В догматическом отношении цюрихская Реформация отличалась от лютеранства прежде всего тем, что Цвингли понимал евхаристию как символическую памятную трапезу. Из-за этого в 1529 г., во время «марбургского собеседования», не удалось достичь взаимопонимания с Лютером, сближавшим цюрихского реформатора с «мечтателями», социальными революционерами-утопистами вроде Томаса Мюнцера. Серьезный резонанс в политических руководящих кругах Цюриха вызвали, однако, не такие теологические тонкости, а послания вроде того, что Реформация очистила Слово Божье от всех своекорыстных человеческих затемнений. Ссылка на принципы sola scriptura и sola fide[18], на исключительную законность Священного Писания и оправдание одной лишь верой, без бухгалтерского акционизма «добрых дел», создавала теологический фундамент партии Реформации в публичных диспутах, состоявшихся в 1523 г. Они были устроены цюрихским Советом, который тем самым демонстративно исполнил свою обязанность выслушивать все стороны и выступать в качестве советчика. Но за кулисами уже готовились к триумфу Цвингли. Согласно решению Совета, который тем самым претендовал для себя на верховную власть в церковных делах и следовательно отказывал в повиновении епископу Констанцскому, монастыри упразднялись, а имущество церкви передавалось в собственность коммуны. В результате коммуна стала ответственной за социальную политику и образовательные учреждения. К тому же в 1525 г. был установлен новый порядок богослужения и создан ряд учреждений, которые придали цюрихской Реформации ее неповторимое своеобразие. Так, созданный в том же году суд для разбора брачных дел отвечал отныне за расторжение браков — возможное теперь при определенных предпосылках, а также и за общественный контроль над сексуальной моралью, то есть за пресечение супружеской неверности и других «распутств». А вот так называемой «Prophezei»[19], высшей школе древних языков, включая древнееврейский, и толкования Библии, передавалось дело образования будущих пасторов.

Цвингли пришлось совместно с христианской властью защищать свою Реформацию от сторонников более широкого преобразования всех сфер жизни под знаком Слова Божьего. Приверженцы такого преобразования хотели учредить общину верующих как зримую Церковь на земле и разработали для этого суровый канон поведения, который предписывал крещение взрослых как символ веры, запрещал принесение присяги и военную службу и таким образом ставил под вопрос тесное сотрудничество между церковью и государством. В ходе этой полемики Цвингли упрекал своих противников «анабаптистов, перекрещенцев» (сегодня корректнее называемых баптистами) в высокомерии самозваных святых и разрушении всех человеческих связей. Уже в 1527 г. в Цюрихе был приведен в исполнение первый смертный приговор в отношении некоторых из их вождей. В кантоне же Цюрих и на сопредельных территориях группировки баптистского толка, находившиеся в оппозиции к фискальным требованиям метрополии, все же выжили на протяжении десятилетий.

Реформация в Цюрихе вызвала потрясения прежде всего в структуре Конфедерации. Достаточно рано обнаружилось, что пять внутренних кантонов, — Ури, Швиц, Унтервальден, Люцерн и Цуг — не были намерены участвовать в обновлении веры. Напротив, на тагзатцунгах они требовали от Цюриха искоренения ереси. В 1526 г. они организовали в Бадене диспут, результат которого с учетом допущенных средств доказательства, отбора участников и, конечно, позиции властей был не менее предсказуемым, чем ранее в Цюрихе, с точки зрения желаемого результата, то есть успеха теологов, придерживавшихся старой веры. Их возглавлял профессор Иоганнес Экк из Ингольштадта. Раскол принудил обе стороны к поиску союзников как внутри, так и за пределами Конфедерации, угрожая тем самым ее сплоченности. Цюрих обрел прочную опору внутри союза, когда в 1528–1529 гг. города Берн, Базель и Шафхаузен приняли решение в пользу введения Реформации. Прежде всего в Берне преобразование церковных отношений осуществлялось под бесспорным контролем власти, которая, хотя и была в курсе мнения подданных, в случае сопротивления, однако, не останавливалась перед его подавлением. Кроме того, Цвингли установил контакт с реформатскими имперскими князьями, например, с ландграфом Гессенским Филиппом и другими зарубежными суверенами. За этим стояло намерение в случае необходимости силой оружия принудить староверческую Конфедерацию к принятию истинного учения и тем самым сохранить политическое и религиозное единство союза. Этому противостояла позиция Центральной Швейцарии, отмеченная не менее единодушными притязаниями на истину. Для сохранения своих интересов пять католических кантонов заключили в апреле 1529 г. союз с Австрией.

Несколькими неделями позже под сильным давлением Цвингли Цюрих решился на войну. Территория, принадлежавшая аббату Санкт-Галлен, где большинство общин при поддержке Цюриха присоединились к Реформации, была быстро захвачена. Но в последнюю минуту удалось избежать дальнейшего обострения конфликта. Первая каппельская война закончилась 26 июня 1529 г. благодаря сдерживающему влиянию Берна, заклинавшего противоборствующие стороны старым швейцарским братством. В коллективной памяти она продолжает жить благодаря молочному супу, который представители обеих сторон съели для подтверждения мира. Но благодаря этому была получена не более чем передышка. Положение, согласно которому каждый кантон остается свободным в выборе своего вероисповедания, разочаровало партию Цвингли. А для пяти кантонов унизительными были обязательство взять на себя возмещение военных расходов, а также односторонность урегулирования на совместно управляемых территориях. Там общины хотя и имели право по собственному решению переходить в Реформацию, но не могли возвращаться к прежней вере.

Радикальная группировка цюрихского реформатора продолжала преследовать цель создания реформатской Конфедерации, в том числе и ценой возобновления войны, хотя после неудачи «марбургского религиозного собеседования» это происходило бы без перспективы более широкой поддержки в империи со стороны лютеран. При этом внутри Цюриха решения все в большей степени принимал Большой совет, который в свою очередь созывал все больше специальных комиссий. К неудовольствию умеренных кругов, эти тщательно подобранные органы проголосовали за вооруженный конфликт. В течение 1531 г. в результате такой внутренней поляризации был утрачен консенсус, преобладавший прежде в правящем слое Цюриха, и инициатива все больше переходила к пяти кантонам. Их быстрое продвижение застало врасплох город на Лиммате, войска которого 11 октября 1531 г. потерпели поражение при Каппеле. В числе более чем 500 павших был и Цвингли. Заключенный вскоре после этого мирный договор хотя и полностью изменил соотношение сил, но в целом оказался не особенно жестким. Сохранялся принцип, согласно которому каждый кантон определял вероисповедание, имеющее силу на его территории. Правда, на совместно управляемых территориях теперь оказывали предпочтение приверженцам прежней веры. Католическое меньшинство могло даже поставить вопрос о разделении общины. К тому же были аннулированы особые конфессиональные союзы реформатской стороны, а на Цюрих возложили бремя возмещения военных расходов. Тем самым объемы недвижимости, а также линии фронтов были на долгое время закреплены.

Ситуация в Гларусе и Аппенцелле сделала необходимыми более дифференцированные решения. В Гларусе, где ни одна сторона не смогла завоевать главенствующего положения, сформировалась сложная система, гарантировавшая обеим конфессиям их точно определенное участие в должностных структурах и, кроме того, собственные ведомства. Так как процент католического населения впоследствии снижался, прежде всего именно оно извлекало выгоду из паритета, урегулированного в пяти государственных договорах, заключенных с 1532 по 1683 г. Если таким образом, несмотря на часто возникавшие напряжения, удалось избежать раздела страны, то он стал неминуемым в Аппенцелле в 1597 г. Однако и после этого и католический Аппенцелль Иннерроден, и реформатский Аппенцелль Ауссерроден по-прежнему имели на тагзатцунге один общий голос.