— Он поверит, если ты скажешь ему именно то, что только что сказала мне. И когда вы двое будете жить долго и счастливо вместе, вы можете назвать ребенка в честь меня в качестве благодарности.

— Я действительно надеюсь, что это не мальчик, или он будет самый изнеженный маленький мальчик в мире, — Элли наконец-то смеется.

— Я так рада за тебя, Элли, — говорю я ей, честно.

— Я счастлива за себя тоже, — говорит она мне со смехом. — А что насчет тебя? Когда ты собираешься жить долго и счастливо?

Я вздыхаю, вспоминая, что на днях сказала мама мне про Фишера. Мне нужно пережить сегодняшний день, и я надеюсь, что мы вдвоем сможем поговорить. Я хочу получить объяснения всего, что произошло между нами и я хочу спокойно и трезво поговорить с ним о том, что чувствую и чего я хочу.

— Я не знаю предназначено ли мне судьбой жить долго и счастливо, но я собираюсь рискнуть, — признаю я.

— Обозначает ли это, что ты собираешься дать под зад Стэнли? — спрашивает она с взволнованным выражением лица.

— Серьезно? — переспрашиваю я ее с раздражением.

— Что? Я имею в виду, что какое-то время он делал тебя счастливой, и я дала парню шанс, но Люси, он просто чертовое барахло. Мне нравится, когда ты с Фишером, вот и все, — говорит она, пожимая плечами.

— И почему, собственно? — задаю я вопрос.

— Ты становишься маленьким фейерверком, когда с ним. Да, я просто сделала Четвертое июля шуткой четвертого июля. Добро пожаловать, — говорит она с сарказмом. — Не знаю, но ты оживаешь, когда он рядом. Ты не просто делаешь что-то автоматически, что тебе необходимо сделать. Ты страстная и злая, и счастливая и сумасшедшая. Ты на самом деле живая, когда с ним. Я не видела, чтобы ты была такой с кем-то еще, однозначно не со Стэном НЕ-МУЖЧИНОЙ.

Элли и я говорим еще пару минут о Фишере, и я рассказываю ей немного о том, что произошло в переулке, не вдаваясь в слишком интимные подробности.

— Прекрасно, Люси нравится грубость, — говорит Элли со смехом.

Я шлепаю ее по руке и закатываю глаза.

— Мне не стоило делиться этим с тобой, — одергиваю я ее. — Дело в том, Фишер думает, что я сделана из стекла. Он думает, что я все та же женщина, на которой он женился, и что он должен дотрагиваться до меня в лайковых перчатках. Он боится своей вспыльчивости и страсти, которые бурлят в нем, а я не знаю, как сказать ему, что их не следует бояться. Что Я не боюсь, а наоборот хочу этого. Я хочу все от него.

Элли пожимает плечами.

— Так как насчет, чтобы показать ему, вместо того, чтобы говорить? Мужчины являются визуальными существами. Ты можешь говорить ему до посинения, а он все равно не поймет. Он до сих пор думает, что способна только успокоить его или говорить только то, что он хочет услышать. Возьми член с яйцами и покажи парню, что ты хочешь получить от него всю интенсивность и страсть.

Я размышляю над советом Элли, пока она помогает мне собирать футболки для продажи на Main Street. Хотя Фишеру и мне действительно надо поговорить о стольких важных вещах, Элли права. Он никогда не поверит, если я скажу, а не докажу ему, не покажу ему, что я не боюсь его гнева или ревности, если он серьезно готов пройти через эти вещи, я хочу получить от него ВСЕ в этот раз, а не только ту часть, которую он решит разделить со мной.

Глава 30

Фишер

Сегодняшний день

Весь город, включая всех туристов, тусовался у маленького бейсбольного поля рядом с Barney’s. Трибуны заполнялись быстро, поэтому большинство людей принесли стулья и одеяла, которые разбросаны по всему ограждению окружающее поле, чтобы подбадривать команды. Каждый год, все собственники бизнеса участвуют в жеребьевки, положив фамилии своих работников в шляпу, которые вытягивает сам мэр, формируя команды, чтобы было все справедливо. Я действительно не собирался играть в этом году, в последнюю минуту травмировал лодыжку начиная с третьего иннинга. Я был капитаном команды последние игры, когда играл два лета подряд, и если честно, то отказаться было не очень хорошо с моей стороны. Мое пьянство, которое тогда полностью вышло из-под контроля, поэтому меня все бесило и раздражало, хотя, наоборот, это должно было быть веселой, дружественной конкуренцией между местными предпринимателями. Я чуть не выгнал игроков из игры, крича на свою команду каждый раз, как только они хреново играли, но Люси старалась успокоить меня и убедить всех, что у меня просто не задался день.

Я был немного удивлен, что сегодня все умоляли меня, чтобы я стал тоже играть с ними. Единственная причина, по которой я согласился — потому что я нуждался в этой команде, там была Люси, которая мне просто необходима и мой отец — капитан. Он поставил перед собой цель не дать возможности отбить Люси, поставив ее далеко в самый дальний угол поля, где она точно не могла принять удар и еще остаться на этом чертовом поле.

Сейчас вторая половина девятого иннинга, и наша команда проигрывает 3:1, базы загружены двумя выходами. Это не очень хорошо для команды «Файербол Фишер». Если мы не вернем наших ребят на свое поле, игра можно считать будет окончена. Я подумывал, что находится с Люси на скамейке запасным будет прекрасной возможностью поговорить с ней, но всякий раз, как только я пытался, она делала все, чтобы как-то сбежать от меня. Я понимаю, что это не самое уединенное место, чтобы начинать долгий разговор, но мне просто хочется, чтобы она улыбнулась и хоть как-то дала понять, что все будет с нами хорошо. Мы играли много раз на Четвертое июля в софтбол вместе в течение многих лет, и сегодня впервые, когда мне приходится всячески сдерживаться, чтобы не подхватывать ее на руки, ликуя вместе с ней, когда наша команда добавляет еще одно очко. Мы всегда вместе вопили в дальнем конце поля, целуясь и хлопая друг друга по заднице, совершенно не обращая внимания на игру. Я скучаю по этому веселью. Я скучаю по обычным вещам, которые мы делали, как пара, и которую все поддразнивали, потому что мы не в состоянии были оторваться друг от друга. Сейчас, я сдерживаю себя, чтобы не обнимать ее за плечи, пока она стоит у забора и болеет за команду. Мне необходимо чем-то занять руки, иначе я намотаю ее длинный хвост на руку и, потяну голову назад для поцелуя.

— Марк, давай вставай! — кричит мой отец владельцу «Lobster Bucket», который похрапывает на конце скамьи.

— Ты серьезно? — тихо спрашиваю я сквозь стиснутые зубы. — Марк был уже четыре раза отбивающим и каждый раз ты должен был будить его от послеобеденного сна. И он должен все же получить удар.

Отец снимает бейсболку и чешет голову.

— Марк следующий на передней линии, так что Марку лучше получить удар в этот раз.

— Поставь Люси на переднюю линию, — противоречу я. — Она может по крайней мере вернуть нас на базу и получить удар, а затем я войду в игру после этого.

— Поскольку ты не капитан команды в этом году, и мудрое решение после твоего поведения в прошлый раз, сядь и держи свое мнение при себе, — парирует он.

Я нахожусь буквально в секунде, чтобы не впечатать своего собственного отца в забор на скамейке запасных, но Люси подходит ко мне и кладет руку на плечо.

— Это нормально, что твой отец не хочет поставить меня, — говорит она тихо. — Если мы в конечном итоге победим, нам придется отказаться от нашей победы и отдать кубок другой команде. Ничего страшного.

Я наблюдаю, как она пожимает плечами, с развязной улыбкой и стараюсь не засмеяться.

— Какого черта ты несешь? — спрашивает мой отец в раздражении.

— Ах, вы не слышали? В этом году установлены новые правила в результате того, что Эрика запустила мячом в голову Стефана в прошлой игре, потому что он постоянно отпускал шуточки по поводу принятия его мячей, когда она стояла с битой, — сообщает ему Люси.

Я тихо про себя посмеиваюсь, даже немного грущу, что меня не было тогда и я не был свидетелем ЭТОГО момента между владельцами городских химчисток, являющимися мужем и женой.