‹1975›
* * *
Вот Перховское озеро,
В нем темная вода.
На самом дне его дрожит
Печальная звезда.
Вот-вот
Она уже всплывет,
Вот-вот
Со дна взовьется.
Взлетит
И с млечной тишиной
И вечностью сольется
Давно она
На темном дне
Одна дрожать устала.
Взлетит!
А люди скажут, что
Звезда на дно упала…
‹1975›
ЯАН КРОСС{94}
(Род. в 1920 г.)
С эстонского
* * *
Я — дом пустой:
Входи хозяйкой в двери,
Я — парусник,
А ты — желанный берег.
Я — муки жажды,
Я — беззвучный крик
Потрескавшихся губ,
А ты — родник.
‹1942›
* * *
Тот, кто перевидел тыщи
И еще раз тыщи разных лиц,
Может не узнать кого-нибудь из близких
И пройти мимо.
А в чужие лица вдруг проникнет
И узнает,
Кто они.
‹1960›
СТАРЫЙ БЛИНДАЖ
Застрял ячмень в кукушкиной гортани,
Застыло в оторопи на поляне
Стволов кольцо…
Блиндаж… Как страшен он в лесном покое —
Страшней безумного рисунка Гойи!
Как мертвенно безглазое такое,
Бетонное лицо!
Инициалов, тут переплетенных,
Сердец, амуровой стрелой пронзенных,
Не обнаружишь, сколько ни смотри,
Блиндаж безжизненный в песке утоплен,
И рот его застыл в квадратном вопле.
И мрак внутри…
Тут больше пулемет не застрекочет
И миномет в ответ не загрохочет,
Тут еле слышен тихий шепот почек,
Однако — чу!
Ты различаешь этот крик безгласный.
— Я мертв, я мертв! — кричит блиндаж
безглазый. —
Но быть живым хочу!
Но быть как лес хочу!..
‹1960›
* * *
Паутинок в воздухе паренье.
Лет тончайших ниток или прядок.
Это словно мыслей сотворенье —
В воздухе летает их зачаток.
Горы валунов серы и мшисты.
Камень. Корень. И лесной шиповник.
Тишина. И так надежды чисты
На полях, и оттого светло в них.
Капелька росы в сосновых иглах.
Тишина. Безветрие. Мгновенье.
И весь мир вот в этой капле, в мигах, —
Мир и миллион стихотворений.
Капелька трепещет на иголке.
В трещину песок скользнул и замер.
Взвыл на взлете, пригибая елки,
Реактивный ястреб.
Вновь земля, пропитанная хвоей,
Тишины ненарушимой хочет.
Тишину мы охраняем с воем,
Если невозможно — молча.
‹1962›
ВСЕ-ТАКИ ОНА ВЕРТИТСЯ
«Мир неподвижен!» — клир провозгласил.
«Аминь!» — орало верующих стадо.
И Галилей, уже лишенный сил,
из пыточного взятый каземата,
пробормотал, что правду говорят,
не вертится… Но вдруг остатки крови
прихлынули к лицу, и вспыхнул взгляд,
и заявил он: «Эппур си муове!»[3]
…Теперь еретикам пришла пора кричать
о неподвижности планеты.
Толпа смеется. Клир кричит: «Ура!
В полете мир! Ему предела нету!»
Властителем мыслитель не судим —
тиранов вывели из обращенья,
но все же Галилей необходим,
чтобы напомнить про Земли вращенье.
‹1965›
ДОЖДЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА
ДОЖДЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА
Дождь закроет цветы,
а зонты раскроет,
дождь умоет лица пожилых каменотесов.
Дождь сплетет волосинки
на моей груди обнаженной
с хохолками мха на стене городской.
ДОЖДЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА
Дождь в рояль превращает
крышу и во флейту желоб.
Дождь не пропустит и церковь.
Дождь с травой перешепчется:
тсс… Похохочет с асфальтом.
ДОЖДЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА
Дождь — эстет,
дождь заставит женщин
приподнять свои юбки,
чем красивей колени,
тем выше.
Дождь глупцу отольет: тсс…
На макушку.
ДОЖДЬ ТВОРИТ ЧУДЕСА
Дождь характеры завершает.
Дождь печальней печального,
злого злее,
а веселого сделает веселее.
Дождь готовит людей для поэтов,
шелуху с них смывает.
‹1966›
ДЖУБАН МУЛДАГАЛИЕВ{95}
(Род. в 1920 г.)
С казахского
* * *
С казахского нелегок перевод…
Но в нем самой эпохи назначенье.
С казахского нелегок перевод…
Но он рождает мысли и горенье.
Любуйся, мир, бездонностью слезы!
Какой другой язык постигнет это?
Простор наш дал Баян и дал Козы
Задолго до Ромео и Джульетты.
Простые предки, песнями горя,
Овец отары торопили в дали.
В груди носили синие моря
И жажду из наперстка утоляли.
А гении в минувшие века
Не видели, как шло богатство прахом.
Казахского не знали языка,
А значит, и самой души казаха.
Нам всюду внемлют ныне Млад и стар,
Хоть край наш для поэзии не тесен.
Тревожат высь Абай, Джамбул, Мухтар
Созвездьями над родниками песен.
С казахского нелегок перевод…
Но смог и он на знаниях сказаться.
С казахского нелегок перевод…
Но есть казах, и есть язык казахский!
Да, есть язык- горам подобен он,
Цветам, и солнцу, и небесной сини.
Вам, языки друзей, земной поклон —
За перевод с казахского спасибо.
Прославить имя друга я готов:
Ведь два поэта, правды не нарушив,
Звучат как доноры прекрасных слов,
Мешая с кровью кровь, с душою душу.
О русский наш язык!
Живи в веках:
Как сад — плоды, ты щедро даришь славу.
Теперь звучат на многих языках
Прозренья наших песен величавых.
Ты — океан, не знающий оков,
Готовый с другом поделиться тайной.
И, внемля шуму мелких ручейков,
Я от стыда сгораю не случайно.
Ты выгоды не ищешь хмурым днем,
Не видишь в криках о себе резона.
Ты чтишь язык — пусть говорят на нем
Хоть тысяча людей, хоть миллионы.
Ты сам не языком ли Октября
Проник в надежды, в знания и в дали?
Не будь тебя, по правде говоря,
Мои б стихи над степью лишь звучали.
С казахского нелегок перевод…
Но верит гордость языку-батыру!
С казахского нелегок перевод…
Но есть и нам о чем поведать миру!
Плоды раздумий — дети всех живых.
И я стихи, исполненные света,
С других — перевожу на свой язык,
На мой, казахский, на язык поэтов.