"Палаемон!" - вскрикнула она, опускаясь рядом с ним на колени. - "Что с тобой случилось?" - Ее руки принялись разматывать повязку, чтобы самой осмотреть рану. Внимательно окинув заключенного взглядом, она обратила внимание на его грязный, взъерошенный вид и отсутствие на нем капитанской формы. Ее руки замерли, не закончив работы. Она повернулась к Эпонин и встретилась с ней холодным взглядом. - "Это мы сделали с ним?"

Сердце Палаемона остановилось, когда она использовала слово 'мы'. Возможно, Сэфан была права, и это он совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Эпонин покачала головой. "Нет, ваше Величество. Он был ранен, когда его схватили".

"Ваше Величество?" - эхом повторил капитан. Сложившаяся ситуация становилась все хуже с каждой минутой.

Габриэль проигнорировала вопрос, поскольку рассматривала глубокий порез на его руке, чуть выше локтя, который все еще немного кровоточил. "Эпонин, позови Арию сюда. Пусть позаботиться о его ране".

"Моя Королева, я не оставлю вас наедине с заключенным".

"Тшш, он не заключенный. Он - друг. Теперь, иди". - Самонадеянно решив, что ее приказ будет исполнен, Габриэль сосредоточила свое внимание на Палаемоне; точно также как сделала бы это Зена, будь она здесь. С тех пор как началось вся эта Королевская неразбериха, Габриэль пыталась вести себя так же как Завоеватель среди своих войск.

"Габриэль, что происходит?" - поинтересовался Палаемон, несмотря на шоковое состояние, в которое его ввела сложившаяся ситуация.

"Сначала мы позаботимся о тебе. А ты объяснишь, как ты оказался в деревне амазонок".

Светло-голубые глаза, которые напомнили ей о Завоевателе, смотрели прямо на нее. "Я собирался задать тебе тот же самый вопрос".

Со стоном молодая женщина опустилась на пол рядом с капитаном и обхватила голову руками. От звука такой боли охрана, стоявшая за дверью, влетела в комнату с обнаженными мечами. Палаемон поднял руки высоко вверх и замер, не желая добавлять другие повреждение своему телу.

"С вами все хорошо, моя Королева?" - спросила одна из амазонок.

Габриэль махнула им, выгоняя из камеры, даже не подняв лица. "Боги, как это должно выглядеть для тебя", - вздохнула она.

На что он мягко ответил: "Признаюсь, это на самом деле выглядит, не слишком хорошо". – Теперь, когда охрана ушла, он позволил себе положить ей руку на спину, пытаясь ободрить. - "Почему ты пошла в храм, Габриэль?"

"Не знаю. Просто хотела увидеть его", - прозвучало в ответ. Голос Габриэль переполняли эмоции. Поднявшись с земли, она стряхнула пыль с юбки и села, скрестив ноги, рядом с ним. "Я прочитала о храме в одном из свитков, который нашла в библиотеке. Сэфан предупредила меня, чтобы я не ходила никуда и не потерялась, но я не видела ничего плохого в небольшой прогулке. Мне хотелось увидеть храм".

"Сэфан сказала тебе, чтобы ты никуда не ходила?" - эхом повторил он. - "Где была она?" – Она же не оставила тебя одну, правда?

Габриэль съежилась. Она не хотела, чтобы лейтенанта обвинили в небрежном отношении к своим обязанностям. "Думаю, она пошла, найти что-либо перекусить. Она не захотела остаться со мной в библиотеке. Не обвиняй ее, Палаемон, я не должна была уходить".

"Я - сын вакханки!" – вдруг возбужденно закричал Палаемон, несмотря на обстоятельства. - "Это возмутительная ложь, надувательство, обман…"

"О чем ты говоришь?" - Габриэль пришлось снова отослать всполошившуюся охрану. - "Палаемон, что случилось? С Завоевателем все в порядке?"

Капитан все еще осмысливал открывшуюся информацию о Сэфан. В уме он снова прокрутил разговор между ним, лейтенантом и Зеной. И покачал головой несколько раз, когда вспомнил о лжи Сэфан. Интересно, о чем еще она могла соврать. "Не удивительно, что она хочет убить тебя", - прошептал он.

"Сэфан хочет убить меня?" - повторила новая Королева, почувствовав внезапно острую боль от подобного заявления. Она не понимала, что такого совершила, чтобы так разгневать лейтенанта.

"Нет, не Сэфан", - ответил он, не думая, и съежился. Идиот, зачем ты сказал это?

"Завоеватель хочет моей смерти?"

Это был самый тихий голос из всех когда-либо слышимых Палаемоном. И он понял, что причинил самой нежной душе, которую когда-либо встречал, неописуемую боль.

"Габриэль…" - Он потянулся к ней, но она отдернулась от него, как будто обожглась о его пальцы.

Если ты станешь маленькой, то не сможешь испытывать боль, обычно говорила ей Лила. Стань маленькой. Может быть, если я стану достаточно маленькой, я смогу просто исчезнуть. Габриэль прижала ноги к груди и плотно обхватила их руками. Прижав лоб к коленям, она все еще не чувствовала себя достаточно маленькой. Или возможно нет никакого способа избавиться от такой огромной боли. Той боли и тяжести в груди, которые не давали ей должным образом вздохнуть. Ее горло сжималось, пытаясь удержать крик, угрожавший вырваться наружу в любой момент. По щекам потекли крупные, влажные капли, которые прибывали к глазам из глубокого, внутреннего, нескончаемого источника.

Палаемон сидел, не зная как помочь, кляня себя за слова, которые неосторожно обронил.

Именно в этот момент в камеру вошли Эпонин и Ария. "Что ты с ней сделал?" - прорычала Эпонин. Возможно, это не была Королева, которую она бы выбрала по собственной воле, но она не потерпит, чтобы кто-либо наносил Королеве амазонок раны любого вида.

"Я сказал ей кое-что, чего не должен был", - холодно ответил капитан.

Ария подняла бровь и сложила руки перед грудью. Эта девчонка не имела никакого права руководить их народом. "Что? Разве уже нет хороших фей, которые приходят по ночам и возвращают все снова в норму?"

Палаемон отказался отвечать женщине.

Эпонин встала на колени рядом с Габриэль. Она хотела коснуться ее, чтобы возможно успокоить, но была удивлена, когда, испустив вопль, молодая женщина вдруг начала вслепую колотить ее кулаками. Не желая повредить ей, Эпонин не пыталась защищаться, покорно снося удары.

Наблюдавший вместе с Арией за потасовкой Палаемон, наконец, прервал деятельность Габриэль. Зная, что девушке нужен друг, он поймал ее кулачки своими большими ладонями и осторожно сжал их. Подождав, пока Габриэль не стали душить рыдания, он притянул ее к своей груди и крепко обнял. Как же ему хотелось защитить ее от слов, которые он так необдуманно проронил. Палаемон принялся нежно шептать ей что-то на ушко, пытаясь успокоить, но, к его огромному сожалению, все это было бесполезно.

Глава 27

Немного позже, когда Габриэль успокоилась, а рану Палаемона обработали и перевязали, новая Королева присела на низкую скамейку возле тюрьмы. Потягивая сок, она с удовольствием ощущала, как он омывает ее саднящее от слишком продолжительного плача горло.

Палаемону придется остаться в тюрьме, поскольку это была единственная часть Амазонской территории, где мужчине разрешалось находиться. Но Габриэль настояла, чтобы ему дали кровать, обеспечили едой и напитками, а дверь оставили открытой. Не этого бы ей хотелось для него, но хотя бы это она могла сделать.

Подошедшая к тюрьме Клэймер заняла место около Габриэль. Старая жрица не сомневалась в правильности своего прорицания: этой молодой женщине суждено быть их лидером. Но она не могла понять, почему та была так недовольна этим и не хотела стать частью их нации. "Моя Королева, как вы себя чувствуете? Вам лучше?"

Габриэль медленно облизала губы, ощутив привкус дыни на языке. "Расскажите мне о вашем видении обо мне. Скажите, почему Я обреку Разрушителя на поражение ". – Я не хочу ей вредить. И не сделаю этого никогда. Я умру прежде, чем позволю этому случиться.