Опять эти упражнения в остроумии! Да сколько же можно?

"Напрасно я пришла", – с грустью подумала Александра, но вместо этого сказала:

– Нет, скорее, вы были правы, когда говорили, что я вас преследую. Можно войти?

Мишель с любопытством разглядывал её всё это время, не прекращая надменно усмехаться, и Саша подумала, что ещё чуть-чуть, и она развернётся и уйдёт, не забыв наградить его звонкой пощёчиной.

Господи, ну зачем она явилась?

"Ещё секунда промедления, и точно уйду", – решила она, но Мишель, словно услышав её мысли, послушно сделал шаг назад, тем самым освобождая проход. При большом желании это могло бы сойти за вполне сносное "добро пожаловать".

Александра зашла в просторный, широкий коридор и, не дожидаясь, пока Волконский снова начнёт к ней цепляться, открыла сумку и сказала:

– Не испытываю ни малейшего желания продолжать эту словесную дуэль, поэтому, без лишних вступлений, вот.

Она всё ждала, что Мишель прогонит её, но переживала напрасно – он вовсе не собирался этого делать, просто переусердствовал со своим суровым и недружелюбным образом.

И, что удивительно, он сразу понял, что за папка легла в его руки, сопровождаемая усталым взглядом Сашиных карих глаз. Правда, это было до того невероятно, что не убедиться воочию он не мог – и, включив свет в коридоре, для начала бегло просмотрел документы. Глаза его потемнели, когда Мишель увидел фотографии собственной матери в луже крови на полу.

Но зато от былой саркастичности не осталось и следа, что Саша сочла добрым знаком.

"Не стоило, наверное, так сразу, – подумала она почти с жалостью, наблюдая за тем, с какой болью во взгляде Мишель перебирает эти страшные фотографические карточки. – Может быть, следовало его как-то подготовить. Хотя сомневаюсь, что он стал бы меня слушать, если бы я ходила вокруг да около!"

Немного придя в себя, Мишель поднял голову и посмотрел на Александру впервые в жизни без былой надменности и своего извечного превосходства.

– Откуда это у тебя? – спросил он, и голос его тоже зазвучал по-другому. Видно было, что он изо всех сил пытается совладать со своими эмоциями, чтобы не показать, как на самом деле его всё это потрясло.

– Украла со стола доктора Воробьёва сегодня утром, – бесстрастно ответила Александра, глядя прямо в эти необычайно зелёные глаза. Не отводить взгляда было очень непросто, но раз уж она решила быть откровенной, то теперь следовало идти до конца. Потому Саша еле заметно улыбнулась: – С вашей стороны сейчас, несомненно, последует очередной остроумный комментарий по поводу того, что воровство – это как раз в духе такой, как я. И, знаете, наверное, я с вами впервые в жизни соглашусь! Но я ни за что не решилась бы на это, если бы не обстоятельства.

Мишель невольно улыбнулся в ответ, но не стал говорить, что у него и в мыслях не было упрекать её. Кажется, за такую услугу он должен теперь в ногах у неё валяться, как минимум до конца своих дней, не говоря уж о том, чтобы ставить свечку за здравие её бессмертной души каждое воскресенье. А она, что же, и впрямь считала его настолько неблагодарным?

"Видимо, всё же перестарался я с ролью старшего брата-изверга", – подумал Мишель с той же грустной улыбкой.

– Вы не верите мне? – попробовала угадать Александра, заметив, как он смотрит на неё. Внутри у неё что-то сжалось, но Мишель быстро развеял все сомнения.

– Не в этом дело. Хотя, признаться, и это странно. На мой взгляд, Воробьёв должен был как зеницу ока беречь эти бумаги, ни на секунду не оставлять их без присмотра. Но куда удивительней другое: что ты взяла и вот так запросто принесла их мне. Мне, – со значением повторил он. – Я хочу сказать, я… вёл себя не лучшим образом, и, наверное, должен был ещё во время первой встречи отбить у тебя всяческое желание мне помогать.

– Это так, – не стала оспаривать очевидное Александра. Затем, вновь подняв голову, спросила у него с неимоверной тоской: – Мне уйти?

– Господи, нет! – он опять улыбнулся, невольно проведя рукой по волосам, в жесте крайней растерянности, от которого у Александры вновь защемило сердце. – Что же я, по-твоему, бессовестное и неблагодарное чудовище?

– По-моему, да! – снова не стала спорить она, в очередной раз сначала сказав, а потом подумав.

"Вот теперь он меня точно прогонит", – испуганно подумала Саша, но Мишель лишь коротко рассмеялся в ответ.

– Что ж, придётся тебя разубедить! – сказал он почти примирительно.

– Может, и не стоит, – искренне ответила Александра. – Я знаю, до какой степени отвратительна вам, поэтому не утруждайте себя, не играйте в любезность, не притворяйтесь! И извините, пожалуйста, за столь поздний визит, просто… просто мне действительно не к кому больше было идти с этими документами.

После таких слов Мишель испытал небывалое, острое чувство вины перед этим хрупким созданием. Он сам удивился, что оказался на это способен, но не переубеждать же её, в самом деле? Не каяться же, что виной вчерашнему и позавчерашнему поведению были эгоистичная обида и ужасный характер, и что на самом деле она вовсе ему не отвратительна, и вообще, он теперь в неоплатном долгу у неё до конца своей жизни, за такую-то информацию!

Вместо всего этого Мишель сказал, опять же, чересчур строго:

– Ты правильно сделала, что пришла ко мне.

"Не могу я выносить его общество больше, чем две минуты! И как это Митрофанова только его терпит?!" – подумала тогда Саша и, вскинув брови, сказала язвительно:

– Счастлива, что вы оценили мой поступок, ваше величество!

– Перестань. Откуда в тебе столько злобы?

– Действительно, откуда? – возмущённо переспросила Александра. – И, что самое главное, совершенно беспричинной! Так вот, ваше величество, на всякий случай, чтобы вы знали, это у нас взаимное, и вы мне нравитесь ровно так же, как и я вам! И вы абсолютно правы, при любом раскладе вы стали бы последним человеком, к которому я обратилась, но, так уж вышло, что Алексея Николаевича в городе нет, а бабушка ваша не встаёт с постели и вряд ли сможет помочь. Катерина Михайловна, ясное дело, ещё беспомощнее меня самой, а в полицию, купленную вашим батюшкой с потрохами, путь мне заказан. Только и оставалось, что идти к вам, перешагнув через собственные принципы, и не думайте, пожалуйста, что это решение далось мне легко!

– Я и не думал, – искренне сказал ей Мишель, перебарывая улыбку. Засмеяться сейчас означало навсегда впасть к ней в немилость. Впрочем, вряд ли могло быть что-то хуже их теперешних взаимоотношений, но Мишель на всякий случай решил не рисковать. А Саша, признаться, ждала от него совершенно иной реакции, но этим вечером ненавистный Волконский был прямо ангелом небесным, всячески стараясь избегать с ней ссор. Что это с ним?

– Вот и хорошо, – с некоторым запозданием ответила Александра, и не зная, как реагировать на такое внезапное дружелюбие. Но Мишель сам подсказал ей, в следующую же секунду:

– Сколько ты хочешь за это?

"И вот так всегда!" – только и успела подумать Александра, прежде чем закрыть лицо руками и застонать в голос. Только бы не расплакаться от обиды в такой момент!

– Господи, да всерьёз ли вы это?!

И ведь не "что ты хочешь", а именно "сколько", как будто у него не было ни малейших сомнений, что она выбрала его только потому, что он мог больше всех заплатить.

– То есть, я сейчас должен поверить, что ты сделала это бескорыстно? – с ещё большим непониманием спросил Мишель, глядя на неё растерянно. С каждой секундой эта девушка удивляла его всё сильнее.

– А вам не приходило в голову, что я могла знать вашу покойную матушку?! – спросила Саша с вызовом. – Разумеется, нет, сама княгиня Волконская и какая-то там медсестра, да разве они могли быть знакомы?! И это вас тоже не убедит? – подойдя к нему ближе, она достала из-под платья кулон на золотой цепочке, который Мишель сразу же узнал. – Ах, ну конечно, не убедит, вам легче поверить, что я попросту украла его, как и дело со стола Воробьёва!