"Как ты можешь оставить нас, несчастных сирот? Ведь тебе известно: мы угнетали народ и творили зверства от твоего имени! Ты ведь торжественно клялся, что останешься здесь навеки! Если ты уйдешь, партизаны нас не пощадят!"

Но их бог и господин ответил:

"Мало в вас, однако, веры. Пусть сердца ваши успокоятся. Уповайте на господа, которого вы познали благодаря мне. Положитесь на меня, ибо моими устами глаголет бог. У меня достанет выдумки, чтобы навязать свою волю этой стране. Иначе я предупредил бы вас вовремя, чтобы вы бежали без оглядки или же припасали веревку: лучше в петлю, чем в лапы бандитов! Я подготовлю для вас почву, станете здесь верховодить без меня. Будете иметь всего больше, чем раньше, когда вам доставались одни мои объедки. А потом я вернусь с кучей денег, пооткрываю здесь банки, а вам доставлю танки и пушки, бомбы и самолеты. И заживем мы душа в душу, будем пировать за одним столом, все мои объедки снова будут ваши!"

Накануне отъезда властелин вновь призвал своих верных слуг и вручил им ключи от страны с такими Словами:

"Мы обманем народ и кровожадных партизан. Ведь вы такие же черные, как они, и чернь возрадуется: "Смотрите, ключи от власти в руках наших братьев, черные стоят теперь у кормила. Разве не за это мы сражались? Можем теперь сложить оружие. Да здравствуют наши черные вожди!"

Потом он вверил им свое имущество, чтобы хранили и приумножали его. Одному дал полмиллиона шиллингов, другому двести тысяч, третьему сто тысяч — в зависимости от того, как преданно служили они господину, насколько разделяли его взгляды и следовали его вере. И, сделав так, властитель ушел через парадный вход.

Получивший полмиллиона, не тратя времени даром, стал скупать у крестьян плоды их труда и продавать втридорога городским труженикам. Вскоре он удвоил оставленную ему сумму. Так же поступил второй и тоже получил огромную прибыль.

Получивший же сто тысяч оказался умнее других. Он взвесил все обстоятельства, вспомнил, как правил старый господин: "Бывший бог и хозяин похвалялся, что это он принес процветание и прогресс стране, при помощи привезенных с собой денег. Капитал! Капитал! Посмотрим, может ли капитал сам по себе давать прибыль, если не поливать его потом рабочих, не удобрять дешевым трудом крестьян". Он положил сто тысяч в жестяную банку, надежно ее запечатал и закопал в землю под банановым деревом.

Вскоре через черный ход пожаловал в страну прежний властелин — решил навестить оставленное им добро. Призвав своих слуг, он потребовал у них отчета.

Получивший полмиллиона, доложил:

"Мой бог и господин, я удвоил капитал, который ты мне доверил".

Хозяин удивленно воскликнул:

"Сто процентов прибыли? Фантастический доход. Я доволен тобой, мой верный и добрый слуга. Ты доказал, что заслуживаешь моего доверия, за это я поставлю тебя управляющим моими предприятиями. Раздели радость господина твоего, отведай богатства и процветания. Будешь отныне директором местных отделений моих банков и компаний. Получишь часть акций этих фирм. Отныне я буду в тени, не стану лезть на глаза. Ты — мой представитель в этой стране".

Второй слуга отчитывался за оставленные ему двести тысяч:

"Мой бог и господин! Я тоже удвоил доверенную мне сумму".

Обрадовался властелин:

"Превосходно, восхитительно! В стране царит стабильность, сюда безопасно и выгодно ввозить капиталы. Я доволен тобой, мой добрый и верный раб. Ты доказал, что заслуживаешь моего доверия, и я вознагражу тебя. Назначаю тебя главой местных отделений моих страховых компаний. Я предпочитаю теперь оставаться в доме, а ты стой на пороге, высовывайся из окна, чтобы все тебя видели. Будешь сторожевым псом моих инвестиций".

Тут выступил вперед третий слуга:

"Мой бог и господин, представитель высшей расы, я постиг твои тайны! Мне известно теперь твое настоящее имя. Империалист — вот кто ты такой, и жестокость твоя не знает границ! Ты жнешь, где не сеял. Присваиваешь то, что не полито твоим потом. Распоряжаешься тем, что тебе не принадлежит. А почему? Потому лишь, что ты хозяин капитала. Вот я и зарыл твои деньги в землю — посмотреть, что из них вырастет, если не поливать их потом. Смотри, вот твои сто тысяч, ровно столько, сколько ты оставил. Возвращаю тебе твой капитал. Пересчитай и убедись — все цело, до цента. И еще вот что: все это время я кормил себя своим трудом. Кончено, никогда не буду я больше поклоняться золотому истукану, не хочу быть больше рабом. Теперь я прозрел. Протяну руку всем тем, кто решил стать хозяином своей судьбы. Сообща мы сделаем нашу страну богатой, а народ счастливым!"

Хозяин поглядел на него с горечью и злобой:

"Лукавый, неверный и ленивый раб, бунтарь и мятежник! Не мог положить деньги в банк или отдать их в рост, чтобы я получил с них хоть какую-нибудь прибыль! Мучитель, зарыл мой капитал в землю, как мертвеца. Кто открыл тебе мое подлинное имя? Кто насоветовал тебе отречься от меня за то лишь, что я жну, но не сею, и богатею, не проливая пота? Кто нашептал тебе все эти крамольные мысли? Сами черные никогда бы до такого не додумались. Вам ли перерезать веревку, привязывающую вас к хозяину? Ну конечно, вас сбили с пути истинного коммунисты. Эти подрывные идеи идут от партии рабочих и крестьян. Твой ум отравлен коммунистическим ядом. Коммунизм… в нем зловещая угроза миру и стабильности, которыми наслаждались в этой стране я и мои слуги, псы, стерегущие мои владения. Мы поджарим тебя на медленном огне — забудешь, как меня зовут. Хватайте его, прежде чем он заразит других. Рабочие и крестьяне не узнают, что их организованность и единство сильнее танков и страшнее бомб! Поделите между собой его имущество. Богатые станут богаче, а бедняки последнего лишатся. Такова одна из важнейших моих заповедей. Что же вы медлите? Зовите армию, полицию, пусть схватят дерзнувшего отвергнуть рабство. Заточите его в темницу, откуда нет выхода, отныне пусть семья его умывается слезами и скрежещет зубами!

Вот так, отлично! Вы воздали ему по заслугам! Та же участь ждет и других бунтарей — неповадно будет бастовать, требовать надбавки, разрывать цепи рабства.

Я не буду больше — во всяком случае, на людях — называть вас рабами и слугами. Теперь вы мои задушевные друзья. Даже получив ключи власти, вы следовали моим заповедям, охраняли мое добро, приумножали мой капитал еще успешнее, чем я сам. Так что не стану называть вас рабами, ибо рабу нет дела до хозяйских интересов и чаяний. Теперь вы для меня — друзья! Я посвящу вас в свои планы; вам достанется часть моих барышей, чтобы у вас не пропало желание дробить черепа тем, кто бубнит насчет "народных масс".

Пусть пребудет покой, единство, мир да любовь между нами! Что в этом плохого: вам два глотка, а мне четыре! Проучим крикливых подстрекателей! Да здравствует стабильность во имя прогресса! Прогресс во имя барышей! Да здравствуют чужеземцы! Слава иностранным специалистам!"

Когда распорядитель бала завершил свою цветистую, полную аллегорий речь, все воры и мошенники, пришедшие в пещеру для участия в состязании, повскакали с мест и устроили ему громоподобную овацию. Из публики донеслись выкрики: "Этот ботинок как раз впору, и носка не надо!" Сидящие рядом дергали друг друга за рукав, перешептывались: "Нет, вы слыхали? Богачи будут богатеть! Прав распорядитель, для нас важнее всего крепить дружбу с иностранцами. Пусть им достается мясо, а нам только кости… Собаке и кость сгодится, особенно если на ней мясцо осталось… Вот подлинный, африканский социализм; он ничего общего не имеет с тем, что проповедует Ньерере[23] и иже с ним. Их социализм замешан на зависти.

Они за то, чтобы ни у кото не было мясистой косточки. Нам здесь такие порядки не нужны. Мы — христиане…"

Распорядитель призвал всех к порядку, и постепенно шум и аплодисменты стихли. Он был весьма упитанный мужчина; щеки круглые, как два арбуза; красные глазки похожи на сливы; толстая шея напоминала ствол баобаба, живот тоже был всему прочему под стать. Во рту сверкали два золотых зуба, а шелковый костюм переливался всеми цветами радуги.