Александра счастливо улыбнулась и, склонив голову на его плечо, прошептала:

– Знал бы ты, Серёжа, как мне не хватало тебя!

Трогательной сцене в очередной раз помешали, на этот раз Вера, вышедшая с тазом чистого белья, которое собиралась развесить на верёвках в саду.

– Ой, – стыдливо произнесла она, но вместо того чтобы уйти, наоборот, осталась и принялась беззастенчиво разглядывать высокого русоволосого красавца, державшего в объятиях Сашеньку. Впрочем, красавец смущённо покраснел, отвёл взгляд и отступил, будто ничего не было, и произнёс сбивчиво:

– Добрый день!

– Вера, это Сергей Константинович Авдеев, Сергей Константинович – это Вера, моя новая подруга и мой лучик света в стенах этой больницы!

– Авдеев? – Вера задумчиво закусила губу, перебирая в памяти воспоминания. – А это не из тех ли Авдеевых, о которых всё время пишут в газетах? Шелка, бархат и самый лучший ситец по два рубля за отрез?

– Боюсь, что да, – сознался Сергей.

– О-о! В таком случае, приятно с вами познакомиться, господин граф! – она кокетливо взмахнула ресницами и сделала реверанс, прямо с тазом в руке. Затем засмеялась и ушла, оставив их одних. Но прежде шепнула Александре: – Ну ты, Сашка, даёшь! Вот это знакомые у тебя! Один другого краше и состоятельнее!

Скажем совершенно точно – Авдеев уступал Мишелю Волконскому, что по состоятельности, что по внешним параметрам, и уступал сильно. Но для нашей Александры всё это не имело значения, она любила Сергея таким, каким он был, пусть он и не так богат, и не так красив, как «его величество» князь.

Впрочем, Сергей Константинович был не так уж и плох, если не сравнивать его с Мишелем, на чьём фоне он безнадёжно терялся. Авдеев имел мягкие черты лица, самые добрые в мире карие глаза и милейшую ямочку на подбородке. Общую картину слегка портил чуть выпирающий нос, наследие бабушки-грузинки, а в целом – образец миловидности и приятности, вот он, перед вами. Ах да, не забудем про пепельно-русые волосы, премило вьющиеся на кончиках, которые Александра так любила ерошить, когда они оставались вдвоём. Мягкая и трогательная манера общения и тихий, вкрадчивый голос довершали общую картину.

Вот какой был Сергей Авдеев. Слишком хороший. Слишком добрый. Слишком мягкий и отзывчивый. Редко когда ещё повстречается вам такой человек, будьте уверены.

– Как всё прошло? – спросил он, заботливый, как всегда. – Переезд на новое место, твой первый день в больнице… расскажи всё по порядку, мне очень интересно послушать!

Врать такому милому и добродушному созданию Александра очень не хотела, но не говорить же, что переезд прошёл в полубессознательном состоянии, после того как Георгий скинул её с лестницы, в отместку за то, что она сломала ему нос?

Вспомнив о том, что лучшая защита – это нападение, Александра спросила:

– Почему ты не предупредил меня сразу, что Волконские – совершенно невыносимые, высокомерные и заносчивые избалованные люди?! Берёг мои нервы, боялся напугать меня? Поверь, уж лучше я бы узнала об этом от тебя, чем вот так, столкнувшись с ними воочию!

– Ох… – протянул Сергей обеспокоенно. – Что, Иван Кириллович вас уже познакомил? Так скоро?

– Вчера.

– И… как?

– Ты ещё спрашиваешь? – облокотившись о перила, Александра горестно хмыкнула. – А как, по-твоему, всё могло закончиться? Эти две мерзавки изо всех сил пытались меня унизить и уязвить, а когда у них ничего не получилось, Митрофанова якобы случайно опрокинула на меня бокал с вином и испортила мне платье!

– Бедная моя девочка! – с сочувствием произнёс Сергей и, подойдя поближе, встал так, чтобы его плечо касалось её плеча, чтобы любимая чувствовала – он здесь, рядом.

Подействовало, как и всегда. Александра немного успокоилась и больше не выглядела такой удручённой. Тогда Сергей осторожно спросил о том, кто, по его мнению, представлял наибольшую опасность:

– А Мишель?

– О-о, этот ещё хуже! – кивнула Александра. – И знаешь что, Серёжа, я совершенно не представляю себе, как ты можешь общаться с этим человеком столько лет! Да он же абсолютно невыносим!

– А я никогда и не говорил, что он милашка, – грустно улыбнулся Сергей. – Но, с другой стороны, не так уж он и ужасен, порой встречаются и экземпляры и похуже.

– Хуже не бывает, – заверила его Сашенька. – Высокомерный, самодовольный, наглый и невоспитанный тип!

– Твоя правда, – не стал спорить Авдеев. – Вот только, Саша, я бы порекомендовал тебе не ссориться с ним лишний раз.

– И ты туда же? Фи, Серёжа! Мне не нравится этот человек ещё больше даже, чем ему не нравлюсь я, и я не собираюсь лицемерно любезничать с ним и выражать раболепный восторг по поводу того, что мне довелось посидеть за одним столом с «его величеством»! Он мне отвратителен! И, пожалуйста, давай не будем больше об этом, – попросила Александра, устало вздохнув. – Сил моих нет, Серёжа. Ещё ничего толком и не началось, а я уже ото всего смертельно устала!

– Тогда расскажи про больницу, – легко согласился Авдеев, решив не мучить возлюбленную мрачными предостережениями и напутствиями. – Ты всегда прямо светишься, когда говоришь о своих успехах!

– Увы, успехи мои невелики, – призналась Александра. И вкратце пересказала события сегодняшнего утра, словно позабыв упомянуть о том, что была готова к ним заранее, подслушав разговор Гордеева с Воробьёвым. Она сама не знала, зачем промолчала тогда, почему не рассказала? Неужели предательство Викентия Иннокентьевича так сильно ранило её, что Саша и вовсе перестала доверять людям, в том числе и любимому Серёже?

Или, может быть, слишком волновалась за него, чтобы посвящать в такие тайны? Кто знает, как он отреагирует на подобные заявления со стороны Гордеева! О нет, Саша вовсе не хотела стать причиной очередной непоправимой катастрофы. Она в жизни никогда не простит себе, если с Серёжей что-то случится!

Нет, нет и ещё раз нет!

Пришлось промолчать, сдержать печаль в себе, в кои то веки не поделиться с милым Серёжей, всегда готовым выслушать и помочь. Но он видел, что с ней что-то не так, он знал её лучше других и всегда безошибочно угадывал её настроение, так что провести Авдеева оказалось непросто.

Потому Саша даже обрадовалась, когда их беседу прервали в третий раз. У ворот остановилась чёрная карета с гербом Волконских, запряжённая гнедой двойкой, и оттуда с помощью Сашиного знакомца Георгия вышла Алёна, в светло-жёлтом платье из шёлка, лёгкая, невесомая и как всегда прекрасная.

– А герб Гордеевых вообще существует? – спросила Саша у Сергея. – По-моему, это отвратительно, что она ездит в каретах его покойной жены! Закрасили бы его совсем, что ли… всё лучше, чем так!

– Не ворчи, пожалуйста. И не ссорься с ней, умоляю! – Сергей решил взять ситуацию в свои руки и спустился по ступеням навстречу вновь прибывшей. – Алёна Александровна, добрый день! Вы чудесно выглядите сегодня. Премилая шляпка, очень вам идёт.

– Серёженька, как всегда галантный, весь в отца! – Алёна протянула руку для поцелуя и рассмеялась. – Рада тебя видеть, милый мой мальчик! Пришёл навестить Сашу?

– Да. Я был очень взволнован вашим внезапным отъездом и приехал удостовериться, что всё хорошо, – ответил Сергей и обернулся на Александру. В его карих глазах было столько невыразимой нежности, что Саша, вопреки своему никудышному настроению, непроизвольно улыбнулась в ответ.

– О, я рада, я рада, – взяв Авдеева под руку, Алёна продолжила дружелюбно: – Серёжа, а как насчёт ужина сегодня? Приезжайте к нам, посидим все вместе, как в старые добрые времена!

«Я убью тебя, если ты согласишься!» – прочитал он в глазах Александры, вновь загоревшихся гневом. Но и отказывать Алёне тоже было нехорошо, так что всё это могло бы показаться двусмысленным, если бы Сергей не обладал замечательным даром оборачивать любую непростую ситуацию себе на пользу.

– Я придумал лучше. У моей матушки сегодня званый ужин, она очень обрадуется, если вы придёте!

«Лучше бы согласился приехать к Гордееву», – обречённо подумала Александра, глядя на Сергея с невыразимой тоской.