— Больше не разрешается играть супругам в одной команде, каждый игрок должен по крайней мере один раз отбить и получить удар. Любое нарушение правил влечет за собой штраф, — заканчивает Люси с еще одной милой улыбкой.

— Почему я не слышал об этих глупых правилах? — ворчит мой отец.

Люси приподнимается на носочки, срывает с моей головы бейсболку, одевает ее поверх своей собственной, вытягивает в отверстие хвост, берет биту с базы, стоящей рядом с отцом.

— Я уверена, что вы были слишком заняты, пытаясь захватить мир, поэтому не обратили внимание на последнее городское собрание. Вам повезло, что у вас есть я.

Она проходит мимо него и выходит с скамейки запасных, ее бедра покачиваются в такт, пока она идет. Мой отец со злостью отшвыривает свою бейсболку, и я смеюсь прямо ему в лицо, прежде чем пройти к выходу на поле, здесь я могу лучшее разглядывать задницу Люси.

Я имею в виду, выкрикивать подбадривающие слова, пока она стоит в позиции и раскачивается.

Если серьезно, то эти крошечные черные хлопковые шорты, которые одеты на ней мучают меня уже весь день, наблюдая, как она наклоняется вперед и ее задницу поднимается вверх, пока она готовится для первого питча, заставляет меня вспотеть. Мое сердце с таким грохотом стучит в груди, из-за того, что она надела мою бейсболку, как всегда. Всегда даже придя в собственной бейсболке на игру, она всегда снимала или надевала на свою мою бейсболку, если ей нужно было отбивать, у нее была уверенность, что она приносит ей удачу. На самом деле это было не правдой, потому что не было никакого совпадения надета ли на ней ее собственная или моя бейсболка, но то, что она опять это сделала заставило меня почувствовать себя гораздо лучше. Она выглядит сейчас такой чертовски горячей — в белой майке «Butler House», крошечных черных шортиках и с моей бейсболкой на голове.

— Давай, Люси! Хоум-ран!

Толпа кричит и ликует, как только видит ее с битой, теперь я нервничаю, как ад. Она играла в софтбол начиная со старших классов школы, но нужно признаться, что большую часть времени она сидела на скамейке запасных. Мы играли много раз с ней вместе, пока она не начала управлять «Butler House», но ее навыки на самом деле совершенно не улучшались. Но для нее это было не важно, потому что она играла для удовольствия, но я действительно хочу, чтобы она утерла нос моему отцу и заставила его почувствовать себя полным ослом.

Первый пинч мяч летит прямо на нее.

— СТРААААААЙК!

— Ну, вот и кубок этого года, — бормочет в раздражение позади меня отец.

— Давай, Люси! Ты сможешь это сделать! — кричу я ей, игнорируя отца.

Она выбирает позицию и более удобнее держится за биту, немного покачивая бедрами. Мой член сразу же просыпается в шортах и начинает задыхаться.

Следующий пинч приходит, и она слишком поздно отбивает второй.

— СТРААААААЙК!

Половина толпы свистит, в то время как другая половина орет «ура», я ступаю на поле и крича тайм-аут. Буч, который сегодня исполняет роль судьи, пятится с поля, пока я бегу к Люси.

— Черт. Я забыла, насколько я плоха в софтболе, — нервно посмеивается Люси, когда я приближаюсь к ней.

— Ты отлично справляешься, — говорю я. — Просто немного заноси биту.

Схватив ее за руки, я перемещаю их вверх по бите. Она смотрит на меня, но я не убираю своих рук, накрывающие ее на бите, просто смотрю в ее голубые глаза. Я делаю еще один шаг ближе к ней, наши пальцы соприкасаются, и я ощущаю ее дыхание на своем лице.

— Следи все время за мячом весь тайм, не опускай биту, руки питчера соединяются с битой, имея одно целое, — говорю я ей мягко.

Раздвигая ее ноги своей, я отодвигаю носком ее стопу.

— Раздвинь ноги по шире. Твоя позиция слишком жесткая.

Люси наклоняется ко мне, раздвигает ноги, вставая устойчивее, и я глубоко вздыхаю ее кокосовый аромат кожи. Мы смотрим друг другу в глаза, и наши руки по-прежнему прижаты к бите. Я прошу свой член оставаться на месте и не подпрыгивать от наслаждения, утыкаясь ее в живот.

— Может это тебе поможет, представь, что мяч — это моя голова и ты должна выбить те вещи, отправив их в зону, — говорю я ей с мягкой улыбкой.

Ее щеки порозовели, и я надеюсь, что это из-за моей близости, а не из-за солнца, жарящего нас.

— Мне кажется, я справлюсь, — шепчет она, даже не пытаясь отодвинуться от меня.

— Если вы двое закончили сюсюкаться, может вернемся к игре? — спрашивает Бутч, оказавшийся с нами рядом.

Мы оба поворачиваем головы, он довольно улыбается нам. Он подмигивает нам, прежде чем становится серьезным, как бы при исполнении своих обязанностей.

Я отхожу от Люси, посылая ей обнадеживающую улыбку, хотя все, что я хочу сделать, это повалить ее на землю и трахать, держа в своих руках, на основной базе.

— Ты можешь сделать это, Люси. Глаза на мяч.

Я громко хлопаю в ладоши, продолжая подбадривать ее, направляясь обратно к скамейке запасных.

Как только я захожу за ограждение, отец встает прямо рядом со мной.

— Какого черта ты делаешь? — спрашивает он в раздражении.

— Я дал ей несколько указаний. Хотя это тебе стоило сделать, как капитану команды, — с сарказмом говорю я, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, так вся команда встала со скамейки, столпившись вокруг нас, и подбадривает Люси.

— Ты делаешь из себя посмешище перед всем городом. У нее есть парень, который сидит на трибуне, и, без сомнения, видел все это представление, — говорит он тихо. — Поздравляю, ты только что выставил ее полной шлюхой, я всегда знал, что она ею и была.

Мои руки сжимаются в кулаки, и я готов изрыгать на него всю свою ненависть, но кто-то хлопает меня по спине.

— Заткнись, черт побери, Джефферсон, — говорит моя мама.

Я даже не видел, как она спустилась к нам, вниз, но я вижу, что она держит в руках бутылки с водой, должно быть принесла их, пока я был с Люси.

Мой отец на самом деле изображает смущение.

— Грейс, я просто…

— Ты был просто, что? Показал себя полной задницей? — прерывает она его. — Держи рот на замке о Люси. Еще одно грубое слово в ее адрес, и я буду выбрасывать свое дерьмо на лужайку перед домом, и тебе придется найти новое место для жилья.

Я не знаю кто больше пребывает в шоке от маминой угрозы отец или я. У нас у обеих застыло недоверие на лицах, но на моем присутствует еще и усмешка, которую я просто не могу сдерживать. Я широко улыбаюсь маме, она подмигивает мне, прежде чем вернуться к раздаче бутылок с водой.

Отойдя подальше от отца, прежде чем я заеду ему по лицу, я начинаю хлопать в ладоши и громко кричать, насколько хватает сил Люси, выступающей сейчас в роли питчера.

Соединив руки в безмолвной молитве, я прикладываю их к губам и задерживаю дыхание, видя Люси, встающую в свою позицию, которую я ей показал и зажимающую биту. Питчер подбрасывает и бросает очень сильно мяч, насколько может. Несмотря на оглушительные крики и топанье ног толпы, сквозь шум я слышу громкий стук биты, когда она соединяется с мячом. Я медленно опускаю руки, и мои глаза расширяются от шока, наблюдая за мячом Люси, который парит в воздухе по направлению к дальней части поля.

Вся скамейка запасных начинает так орать, обниматься и прыгать от радости. Я присоединяюсь к ним, но вдруг понимаю, что Люси по-прежнему стоит на базе с битой в руке, уставившись в дальнюю часть поля, куда улетел мяч, а бегун с третьей линии уже почти добежал до базы.

— Люси! БРОСЬ БИТУ И БЕГИ, ДЕТКА! — кричу я ей смеясь.

Она выходит из своего транса, бросает биту в сторону и несется в сторону первой линии. Парни на дальней части поля пытаются добраться до мяча, передвигаясь по полю, но она уже добралась до линии. Похоже, им придется долго добираться до мяча, поскольку она вдарила так, что он отскочил почти к линии ограды.

Вся наша команда покидает скамейку запасных, и мы стоим вдоль линии первой базы, ликуя, потому что теперь все бегуны ушли со своих баз. Другая команда кричит ребятам в дальней части поля, как им стоит передвигать свои задницы, чтобы добраться до мяча. Люси находится на третьей линии, когда они наконец добрались до мяча и перебросили его на поле. Она скользит по покрытию базы, как профи, поднимая повсюду пыль, и мяч оказывается у нее в спортивной перчатке.