А мы действительно кое-что натворили, что-то очень, очень озорное и горячее, красивое и такое удивительное, что мое тело до сих пор испытывает жар. Мой гнев на инсинуации Джефферсона весь день копился во мне и в конце концов, именно он подтолкнул меня пойти на пляж и все высказать Фишеру. Я уверена, что мой экс-тесть будет совершенно не рад узнать, что именно он сыграл главную роль в преодолении нами пока одного препятствия, подтолкнув нас, наконец-то, друг к другу, чтобы выяснить, что происходит между нами.

Как только мы вернулись в гостиницу, я схватила пару полотенец, пока Фишер разжигал огонь в камине в гостиной, и мы свернулись рядом на ковре сушась и разговаривая. Приятно иногда побыть в безлюдной гостинице. Хотя фейерверк закончился, народ все равно останется на пляже у костров, делая жаренный зефир на огне или же шоколад между двумя крекерами и тосты.

— Мне жаль, что он такой козел, — со вздохом произнес Фишер, ухватившись за меня и подвинув к себе между его согнутых колен. Я откидываюсь ему на грудь и вытягиваю ноги прямо перед собой, шевеля пальцами в нескольких дюймах от огня, чтобы они скорее согрелись.

— Это не твоя вина. Черт возьми, я просто уже пресытилась его постоянным обсуждением денег. Я не понимаю, почему он считает своим долгом постоянно тыкать меня носом, что я ничто, и я РЕАЛЬНО не понимаю, как ты можешь быть связан с ним родственными узами, — объясняю я.

Он смеется, заключая меня в свои объятия и положив подбородок мне на макушку. Я кладу руки поверх его и вздыхаю удовлетворенно, он продолжает говорить:

— Это, наверное, связано с тем, что в основном меня воспитывала мама и Трип, которые просто не могли позволить, чтобы его линия поведения отобразилась каким-то образом на мне. Ну, по крайней мере не совсем отразилась. Я все еще конечно идиот, а когда дело касается тебя то и полный мудак.

Мы смотрим тихо на огонь в течение нескольких секунд, прежде чем он задает вопрос, который я больше чем уверена прожег дыру уже в его мозгу, когда я орала на него на пляже.

— Итак, ты действительно бросила ему в лицо кольцо, да? — спрашивает он тихо.

Я улыбаюсь про себя и прижимаюсь к нему поближе.

— Да. Тебе действительно следовало бы остаться еще на несколько минут. Я также сняла майку и ее тоже бросила ему в лицо.

Фишер смеется с большим удивлением.

— Так вот, что Трип имел в виду, когда говорил мне, что я пропустил фейерверк. Пожалуйста, расскажи мне все подробно, не упускай никаких деталей.

Он продолжает хихикать, и я стараюсь казаться раздраженной, что он так радостно отреагировал на мое сообщение, но я не в состоянии злиться на него, сидя в его крепких объятиях у камина, совершенно умиротворенная, словно без костей из-за моего оргазма.

— Команда вылила огромное ведро ледяной воды на голову. Стэнфорду не понравилось, что я как бы участвую в конкурсе «мокрая футболка» и также ему не понравились мои НЕПРИЛИЧНЫЕ шорты, — объясняю я. — Он заикнулся, о необходимости быть правильной южной леди, как только мы поженимся и это была последняя капля. Я даже не дала ему ответа, что выйду за него замуж, а он уже говорил, что мне носить и как себя вести. Именно поэтому, в пику ему, я сняла мокрую футболку и бросила в лицо, а потом тоже самое проделала с кольцом.

Фишер смеется еще сильнее, и я толкаю локтем его в ребра.

— Это не смешно!

— Это ОЧЕНЬ смешно! Тем более, что я практически представляю лицо Стэна-Проныры-Модника, когда ты это сделала. Его нежные чувства должны были быть смертельно оскорблены. Да, пошел он нахуй. Я целый день не мог перестать пялиться на твою задницу в шортах. Ты такая красивая в них.

Фишер начинает заразительно опять смеяться, и я хихикаю в ответ, вспоминая ужас, отразившийся на лица Стэнфорда, когда я разделась перед всеми, жар в теле усилился еще больше от осознания того, что Фишер смотрел на мою задницу во время игры.

Через какое-то время мы перестаем смеяться, и единственным звуком в комнате остается потрескивание дров и наше дыхание.

— Я ни разу не спала с ним, — тихо говорю я, нарушая молчание.

Я чувствую, как Фишер напрягся позади меня и еще сильнее обхватил меня за талию.

— Меня это не касается, — бормочет он.

Я решила посмеяться над ним.

— Ох, пожалуйста. Ты вел себя, как пещерный человек каждый раз, когда видел нас вместе, и я знаю почему.

Он глубоко вздыхает у меня за спиной.

— Ты черт побери, даже не представляешь, как приятно это слышать. Я хотел, чтобы ты была счастлива, но мне совершенно не нравилось видеть, что кто-то другой может дать тебе это счастье. Мысль о том, что он может получить всю тебя, то, что у меня было, чуть ли не убивает меня.

— Я не смогла этого сделать, хотя Господь свидетель, я пыталась, — отвечаю я, неубедительно смеясь. — Я все время думаю о тебе. И все время чувствовала, как ты обнимаешь меня своими руками и твои губы целуют меня, и я просто не смогла быть с другим. Всегда везде был ты, Фишер, и я просто... хочу, чтобы ты знал это. Никогда не было никого другого для меня.

Он издает еще один тяжелый вздох и целует меня в макушку.

— Прости меня, Люси. За все. Ты не представляешь, как я сожалею обо всем. Ты оказалась права, мне не стоило убегать. Я просто не знаю, что еще сделать. Я схожу с ума по тебе, и для меня, кроме тебя, ничего не имеет смысла.

Я сижу совершенно неподвижно и не говорю ни слова. Это первый раз, когда Фишер сказал, что произошло между нами, и мне не хочется его останавливать. Я хочу узнать, что он чувствует сердцем и что происходит в его разуме и почему он все это сделал.

— Тебе следует знать, что я никогда, ни разу не сожалел о том, как сильно я люблю тебя. Я просто боялся причинить тебе еще больше боли. Я погряз в ужасных воспоминаниях своей жизни, и думал, что схожу с ума. Мне становилось все труднее и труднее отделить войну от реальной жизни на острове, здесь с тобой, — говорит он напряженным голосом. — Я знаю, что оттолкнул тебя. Мне следовало поговорить с тобой и объяснить, что происходит, но я не хотел перекладывать все это дерьмо на твои плечи, потому что ты уже и так, столько перенесла ради меня, поддерживая мои поездки на войну и оставаясь год за годом здесь, ни разу не жалуясь, и я не мог допустить даже мысли дать тебе еще один повод для беспокойства. Я ненавидел самого себя и не знал, как мне выбраться из этой темноты.

Я зажмурилась, чтобы слезы ненароком не хлынули из глаз. Глубоко внутри себя я знала, что он никогда не хотел отстраниться и вычеркнуть меня из своей жизни, и на самом деле я должна быть счастлива, что мне остается признаться себе самой, что от этого мне еще больше тяжело. Мне грустно от того, что мы потеряли столько времени, и это действительно разбивает мне сердце, и от того, что он не разрешил мне помочь ему, когда нуждался во мне больше всего.

— Ты был всей моей жизнью, Фишер. Всем, что у меня было, все, что я делала было поглощено любовью к тебе. Мы дали обеты — чтобы ни случилось быть вместе. Почему же ты думаешь, что я не могла справиться с твоими проблемами? Или, что я не хочу справляться с ними? — негромко спрашиваю я его. — Я всегда была с тобой и всегда поддержала твои решения, потому мне больше ничего не оставалось делать. Любить тебя означало любить каждую часть тебя, хорошую и плохую, добрую и резкую. Я вышла замуж за морского пехотинца, и с первого дня я понимала, что это может повлечь за собой. Я не витала в слепых мечтах, будто бесконечно будут розы и фейерверки. Я знала, что у нас могут возникнуть проблемы, но при этом всегда думала, что мы достаточно сильные и сможем их преодолеть. Мне казалось, что ты доверяешь мне и мог бы поговорить со мной, когда твои дела стали настолько плохи, потому что я верила в нашу сильную любовь, которая могла бы помочь нам все преодолеть. Я бы никогда не оставила тебя, Фишер. Никогда. Я бы все время была бы с тобой, потому что пообещала быть с тобой всю оставшуюся часть своей жизни.

Я слышу, как он глубоко втягивает носом воздух позади меня, но я не поворачиваю голову в его сторону и не смотрю ему в глаза. Если я увижу слезы в его глазах, то окончательно сломаюсь и не смогу сказать все, что хочу. Ему стоит знать, что я стала сильнее, чем была год назад. Он должен знать, что я могу справиться с чем угодно несмотря на то, что я прекрасно понимаю, что в данный момент он извиняется за то, что совершил, но я считаю, что он должен знать насколько мне было это больно.