— Нужно. Только так и нужно. Как я вам с Виктором.

Отлично. Значит, два узла: непаритет с индустрией и хлебозаготовки. От первой зависимости вы стараетесь освободиться любым способом: автономия прежде всего. Тут и свои колхозные мастерские в пику техническим дворцам казенного агросервиса. И передача нового, едва наживленного комбайна на сборку самому Виктору. И ремонт калеченых аккумуляторов, добытых где-то в Москве. Было бы разрешено — вы посылали бы на железнодорожные платформы своих сторожей с дробовиками остановить вселенский хапок, не давать стянуть для «Запорожца» колеса с точной сеялки или фары, стекла, инструмент — с беззащитного трактора. Что ж, если надо — своя Чека!

Каков в этой сфере идеал? Ты поставляешь машину — изволь, голубчик, обеспечить ее работу. А если у тебя методически выходит гроб с музыкой, то иди, дорогой, скорее, прямее, подальше и никогда не возникай больше в наших производственных отношениях. Да, пока достичь этого вам не дают, ибо «Нива» — одна, выбирать не из чего, а Сельхозтехника — монополист железок и резинок.

Но зачем уровень сложностей возводить в квадрат? Хлебозаготовки в нынешнем их виде, в виде выгребания концкормов — они же привязывают хозяйства к ненадежным секторам АПК крепче Сельхозтехники, они взвинчивают негарантированность, не так ли? А какой партийный пленум предписал, что фураж нужно или можно сдавать в качестве товарного хлеба? Да есть ли хоть поганенькая инструкция, на которую можно опираться при выкачке фермских запасов? Нет, напротив, вас прямо обязывают крепить кормовую базу и максимально обеспечивать фермы со своей земли. И первая заповедь колхоза, в давнем, простецком ее понимании, — через МТС отдать то зерно, какое отдавать предписано, — давно уже трансформировалась в выполнение плана по зерну, молоку, мясу, шерсти, овощам и т. д. и т. п., и молокомясо в этом перечне звучит ныне, в силу продовольственной ситуации, весомей и строже зерна. Известное дело: «За хлеб меня раз в году спросят, а за молоко — 365 раз».

Во вторую зависимость вы погружаетесь сами! Я говорю, конечно, о селе в целом, о сфере Пахаря, а не о Новокубанске с ее первым секретарем, человеком нужным для меня и ценным.

Подъедем-ка к элеватору, станем в километровый хвост — будет время поговорить без спешки.

«Наша главная задача — уборка и хлебосдача!» — кричат плакатные вирши. И вы только что руководителей хозяйств примерно так наставляли. И очень странно, что они, убеленные сединами, технический бедлам клеймят и порицают, а тут приемлют равнодушно.

Уборка — акт естественный и по-здравому спешный. Потому она и страда, и страдания в ней самой заключено еще ровно столько, чтоб ни газетным пафосом не опошлять, ни усугублять бодряческой егозливостью. Что натурального в хлебосдаче, откуда лихая торопливость при этом занятии?

Слово пришло из поры «военного коммунизма», оно близко понятиям «продразверстка», «кулак», «мешочник». Но даже при рождении своем оно не ставилось в ряд со страдой: сперва надо дать убрать, а уж потом, когда обмолочено, разворачивать хлебосдачу. Именно сдачу, ибо тогда деньги ничего не значили. Скажи сейчас, как и следует называть, «хлебопродажа»— и распадется плакатный стишок: с чего б это продающему в уборку торопиться, куда это он не поспеет?

Впрочем, разве о продовольственном зерне толкуем? Разве сильные пшеницы Кубани, степной янтарь Заволжья, рожь Белоруссии, рис Таврии в повестке дня? На еду собственно ныне идет едва ли одна тонна из четырех собранных, речь о фуражном зерне! И острейшая проблема хозяина — зимовка после фуражесдачи, после комбикормосдачи, не взыщите за уродливые слова. Старый жесткий термин хлебосдача прикрывает ныне совсем иное явление, и человеческого, удобопроизносимого названия ему нет.

Я не так долго был на Среднем Западе Соединенных Штатов, но был в уборку, и могу уверять: чтобы разорить, пустить по ветру тысячи и тысячи крепких ферм, не нужно ничего иного, как только совместить молотьбу (значит, и подработку, сушку зерна) с одновременной реализацией и доставкой сбора за 30, 50, 70 километров. Оверкиль и крушение, полный капут, тут никаких сомнений!

В центре Иллинойса есть ферма Роберта Буржетта. В начале уборки хозяин, рослый мужчина лет пятидесяти, сломал ногу. Полежал три дня — и с гипсовым сапогом на комбайн. «Влез в сентябре — и до конца ноября: кукуруза, соя, и не заметил, когда бедро срослось». Платить нанятому комбайнеру хотя бы полсотни в день — разорение. Сын успевал отвозить и приглядывать за сушилкой. Но каким переломом обернулась бы Буржетту обязанность весь «корн» и «сой-бинз» из-под его «Джон Дира» сразу везти на элеватор в город Декейтор, штат Иллинойс!

С целинных еще времен я четко знаю, почему нельзя сказать директору совхоза: «Эту тысячу тонн зерна ты поставишь в сентябре, а эти три продержишь у себя до февраля». Одно дело — у товарища директора и ссыпать фураж путем некуда: амбаров не дали построить, чтоб поактивней был в рассуждении первой заповеди. Другое, почему нельзя: он скормит то фуражное зерно скоту. Продовольственное свез, а ячмень и початки использует по тому самому назначению, какое и было в уме, когда кроил структуру посевов и стад. И не нужно ему полуторной цены за сверхплановую вынужденную сдачу, никаких приплат ему не надо — лишь бы скот не ревел, не терзали доярки, не истощали убытки от покупных кормов. Скормил — и чист! Во-первых, оно ж и в плане у него значилось концкормами, как за своеволие судить? Затем — себестоимость у него такая ладная, интенсивность так захорошела, падеж упал, а привес так поднялся, что хоть на Доску почета растратчика! Поголовье тому директору обычно — как кукушкин птенец малиновке: и не свое, и не прокормить, а крутись, казнись, не выпихнешь. А тут вдруг и то поголовье на «первое первое» налилось, как груша в августе, зоотехник заполошность свою потерял, не плачет, не просит, смотрит этаким гоголем. А директор даже подпускать стал в выступлениях, что, дескать, не создавай трудности — так и помощь не нужна, и соседям нечего на зеркало пенять, кто лучше пашет, тот и живет с кормами и без инфарктов. А таскать в загот-зерно и обратно — то дурачья работа, мертвых с погоста не носят.

Стоп, дорогой, хватит: носят! Приходится. Как без государственных кормовых ресурсов? Вон свинокомплексы при миллионных городах — они на чьем коште состоят, а? И зона засух звон как размахнулась! Хорошо калякать, если у тебя уродило, а если сам погорел? Из чего помогать, если при уборке не заначи ли? И потом — диплом-то есть, должен понимать, что кормление зерном, пускай даже дробленым (а сельские умники умудряются миллионы тонн цельного, нетронутого зерна стравливать), и применение сбалансированного по белку и микроэлементам, адресованного поголовью именно данного вида и возраста концентрата — вещи принципиально разные. Кто этого не понял, тот не современный руководитель, а музейный экспонат — «руками не трогать…».

Внешне тот директор согласен, вздыхает, кивает, но внутренне проявляет упрямство, даже затаенный консерватизм. Верно, что дерть с витамином и дрожжами лучше ячменя — но не вчетверо же! Почему же ячмень уходит туда по пятерке, а обратно — по двадцать? Миллиардные прибыли комбикормовой промышленности — они что, вновь созданная стоимость? Дудки. Обложение. Разновидность налога, порождающая убыточность мяса и молока. А гарантии какие? Отвечает ли комбикормовый завод за паршивые привесы? За болезнь, за падеж? За регулярные, наконец, поставки крупным фермам, где перебой с кормами даже в один день родит многотысячные убытки? Нет и нет, взятки гладки, партнер густо смазан салом юридических уверток.

Тетка в венгерском кооперативе, получая по заборной книжке корма для пятисот индюшат, растущих в старой конюшне, непременно отдерет пристроченный к бумажному мешку сертификат: ярлычок есть гарантия государства, Венгерской Народной Республики, что в гранулах именно столько белков и прочего добра, сколько обозначено, и, следовательно, она, хозяйка, и на этот раз не прогорит. А наши зоотехники непременно анализы делают, не то так подкузьмят, что и скотомогильника не хватит! Господи, да простенький свой кормоцех и тонна-другая БВД (белкововитаминных добавок) на год — и кто бы связывался с тем комбикормовым казенным заводом? Засуха — она случается или выпадает, а сдача фуража обеспечит суховей всегдашний и стабильный, финансовый и зоотехнический. Если скот тратит на единицу продукции вдвое-втрое больше бионормы, если перерасходы по транспортным статьям — не ищи причин, госконтроль, полистай осеннюю газету со сводкой хлебосдачи!