— Учительство?! — кричал он презрительно. — Это для тех, у кого не хватает мозгов, чтобы заниматься бизнесом или юриспруденцией. Я хочу, чтобы ты продолжил семейное дело. И папа всегда ждал от тебя того же.

— Теперь уже нет, — возразил Уилл. — Он рад, что я…

— Папа практически выжил из ума, — высокомерно заявил Берти. — Он с трудом вспоминает, что ел на завтрак. Можешь не сомневаться: если бы ты решил стать дворником, то получил бы на это его благословение.

— Тем не менее я собираюсь стать учителем, — проявил твердость Уилл. — Из меня вышел бы никчемный юрист. Правовые документы для меня — китайская грамота. Мне легче разобраться с нотами.

— Ну ладно. Тогда хотя бы найди лучшее применение своим музыкальным способностям, — сказал Берти, ничего не добившись от своего упрямого брата. — Стань профессиональным музыкантом.

— Для этого я недостаточно талантлив, — честно признался Уилл. — Но я знаю, что обучение других будет мне в радость. Я попробовал заниматься этим в Эдинбургском сеттльменте.

— А, сеттльменты! — фыркнул Берти. — Там полно большевиков и религиозных фанатиков. Если ты докатишься до работы с такими, как они, я отрекусь от тебя.

Позже Кларри поздравила Уилла с тем, что он выстоял перед нападками брата. Она знала, что, если бы вступилась за него, Берти возложил бы вину на нее.

— Твой брат не такой непробиваемый, каким хочет казаться, — сказала Кларри удивленно. — Его главная забота — производить должное впечатление на окружающих и не отставать от Ландсдоунов.

— Это точно, — рассмеялся Уилл. — Берти с ужасом думает о том, как отчитает его Вэрити за такую никудышную родню.

Получив поддержку Уилла, Кларри собралась с духом, чтобы еще раз побывать у сестры. Они прихватили с собой шоколад и цветы и отправились в такое время, когда Джек наверняка должен был уйти на работу.

Они застали Олив в халате и непричесанной, оторвав ее от мытья посуды на кухне. Миссис Брэвис поблизости не было.

— О господи! — вскрикнула Олив, сердясь на их неожиданное появление.

Не смутившись, Уилл поцеловал ее в щеку и вошел внутрь.

— А где Джордж? Мы пришли угостить его шоколадом.

— Ни в коем случае! — ужаснулась Олив, быстро собирая волосы в пучок. — Я еще не отлучила его от груди.

— Бедный малыш, — засмеялся Уилл. — Ему придется наблюдать за тем, как мы уплетаем целую гору сладостей.

Войдя в кухню, Уилл увидел Джорджа, ползающего на одеяле, расстеленном на полу, и быстро наклонился, чтобы подхватить его на руки. Джордж испуганно забился в его руках, выпучив голубые глаза. В следующую секунду он заорал.

— Осторожней! — в один голос закричали сестры.

Уилл не обратил на них никакого внимания, вертя Джорджа вокруг себя и подбрасывая его вверх, пока тревожные крики не сменились восторженным визгом. Уилл повернулся и чуть ли не бросил малыша на руки Кларри. Она схватила племянника и потерлась о его нос своим.

— Привет, красавчик! Да ты подрос!

Кларри усадила его поудобнее к себе на колени, и Джордж, вытянув пухлую ручку, стал исследовать лицо тетки и засовывать пальцы ей в рот.

Олив напряженно наблюдала за происходящим.

— Не нервничайте, — сказал ей Уилл, ласково ее приобняв. — Кларри его не съест, она уже позавтракала.

Закатив глаза, Олив произнесла с упреком:

— Я даже не одета как следует. Вы бы хоть предупредили, что придете.

— И дали бы вам возможность сбежать из дому? — сказал Уилл, словно озвучивая мысли Кларри.

Олив покраснела и пожала плечами.

— Заварить вам чаю?

Она захлопотала, не дожидаясь ответа. Кларри отметила перемены, происшедшие в этой милой кухне: над головами была натянута бечевка с сохнущими на ней пеленками, в буфете появилась детская миска и чашка с двумя ручками, а между дверью во двор и входом в кладовку стояла детская коляска.

Пока Уилл занимал Олив беседой, засыпая ее вопросами, Кларри, держа Джорджа на коленях, обнимала его и издавала смешные звуки, чтобы позабавить малыша. Джордж визжал от радости, растягивая пухлые губы в широкой улыбке. Кларри продолжала его развлекать, пока он вдруг не потерял к ней интереса и не закричал, привлекая внимание матери.

Олив быстро подошла и забрала сына. Кларри с завистью смотрела на то, как малыш привычно уселся на колено матери, а она рассеянно поцеловала его в светлый пушок на макушке. В основном говорил Уилл, но и Олив с гордостью рассказала им о том, что ее Джек теперь стал квалифицированным мастером-дегустатором.

— Он помогает мистеру Мильнеру решать, какой чай закупать на аукционах.

— Я рада, что Джек добился успеха, — сказала Кларри.

Олив взглянула на нее с сомнением.

— Ты никогда не верила в Джека так, как я.

Уилл удивленно посмотрел на Кларри, но она решила не отвечать на эту колкость.

— И ты не ошиблась, — произнесла она, вставая. — Хочешь, приезжай к нам на Пасху. Дома будем только мы с Уиллом и Герберт. Берти с семьей уехал во Францию.

— Приходите, Олив, — поддержал Кларри Уилл. — Папа будет очень рад увидеть Джорджи.

— Мы не называем его Джорджи, — раздраженно сказала Олив. — Мне очень жаль, но к нам в гости придет мама и Томас со своей подругой.

Увидев, как огорчился Уилл, она добавила чуть мягче:

— Джек надеется, что его брат наконец-то сделает предложение своей девушке. Мы уже не знаем, как намекнуть ему на это. Бедная Анна скоро выйдет из возраста невесты, если он не поторопится.

Вдруг Олив покраснела и отвела смущенный взгляд, крепко прижимая к себе Джорджа. Снова между сестрами встала невидимая стена, пропасть между матерью и бездетной женщиной. Кларри огорчало то, что Олив не подпускает ее ни к себе, ни к своему ребенку, как будто она могла разрушить их с Джеком уютный мирок. На мгновение она задумалась: почему младшая сестра относится к ней с таким недоверием, что даже не хочет от нее ничего принимать?

— Береги себя, — сказала Кларри, уходя.

Она надеялась обнять напоследок Джорджа, но Олив прижала его к себе. Его пухлые ножки обхватили ее за талию, словно ребенок и мать были одним целым.

Возвращаясь с Уиллом домой, Кларри вдруг разрыдалась.

— Почему она так холодна со мной? Что я ей сделала?

— А у вас что-то было с Джеком? — спросил Уилл задумчиво.

— Ничего серьезного, — ответила Кларри с досадой. — Мы недолго встречались, да и виделись очень редко. Когда Джек разорвал наши отношения, Олив приняла его сторону и сказала, что во всем виновата я. Но это произошло много лет назад.

— Возможно, она до сих пор ревнует.

— Ревнует ко мне?! — с недоумением спросила Кларри. — Разве это возможно?

— Джек полюбил вас раньше, и, может быть, Олив думает, будто вы до сих пор ему небезразличны, — пояснил Уилл.

— Но это же абсурд! — воскликнула Кларри. — Они ведь так счастливы вдвоем, и у них есть Джордж. У нее нет повода для ревности.

Уилл остановился и взял мачеху за руки, нежно глядя на нее.

— Милая Кларри, вы даже не представляете, как легко в вас влюбиться, правда? Вы притягиваете к себе людей, как солнце.

Кларри вдруг засмеялась, хотя слезы по-прежнему блестели на ее темных ресницах.

— Уилл Сток, ты лучший утешитель, которого только можно себе представить. Каким же замечательным учителем ты будешь! В твоем классе не будет ни скучающих, ни павших духом учеников.

Взявшись за руки, они продолжили путь в Саммерхилл. На душе у Кларри стало светлее. Она не будет навязываться Олив и подождет, пока сестра сама не захочет ее увидеть.

Глава тридцать первая

Кларри отказывалась верить в мрачные прогнозы по поводу войны с Германией. Разговоры об этом велись в чайной, хотя основными темами дискуссий среди посетителей, интересовавшихся политикой, были борьба за оплачиваемые отпуска, легализация профсоюзов и дальнейшие шаги по пути завоевания избирательного права для женщин.