Пекарский закончил. Выдвинулся вперед старик якут Никишка Абрамов. Он положил жилистые руки на гроб и, глядя слезящимися глазами в спокойное лицо Алексеева, тихо начал:

— У великих гор есть проходы, у матери земли — дороги, у синей воды — брод, у темного леса — тропа. Только у смерти нет дороги, нет прохода, нет брода-тропы. — И вдруг он запел:

Старик пел долго, уныло, то переходя на шепот, то повышая голос до крика: он создавал легенду о русском богатыре — громоголосом, бородатом, который отважился поднять свой могучий кулак на «большого начальника», о русском богатыре, который был так богат, что собирался «набросить доху серебристых соболей» на плечи бедных якутов.

Сохранился документ:

«1894 года марта 9 дня, я нижеподписавшийся якут Жулейского наслега, Батурускаго улуса, Николай Софронов, дал сие подписку государственному преступнику Эдуарду Пекарскому в том, что я обязуюсь на собственном своим кочтом сделать памятника государств, преступника Петра Алексеева с лезом места три саряды из сараем[1], так как о покосе памятника жены Николая Большакова непременно окончить 19 июня с. г. за что платы получил от Пекарского три возов саженных и зеленых сена, в противном случае подвергаю строгий законной взыскании. В чем и подписуюсь Якут Николай Софронов по безграмотству за его росписался якут Роман Александров».

Недолговечный памятник соорудил Николай Софронов! Когда Прасковья Семеновна приехала к 1895 году в Жулейский наслег, памятника на месте уже не оказалось. Больше того: старшина наслега подвел Прасковью Семеновну к ограде часовни, ковырнул носком сапога землю и скучно промолвил:

— Тут его похоронили… А может, и немного подальше.

В этом же 1895 году на фабрике Торнтона вспыхнула забастовка. Это было на той самой фабрике, на которой Петр Алексеев вместе со Смирновым организовал первый революционный кружок.

У Торнтона мало что изменилось за двадцать лет: гнет, эксплуатация. В казарме те же перегородки, не доходящие до потолка, те же каморки, в каждой из которых ютились две семьи.

И все-таки было не то, что раньше. Экономическое развитие России шагнуло вперед. Возникли мощные промышленные центры: вырос, окреп рабочий класс.

Сложное оборудование крупных предприятий требовало грамотных рабочих.

Торнтон, как и многие другие фабриканты, открыл школу для взрослых. К преподаванию он привлек учеников духовной семинарии — и дешево, и спокойно: не станут ведь поповичи читать своим ученикам революционную литературу.

Сознательные рабочие не пользовались «щедротами» фабриканта: они уходили в те школы, где учителями были иные люди: марксисты. В этих школах обучали не только письму и чтению — преподаватели там знакомили своих учеников с жизнью и борьбой рабочего класса в европейских странах, интересовались бытом и условиями труда своих учеников, чтобы на примере их работы и жизни показать нужду и чаяния рабочего класса, его мощь и роль в истории России, в истории рабочего движения.

В одной из таких школ преподавала Надежда Константиновна Крупская.

Когда разразилась стачка на фабрике Торнтона, ученики воскресной школы принимали в ней самое деятельное участие.

Владимир Ильич Ленин в связи с забастовкой написал листовку «К рабочим и работницам фабрики Торнтона». В этой листовке он рассказал о чудовищной эксплуатации рабочих фабрикантами и призывал к сплочению, борьбе и стойкости. Материал для листовки собрал торнтоновец Кроликов, ученик Надежды Константиновны Крупской.

Вслед за этой листовкой появились другие. Это были листовки «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»: начался новый период, — рабочее движение соединялось с социализмом.

Многие торнтоновцы помнили Петра Алексеева, помнили его речь на суде. Молодые рабочие читали речь Петра Алексеева — она неоднократно переиздавалась, и эта речь, как и листовки, звала их к борьбе и к стойкости. О нем, о Петре Алексееве, напомнил не только торнтоновцам, но и всему рабочему классу России в первом же номере «Искры» Владимир Ильич Ленин. Он писал:

«Перед нами стоит во всей своей силе неприятельская крепость, из которой осыпают нас тучи ядер и пуль, уносящие лучших борцов. Мы должны взять эту крепость, и мы возьмем ее, если все силы пробуждающегося пролетариата соединим со всеми силами русских революционеров в одну партию, к которой потянется все, что есть в России живого и честного. И только тогда исполнится великое пророчество русского рабочего-революционера Петра Алексеева: «подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!»

1849 — 14 (26) января — Петр Алексеев родился в деревне Новинской Сычевского уезда Смоленской губернии, в семье крестьянина Алексея Игнатовича.

1858 — девятилетнего Петра Алексеева родители отправляют в Москву, на фабрику

1872 — Петр Алексеев переезжает в Петербург и поступает на фабрику Торнтона.

1873, осень — Петр Алексеев вступает в кружок народника Синегуба, затем в кружок Софьи Перовской.

1873, зима — при участии рабочего Смирнова Петр Алексеев организует кружок на фабрике Торнтона. Знакомится с народником Ивановским и принимает деятельное участие в делах коммуны на Монетной улице.

Декабрь — Петр Алексеев при участии Прасковьи Семеновны Ивановской организует в коммуне на Монетной школу-приют для малолетних фабричных детей.

1874, лето — Петр Алексеев отправляется с коробом товаров в деревню, осуществляя народнический лозунг «хождение в народ». Привлекает к революционной работе своего односельчанина Пафнутия Николаева.

Осень — Петр Алексеев привлекает к революционной работе своего брата Никифора. Знакомится с приехавшим из-за границы Иваном Джабадари, с его планами оживления революционной работы.

Ноябрь — для активной революционной работы Петр Алексеев переезжает в Москву; там он поступает на фабрику Турне. Петр Алексеев организует конспиративную квартиру на Татарской улице.

1875, январь — Петр Алексеев переводит конспиративную квартиру с Татарской улицы в Сыромятники, в дом Костомарова.

25 февраля — Петр Алексеев переходит на фабрику Тимашева.

Март — учредительный съезд, на котором участники московских кружков хотели договориться о программе и методах дальнейшей работы. На съезде присутствовало 17 человек — среди них и Петр Алексеев.

Перевод конспиративной квартиры из дома Костомарова на Пантелеевскую улицу, в дом Корсак.

29 марта — Петр Алексеев переходит на нелегальное положение.

4 апреля — арест Петра Алексеева и его товарищей в доме Корсак.

1875, апрель—1876, сентябрь — Петр Алексеев — в Пугачевской башне Бутырской тюрьмы.

1876, сентябрь — перевод Петра Алексеева из Бутырской тюрьмы в петербургский дом предварительного заключения.