— Это международный конкурс воров, он открыт лишь для специалистов, снискавших мировое признание. Нам не интересны откровения новичков и любителей, пусть не отнимают время. Время — деньги! И следовательно, во всякое время должно воровать!

Итак, давайте условимся о правилах ведения конкурса и в дальнейшем будем их неукоснительно соблюдать. Причина, приведшая нас сегодня сюда, не так проста, как некоторым может показаться, и нам вовсе не до смеха и шуток. Предупреждаю: тот, кто крадет сотнями или даже тысячами, пусть не вылезает на сцену и не занимает попусту наше время.

Эти слова были встречены громкими аплодисментами.

— Таково первое правило, и ваши аплодисменты, идущие от души, я расцениваю как единогласное его одобрение. Мы будем слушать лишь тех, кто хотя бы однажды прикарманил миллион.

Второе правило: чтобы выступать перед нами, надо иметь толстое брюхо и круглые щеки, худым здесь тоже делать нечего. Ибо по размеру щек и живота можно безошибочно судить о размерах состояния и доходах.

Воры, отвечавшие этим условиям, долго хлопали в ладоши. Но худые криками выразили несогласие. Толпа в пещере раскололась надвое, и дело едва не дошло до рукопашной.

Один из тощих, совсем как скелет, вскочил с места, требуя отмены второго правила. От гнева у него ходуном ходил кадык, вверх-вниз. Его возражения сводились к следующему: хоть и верно, что многие воры наели себе животы, однако есть и другие, у которых ввалились щеки от неотступных забот о том, как свое богатство приумножить.

— Да-да, это проблема, и немалая. Вряд ли кто станет утверждать, что худые воруют хуже толстопузых. Это дискриминация! Где худому взять живот — пересадку делать или у беременной жены занять? Худоба не обязательно признак нищеты и неудач. Нельзя судить о чьем-то геройстве по величине его ляжек.

Оратор сел, а клан худых еще долго и восторженно ему аплодировали, в то время как толстопузые свистели и улюлюкали от гнева. Один толстяк заметил, что выразитель чаяний худых — такой же оборванец, как и незадачливый Ндайя ва Кахурия.

— Кто посмел сравнить меня с Ндайей ва Кахурией? — снова вскочил оскорбленный до глубины души тощий оратор. — Кто назвал меня оборванцем? Что у меня может быть общего с жалким карманником? Пусть выйдет мой обидчик, и мы сразимся с ним на кулаках. Он узнает крепость рук, которые ворочают миллионами.

Но тут поднялся мужчина — не толстый и не худой — и быстро уладил спор:

— Не станем обращать внимания на не относящиеся к делу пустяки: тонкий, толстый, черный или белый, короткий или длинный. О хищных птицах судят не по их размерам, а по их добыче. Каждый чревоугодник, который чувствует, что ему есть что сказать, должен быть допущен к столу. Пусть обжоры померяются силами в честном поединке. Посмотрите на наших иностранных гостей: среди них и упитанные есть, и стройные, блондины и рыжие, один из них азиат, из Японии, есть и европейцы, а их глава — американец. Что делает их всех одной семьей, связывает, будто пуповиной? Не худоба, не толщина, не язык. Их объединяет и сплачивает в один клан воровство. Именно оно позволило им протянуть свои щупальца по всей земле — эдакие вьюнки, что расползаются по полю. Мы, их местные сторожевые псы, тоже имеем одну пуповину. Мы все братья, соратники — словом, одна семья, независимо от того, кто из нас луо, кто календжин, или мкамба, или суахили, или масаи, кикуйю или балуйя. Всех нас объединяет воровство, и у нас прочные связи с нашими заморскими друзьями. Распорядитель бала! Мы все члены одной организации, так останемся едиными навеки! Пусть ссорятся те, кого мы обкрадываем. Тогда у них не хватит сил противостоять нам. Люди, огонь в очаге может обуглить мясо, с которого каплет жир и заставляет пламя плясать!

Его проводили такой овацией, что казалось, потолок и стены пещеры не выдержат.

"Тобоа! Тобоа! [25] Даниил рассудил нас!" — восторженно кричали из публики.

После короткого обсуждения договорились о том, что рост, вес, религия, племя и цвет кожи не могут служить помехой для участия в конкурсе. Главное — это хитроумие, искусность и профессиональное мастерство. Однако чтобы исключить любителей и начинающих, составили нижеследующий свод правил:

1. Каждый участник называет свое имя.

2. Каждый участник сообщает свой адрес.

3. Каждый участник называет количество своих жен и любовниц.

4. Каждый участник сообщает модель своего автомобиля, а также автомобилей жен и любовниц.

5. Каждый участник излагает вкратце свою карьеру на стезе воровства.

6. Каждый участник вносит предложения относительно развития воровства в стране.

7. Каждый участник предлагает меры по упрочению уз с зарубежными коллегами.

Зачитав правила, распорядитель под бурные аплодисменты вернулся на свое место.

— Я бы тоже хотел поучаствовать, — сказал Мваура Мутури.

— Так ты грабитель? — спросил рабочий.

— С чего же, по-твоему, я живу и получаю доход? — расхохотался Мваура, обратив тем самым все в шутку. Но тут он вспомнил недавний вопрос Мутури о его, Мвауры, связях с "Ангелами ада" и разом умолк, как подавился. Он повернулся к Вангари, прикидывая, известно ли и ей то, о чем наверняка прознал Мутури.

Вангари сидела молча, раздираемая приливами отваги и отвращения. Ей хотелось встать и обрушить на весь этот сброд тяжкие обвинения и всю свою ненависть. Однако она сдерживалась, дав себе слово досмотреть конкурс до конца, чтобы собрать как можно больше улик для илморогской полиции. Время от времени она зажимала ладонями уши, чтобы хоть минуту-другую передохнуть — не слышать самодовольных излияний бандитов, их громких оваций.

Внезапно у Вангари возникло такое чувство, будто она снова трясется в матату Мвауры и Мвирери ва Мукираи мерным голосом, убаюкивая слушателей, повествует о человеке, который, отправляясь в далекую страну, роздал своим слугам свои таланты — одному пять, другому два, третьему один…

Получивший пять талантов употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю. По долгом времени приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И подойдя, получивший… талантов…

КОНКУРСНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ГИТУТУ ВА ГАТААНГУРУ

Ниже приводятся высказывания Гитуту ва Гатаангуру по поводу современного воровства. У Гитуту было такое брюхо, что, если бы не подтяжки, оно бы волочилось по земле. Казалось, его живот вобрал в себя все четыре конечности и много еще чего, в том числе шею. Руки и ноги походили на короткие обрубки, голова усохла и была величиной с кулак.

В тот день на нем был темный костюм и белая сорочка с кружевами, черный галстук-бабочка прилеплен к подбородку, трость отделана чистым золотом. Гитуту одной рукой поглаживал живот, другой вертел трость. Говорил он с одышкой, словно тащил тяжеленную ношу.

Вот текст его выступления.

— Зовут меня Гитуту ва Гатаангуру, раз уж на то пошло. Это мое истинное имя, а на европейский, точнее, на христианский лад я прозываюсь Шитленд Нэрроу Истмэс. Когда европейцы слышат его, они почему-то тушуются, смотрят на меня как-то странно. Одни качают головой, другие начинают хохотать, ибо при всей своей учености ничего подобного не слыхали. Я вам больше скажу: белые меня даже побаиваются.

Перехожу ко второму вопросу. Я человек семейный. У меня жена и пятеро детей — три мальчика и две девочки. Старший сын учился в нескольких африканских университетах и сейчас продолжает образование за границей. Второй только что поступил на первый курс. Третий мальчик и дочери еще ходят в школу. Я дам им превосходное образование, которого сам лишен, потому что моему отцу не хватало умения жить. Школы, в которых учатся младшие дети, самые дорогие — туда раньше принимали одних белых. По сей день все учителя там — европейцы.

Далее. Помимо законной супруги, с которой мы венчались в церкви при миссии Тхогото, у меня есть две любовницы. Как говорится, у кого отложено про запас, тот никогда не голодает.