Эпилог

По возвращении в Нью-Йорк Натан и в самом деле занялся «делом бабы Лизы».

Сначала решительно объяснился с родными в Канаде на этот счет. Правда, без особых результатов – все они были крайне озабочены только послеродовой депрессией Светки и какой-то аллергией младенца.

Вне зависимости от родных, Натан решил действовать сам. Конечно же, сразу столкнулся с множеством разных «но». Как гражданин США, он имел право вызвать бабушку в Америку. Но, согласно закону, нужно было ждать год, пока она бы получила медстраховку и право жить в доме престарелых. Как минимум, год. Без лекарств и медобслуживания.

И отправился Натан, что называется, по инстанциям, обивать пороги. Писал к конгрессменам, добился встречи с сенатором штата и депутатом городской Ассамблеи. Все что-то обещали. В одних кабинетах как будто искренне, в других формально, для «галочки».

Случилось чудо! Аня забеременела! Без всяких лекарств и уколов. Без дорогущих тестов и процедур. Не в пробирке, не искусственно. А как обычная женщина беременеет: прекратились месячные, стало подташнивать. И осанка вдруг у нее изменилась: спина выгнулась, а живот выпятился вперед. Еще плоский живот, но в нем уже забилось чье-то сердечко. Девочка.

Баба Лиза тоже очень обрадовалась, когда Натан по телефону сообщил ей эту новость:

– Вымолили ее все-таки!.. Только поменьше говори об этом всем вокруг, чтоб не сглазили...

Насчет своего переезда в Америку баба Лиза по-прежнему ворчала. Зачем ей это нужно? Лучше пусть он сам приедет ее проведать, когда сможет. Правда, с грустью обмолвилась, что теперь у него забот станет гораздо больше и ему будет не до своей старенькой бабушки. Но о ней пусть не думает, ей-то все равно скоро помирать. Ребенок важнее.

И ошиблась баба Лиза. Он продолжал писать письма и ходил по кабинетам. Даже специальную папку завел, кожаную, на молнии, где хранил все бумаги, связанные с «делом бабы Лизы».

Его воображение порой стала посещать такая, по-своему наивная, мечта. Вот, думал он, родится ребенок, а баба Лиза переедет в Америку. Будет жить в доме престарелых, что в минутах пятнадцати ходьбы от его дома. Натан туда уже не раз заходил, и с директором познакомился, а с их социальным работником вместе сочинили и отправили несколько писем влиятельным лицам и организациям.

Представлял себе, как все соберутся у них дома, все поколения – и правнучка, и прабабушка. Протянутся ниточки, соединятся через время и пространство. И тогда все в жизни станет на свои места. Так, как оно должно быть.

Бабе Лизе тоже передались его надежды, словно «заразил» ее Натан своими мечтами. Старики тоже, оказывается, любят помечтать. Почему же всем можно, а им нельзя? Нет-нет да спрашивала, слышно ли что нового о том ее «смешном» переезде, есть ли какие новости.

И новое чудо случилось. Не такого порядка, как беременность Ани, а чуток поменьше. Но все равно – чудо.

Пришла бумага из одной благотворительной еврейской организации. Заказным письмом. В той бумаге, с официальной шапкой, печатями и подписями, сообщалось, что эта организация согласна помочь Натану в его «деле» с Елизаветой Марковной. Готова поместить бабу Лизу в тот дом престарелых, что около дома Натана. Возьмет на себя всю оплату по ее содержанию там до тех пор, пока она не получит государственную медстраховку и пособие. Даже с ее переездом в Америку готовы подсобить.

Все было хорошо в той замечательной бумаге. Одно только плохо. Не дождалась ее бабушка Лиза. Умерла.

2005 г.

ВОЗВРАЩЕНИЕ КОЛДУНА

Повесть

Глава 1

– Вы хотите эту сумку сдать в багаж, или возьмете ее с собой в самолет как ручную кладь? – спросила Ивана регистраторша, приклеивая на заднюю обложку его американского паспорта какой-то специальный белый ярлычок.

– Сумку? Гм... – Иван наморщил лоб. Будто бы не знал, что решить. – Сумку возьму с собой как ручную кладь.

И подумал с досадой: «Все-таки зря лечу в такую неизвестность».

– Вот ваш билет, пожалуйста. Посадка через полтора часа. Счастливого полета, – девушка протянула ему закрытый паспорт, из которого торчал корешок билета.

Иван Селезень летел в Рим. Он жил в Нью-Йорке и работал психиатром в одной из городских больниц. Родом он был из Васильковска – есть такой городок на границе России с Украиной. Его мать была хозяйкой большой оранжереи цветов, отец работал мастером на заводе. Семья была дружной, жили хорошо, как говорила мать, – у злагоди. Десять лет назад Иван эмигрировал в Штаты.

...Просторный аэропорт «Кеннеди» гудел, как улей. Таможенники и полиция, чемоданы и сумки, объявления о вылетах и задержках рейсов. Кто-то потерялся, кого-то просят срочно подойти к регистрационному окошку. Уже третий раз предупреждают, что если некий господин Аль Саид не явится и не сядет в самолет, то его сданный багаж из лайнера будет извлечен.

А Иван Селезень пьет пиво в баре аэропорта, недовольно кривит губы. Настроение у него препаршивое. Почему-то тревожно на душе. Какой-то Аль Саид, вот, багаж сдал, а сам исчез. И самолет – тоже ведь может сломаться в воздухе. Техника – значит, ломается. Как говаривал отец: «Любая техника нуждается в мастере». А с мастерами нынче дефицит...

Не любит Иван летать самолетами, не его этот вид транспорта. Но, коль скоро живет в США и хочет бывать в Европе, то выхода нет – приходится летать.

В Рим он отправился не по делу, а просто так. Коллега в больнице – медсестра Сандра, белая американка, недавно провела отпуск в Италии. Привезла оттуда кучу фотоснимков, взахлеб рассказывала о Венеции, Флоренции, конечно, о Риме. О том, какая там вкусная пицца – тоненькая, хорошо раскатанная и безумно вкусная. Не то что в Нью-Йорке.

Доктор Селезень в отпуске не был с мая прошлого года, а нынче уж апрель. В Италии, как любой культурный человек, он мечтал побывать давно. Взвесив все за и против, решился. На десять дней поездки составил список дел. Посмотреть достопримечательности: конечно, собор Святого Петра, Пантеон, Колизей; на два дня, если удастся, поехать в Венецию. Попробовать разных сортов спагетти, лазанью, пиццу, конечно.

Больше всего его тревожила погода – Иван не переносил холод; загодя по различным источникам не один раз проверил прогнозы погоды в Италии. Обещали солнечные дни. Но разве можно полностью доверять синоптикам?

ххх

Когда-то Иван Селезень – в далеком-далеком прошлом, начинал как писатель. Дарование его было видно сразу. Многогранный талант – и лирик, и сатирик, и драматург. Трудно было себе представить, что этот лирик-сатирик будет работать психиатром в больнице Нью-Йорка, а если точнее, – в дурдоме.

Ах, до чего же удивительные метаморфозы порой происходят с людьми! Вместо того чтобы сидеть по ночам за письменным столом и при свете колышущегося огонька свечи выводить бессмертные слова, обливаясь слезами над своим же вымыслом, Иван Селезень выписывает рецепты психически нездоровым людям.

Конечно, можно сказать: и литература, и рецепты, в принципе, – одно и то же, имеют общую цель – лечить душу, приводить ее из нездравия в здравие.

Но так рассуждать может только человек примитивный, далекий от понятий Красоты. «Тильки повный дурэнь», – сказала бы мама.

Короче, так сложилась его судьба. Да и кто знает, взошла бы его звезда на небосклоне российской литературы? Насколько силен был его талант, на сколько бы его хватило? Ну, подавал Иван какие-то надежды. Ну, издал две книжки – сборники повестей и драм. По одной из его драм молодежный театр в Москве даже поставил пьесу.

Только этого еще недостаточно, чтобы сказать, что Иван Селезень – одаренный литератор. Совершенно недостаточно. А ошибок, огрехов в его творениях было – у-у, сколько! «Як гороха на поли». Он даже в русском был слабоват, его русский язык был нашпигован украинизмами. А разве может настоящий писатель плохо владеть родной речью? Ни, нэ може.