история, что с тюленями-сиренами. В сказках это полурыбы-полуженщины с большими сиськами. А реально – морские млекопитающие.

– Да, – австралийка кивнула. – Некоторые ученые считают, что буньип это какая-то разновидность тюленя, но…

– Какие, на фиг, тюлени? – Перебила японка. – Это просто древняя раса людей, типа лемурийцев. Ладно, foa, я пошла смотреть ловушки на лангустов.

– Раса людей? – Недоуменно переспросила Дженифер, но Йоко уже ушла под воду, появилась по ту сторону прозрачной стенки, махнула ладошкой, позируя на камеру, и поплыла вглубь джунглей (или огорода) из разноцветных водорослей.

– Прикинь, Джени, – сказала Хва, завершившая свои дыхательные упражнения. – Плюс подводного тента в том, что ты идешь в промысловую зону и обратно без компрессии-декомпрессии. Нет перепада глубины. Если натыкать дорожку таких тентов через 20 метров по горизонтали и через 3 метра по вертикали, то будет реальный маршрут для туристов-фридайверов. Не для тех маньяков-монстров, которые ставят рекорды, а для нормальных ребят, которым нравится плавать под водой без всяких дивайсов.

– Отличная идея, – согласилась австралийка. – Я думаю, наши зрители это оценят. И ассоциация малобюджетного туризма тоже. Это как раз то… А давай ты, все-таки, договоришь про буньипов. Я пока не поняла, это реальные люди или мифические?

– Реальные. Они живут в болотах на северо-западе Новой Гвинеи – Хитивао. Кстати, недалеко от твоей северной Австралии. А одна триба откочевала на Пелелиу. Это примерно 300 миль на юго-запад отсюда. Я их там видела вот этими глазами.

Для убедительности, кореянка показала растопыренными пальцами на свои глаза.

– А на кого они похожи? – Спросила Дженифер. – Ну, хотя бы приблизительно?

– Ну если приблизительно, то это невысокие, чёрные, живут на берегу, ныряют.

– Береговые негритосы? Как филиппинские аэта или андаманские аборигены?

– Ага, – Хва хихикнула. – Так на языке еврокультуры. Если черный, то негр. А если маленький черный, то негритос. Негр-недоросток. По ходу, болел рахитом. Если косоглазый, то монгол. Если косоглазый, но живет не в Монголии, то монголоид. А европейцы, это высшая раса, хули им разбираться в различиях цветных мартышек?

– Хва, ты несправедлива! – Возмутилась Дженифер. – Я никогда не…

– Джени, ты классная! – Хва стремительно обняла австралийку и влепила ей звучный поцелуй в нос. – Это я прикололась. Без обид, ОК? А микро-этнос буньипов открыли этнографы-любители, то ли в прошлом году, то ли даже в этом.

– Э… А откуда известно, что это буньипы?

– Ну… – Хва задумалась на секунду. – Типа по сумме признаков. Ты бы поехала и посмотрела сама. Так надежнее, ага?

– Да,- призналась австралийка. – Я не поверю, пока не увижу. Слишком странно.

– У тебя правильный подход, – одобрила Хва. – Я тебе потом покажу на карте…

Снова послышалось фырканье и плеск. Вернулась Йоко и сунула в руки Хва сетку, ставшую похожей на какое-то инопланетное существо с множеством шевелящихся колючих лап и усов.

– Уф!… Выгружай это… Уф… Где какао?… Уф… Ага, вот!

– Урожайный день, – сказала кореянка, начиная выпутывать лангустов из сетки.

– Уф! – Йоко глотнула какао. – По ходу, наверху… Уф… Тбанга на проа. … Уф!

– Ваш постоянный мужчина из Малави? – Уточнила Дженифер.

– Ага, – Хва кивнула. – Если он наверху, то догадается нырнуть… О! Догадался!

Благодаря четкой профессиональной реакции, австралийка успела поймать нового персонажа в видоискатель камеры в движении от поверхности океана к подводному шатру-тенту. Сюрреалистический эпизод, достойный занять место в какой-нибудь киноленте из жизни любителей пейотля. Здоровенный голый негр плавно падает вниз головой сквозь аквамариновое мерцание, держа в правой руке квадратный чемодан чудовищного размера и ритмично размахивая ногами и левой рукой.

А через несколько секунд выборочно выбритая голова негра с оставленной по осевой линии черепа полосе короткого ворса, похожей на щетку, высунулась из воды уже под тентом. Вращая глазами и широко улыбаясь, он пророкотал:

– Девчонки! Я купил на конверсионном сэйле классный военный шкаф! Вы говорили: сюда нужен шкаф! Я искал и я купил! Он тяжелый, но хороший и очень дешевый! Да!

– Тбанги, а он сюда влезет? – Подозрительно спросила Йоко.

– Влезет-влезет, – авторитетно ответил негр, – но надо мне помогать. Будет так. Вы две поднимите края тента там и там, а третья девчонка потянет, когда я буду толкать.

– Это Джени из Калумбуру, Австралия, – сообщила ему Хва.

– Уа! Хорошо! Джени из Калумбуру, ты поняла, как надо помогать?

– Вроде бы да… – Ответила Дженифер.

… И следующее четверть часа она чувствовала себя Ларой Крофт, расхитительницей гробниц, добывающей каменный саркофаг фараона из полузатопленной пирамиды с физической поддержкой очень шумных туземных криминальных субъектов. «Военный шкаф», склепанный из толстых дюралевых листов, и пустой-то весил никак не меньше полцентнера, а сейчас он был ещё и наполнен морской водой… Тем не менее, Тбанги оказался прав. Этот жуткий параллелепипед, покрытый частично облезшей зеленой краской, пролез внутрь шатра и поместился там, заняв, правда, четверть внутренней площади. А четверо героев, исчерпав силы, уселись за столиком с чашками какао.

Йоко не вставая с места выделила взглядом клеймо на боку шкафа и прочла:

«Yap Metalurgika Fabrika te Foa Navi te Meganezia 16 jan 2-do eno Magna Carta».

– Офигеть… – Буркнула Хва, – эту штуку сделали для флота во 2-м году Хартии. А на острове Йап действительно была металлургическая фабрика?

– Она там и сейчас есть, – ответила Йоко. – Это тот дом, где электрическая печка для переработки металлолома, которую янки оставили после войны с самураями.

– Хэх… В смысле, дом, где сейчас кабак «Харакири»?

– Ага! – Японка кивнула и повернулась к Тбанги. – Как ты затащил это на проа?

– Так, – невозмутимо ответил негр. – Это не очень удобное, но не очень тяжелое, нет.

– А где ты оставил мелких?

– У тети Ми. Нормально?

– Ага. А ты ей сказал, что завтра мы хотим взять мелких с собой на рыбалку?

– Да. Тётя Ми согласилась, если будет хорошая погода, и вообще.

– Если моя мама говорит «и вообще», – произнесла Хва, – то это подозрительно.

Йоко беззаботно махнула рукой.

– Aita pe-a. Мы её уговорим. Скажем: с нами австралийка-репортер. Так, Джени?

– Мы покажем тебе классные места! – Добавила Хва. – Ты вообще обалдеешь!

– ОК, – Дженифер кивнула. – Я бы хотела обязательно побывать на Фалалопе…

– Фалолоп мы тебе тоже покажем, – мгновенно отреагировала кореянка.

– …И у меня вдруг возник смешной вопрос, – продолжила австралийка. – Почему в Полинезии и Папуа традиционно есть ныряльщики любого пола, на Филиппинах и в Африке обычно мужчины, а в Корее и Японии практически только женщины?

– Это, как бы, политэкономия, – ответила Йоко. – В средневековой Японии мужчина-простолюдин был рабом феодала. Раб обязан платить налоги плюс исполнять любую работу по приказу феодала. Раб по-любому должен заплатить весь налог, даже если половину времени он таскает камни на строительстве замка для феодала. Женщина-простолюдинка прилагалась к этому рабу, типа, как бытовой инвентарь. Сама она не платила налоги и не выполняла принудительных работ. Мужчина-раб, чтобы как-то выкрутиться с налогами, отправлял её нырять за жемчугом. Вот тебе и ама.