Еще пара дней пути по предгорьям и узким долинам - и на склоне горы показался серый силуэт замка.

   - Монте Кастелло, - сказал Риньяно, указывая на каменные башни с узкими бойницами окон. - Это и есть замок нашего герцога.

   - Выглядит неприступной крепостью, - заметил Фабио. Мощные контрфорсы вгрызались в скалу, словно вырастая из нее, высокий донжон защищали толстые стены. Постройка была, несомненно, древней и ни в коей мере не походила на изящные постройки современных городских палаццо с их легкими колоннадами и летящими над землей лоджиями.

   - Для вас уже подготовлен дом, - сказал Риньяно, когда они достигли небольшого города у подножия горы. - Здесь не слишком оживленно, не то что в Сиене, но это даже к лучшему.

   На улицах действительно было совсем немного народа, в основном старики и дети, проявлявшие к новоприбывшим довольно сдержанное любопытство. Риньяно остановил подводу у двухэтажного каменного дома неподалеку от центральной площади и пригласил Фабио и Терезу осмотреть их новое жилье.

   Дом оказался просторным и одновременно уютным, с большими окнами и новыми полами, источавшими чудесный запах свежеструганного дерева. Он понравился Фабио даже больше, чем покинутый им дом в Сиене, и он заметно повеселел.

   - Боже, как здесь хорошо! - воскликнула Тереза в восторге. - Фабио, ты просто обязан приложить все силы, чтобы твоя работа понравилась герцогу!

   Риньяно вышел, чтобы распорядиться о выгрузке из подводы вещей, а затем вернулся в дом.

   - Синьор герцог настаивал, чтобы у вас были слуги, и сегодня я пришлю повариху и горничную. Что касается продуктов, то в деревне всегда есть свежие овощи, мясо и молоко, а воду можете брать из колодца во дворе.

   - Вы наш добрый дух, Пьетро, - улыбнулась Тереза. - Все, что происходит, слишком похоже на сказку...

   - Вы обязаны этим таланту вашего супруга, сударыня. Кстати, Фабио, герцог Лодовико поручил мне сразу по прибытии в Монте Кастелло привести вас к нему. Если у вас нет возражений...

   - Скоро вечер, и я мог бы явиться к его сиятельству утром, если он рано ложится спать.

   Риньяно рассмеялся.

   - О нет, он поздно ложится и поздно встает. Ночь для него - время настоящей жизни. Так что вы ни в коей мере не побеспокоите его, явившись прямо сейчас.

   - Хорошо, позвольте мне лишь немного приготовиться. - Выйдя во двор, Фабио вытащил из дорожного кофра свежую рубашку и выходной костюм, в котором обычно ходил в церковь по праздникам. Стоптанные башмаки давно следовало бы починить, но Фабио не привык обращать внимания на такие мелочи, как разошедшийся шов на пятке, пока в холодные дождливые дни не начинали промокать ноги. Теперь же он внезапно почувствовал неловкость от своего вида, надеясь только, что герцог не окажется слишком строг к одежде приглашенного художника.

   Пройдясь гребнем по непокорным волосам, он предстал перед Риньяно, готовый следовать за ним в замок.

   - Скажите, вы не входили в городской совет Сиены? - улыбнулся Риньяно, окинув его взглядом. - Вы похожи на богатого купца.

   - Ну, я знавал лучшие времена, - сказал Фабио.

   Дорога к замку петляла по склону, то теряясь в густом коридоре леса, то выводя на открытые обрывистые площадки, окаймленные зарослями чертополоха и бузины. Фабио и его провожатый шли не торопясь, по временам останавливаясь, чтобы осмотреть открывающийся сверху вид на долину и город, на освещенные послеполуденным солнцем лесистые склоны и путаницу дорог, казавшихся отсюда сетью, брошенной на зеленое сукно бескрайних цветущих лугов. Неподвижный звонкий воздух, напоенный ароматами цветов и трав, был по-весеннему свеж, по лесу разносилась птичья разноголосица.

   - Здесь великолепно, - заметил Фабио, любуясь просвеченной солнцем юной листвой. - Трудно поверить, что такое волшебное место знавало войну.

   - Люди, подобные Чезаре Борджиа, не останавливаются ни перед чем, - пожал плечами Риньяно. - Для них не существует ни красоты, ни святости... Герцог Лодовико намерен укрепить Монте Кастелло, углубив ров и усовершенствовав подъемный механизм моста.

   Фабио посмотрел вверх, на серую громаду замка, проглядывающую между верхушками деревьев. Каков он, этот герцог Лодовико? Риньяно как-то упоминал, что он склонен к уединению и не слишком любит общество. Фабио опасался, что герцог окажется надменным юнцом, воображающим себя всезнайкой с претензией на хороший вкус. Рассказы герцогского секретаря не могли дать ему представления о личности Лодовико, и чем ближе становились ворота замка, тем большее беспокойство он чувствовал. Почему из всех художников он выбрал именно его, Фабио Сальвиати? Почему его так интересует живопись и гораздо меньше - политика и светские развлечения? В Сиене Фабио перевидал немало знатных вельмож: Сфорца, Медичи, Борджиа, Конти, Орсини, Канале, испанские гранды и французские принцы, кардиналы и короли... Их роскошные приемы и празднества становились предметом пересудов, а сами они никогда не сходили с уст молвы. Что же касается герцога Монтефельтро - Фабио доводилось слышать о Джироламо, но не слишком много - тот редко появлялся на больших празднествах, и его поведение было гораздо менее вызывающим, чем у большинства правителей. Ну, а сын его вообще представлялся загадкой. Может быть, он избегает общества из-за своих физических недостатков?

   Ворота замка были открыты, обгоревшие остатки подъемного моста, наспех обшитые досками, служили дорогой через ров. На башнях Фабио заметил дозорных, вооруженных самострелами и копьями.

   - Не удивляйтесь, - сказал Риньяно, проследив за его взглядом. - Здесь почти как на войне. Герцог приказал стеречь подходы к замку, хотя с севера и с востока он неприступен благодаря этим скалам.

   Внутри замок Монте Кастелло также напоминал крепость: фортификационные стены с бойницами, расположенные в несколько ярусов, вход в донжон по каменной лестнице, поднимающейся над постройками для гарнизона и слуг. Фабио немного оробел и против воли задержался у дверей из темного дуба, окованных медью, но Риньяно потянул его за собой, и он вошел.

   Великолепие внутреннего убранства замка обрушилось на него так внезапно и ярко, что он ошеломленно раскрыл рот. Невозможно было предположить, что внутри мрачной каменной крепости скрывается вся эта ослепительная роскошь позолоченной резьбы, бархатных портьер и изысканной мебели. Правда, присмотревшись внимательнее, нельзя было не заметить светлые квадраты на полу и стенах на месте исчезнувших ковров и гобеленов, пустые полки, предназначенные, вероятнее всего, для дорогих безделушек, а также следы клинков на мебели, похожие на белые уродливые шрамы. Холл замка казался огромным. Фабио мог представить себе проходившие здесь приемы и пиры, множество гостей, свободно расхаживающих по этому залу в свете сотен свечей в золотых канделябрах... Но теперь здесь было немноголюдно, Фабио заметил лишь несколько человек, по виду слуг. Один из них подошел к вновь прибывшим, немного поговорил с Риньяно и удалился.

   Вскоре он возвратился и велел Риньяно и его спутнику следовать за ним. Они прошли в следующий небольшой зал, соединявшийся с холлом коротким коридором. Фабио остановился на пороге, заметив хорошо одетую женщину средних лет, державшуюся прямо и с достоинством, сидевшую в кресле у окна. Ее лицо было смутно знакомым, но он никак не мог вспомнить, когда и где именно с ней встречался.

   - Ее сиятельство герцогиня Джованна, - вполголоса сказал Риньяно, кланяясь, и Фабио тоже низко склонил голову. Герцогиня была замечательно красива: ее черные волосы обрамляли гладкое лицо с голубыми, словно прозрачными, глазами, в едва приметных суровых складочках у безупречно прекрасных губ притаилась затаенная печаль.

   - Ваше сиятельство, я привез художника из Сиены, о котором спрашивал монсеньор Лодовико. Мэтр Сальвиати, подойдите, прошу вас.

   Фабио, опустившись на колено, поцеловал руку прекрасной герцогине.