Однажды туманным сентябрьским утром, когда Кларри помогала Лекси подавать завтраки, в «Чайную Герберта» вошел бородатый мужчина в широкополой шляпе и грязном твидовом костюме. Он огляделся по сторонам, потом снял шляпу и устало улыбнулся Кларри.

Женщина со стуком уронила на стол поднос с яичницей и беконом.

— Уилл? — ахнула она.

Он широко улыбнулся.

— Уилл! — завизжала Кларри, бросаясь к нему с распростертыми объятиями.

Они крепко обнялись. К ним тут же присоединились Лекси и Эдна. Они засыпали Уилла вопросами.

— Где ты был?

— Как добрался домой?

— Мы думали, ты попал в германский плен!

Ковыляя, из кухни вышла Айна. Долли, увидев Уилла, разрыдалась.

— Маленький чертенок! Ты всегда убегал и попадал в неприятности. Ничего не изменилось.

Поглощая завтрак и запивая его чаем, Уилл рассказал им, как в середине августа их с Джонни арестовали в горном монастыре на территории Австрии. Они попросту еще не знали, что началась война. После недельного заключения их отвезли к итальянской границе и выслали из страны. Но во время пребывания в приграничном городке они были ограблены. Лишившись паспортов и денег, друзья были вынуждены пробираться домой морским путем через Испанию. Три недели они провели на судах, не имея возможности дать о себе весточку и молясь, чтобы их не атаковали в Ла-Манше.

Кларри повезла Уилла в Саммерхилл.

— Не удивляйся, если твой отец будет спрашивать, почему ты вернулся из Дарема. Он думает, что ты все еще студент. Его память стала хуже.

— Ладно, если только он не выгонит меня за невыполненные уроки, — пошутил Уилл, пожимая Кларри руку. — Я буду рад повидаться со стариком.

Герберта, сидящего на излюбленном месте у окна в своем кабинете, видимо, сбила с толку внешность Уилла, и он явно не узнал сына. Но после того, как тот отмылся и сбрил бороду, отец крикнул хриплым голосом, поднимая трясущуюся руку:

— Мой… мальчик! Ты… вернулся.

Когда Уилл сжал его дрожащие, с выступающими венами руки в своих ладонях, Герберт издал сдавленный звук, и слезы потекли по его неподвижному лицу.

Кларри с умилением наблюдала за тем, как загорелись глаза Герберта, узнавшего сына. Тот рассказывал о своих приключениях, преуменьшая опасности, которым они с Джонни подвергались.

Однако ее надежды на то, что Уилл теперь поступит на учительские курсы и останется в Ньюкасле, не оправдались. Он не находил себе покоя, особенно после того, как Джонни вернулся в Эдинбург, чтобы продолжать медицинское образование. Получив письмо от своего давнего школьного друга Спенсер-Бэнкса, в котором тот сообщал, что идет на фронт добровольцем, Уилл решил последовать его примеру.

— А как же твое учительство? — попыталась отговорить его Кларри. — Получи сначала хотя бы квалификацию.

— Как я смогу сидеть здесь и преподавать музыку, зная, что по всей Европе жизнь детей подвергается опасности из-за этой войны?

Кларри знала, что, если в мечтательных голубых глазах Уилла появлялся этот упрямый огонек, ничто уже не могло его переубедить. Придется ей примириться со своим страхом за него.

— Лучше скажи отцу, что возвращаешься в университет, — посоветовала Кларри, сдаваясь. — Боюсь, я не выдержу его расспросов о тебе каждые пять минут.

Уилл записался на призывном пункте к югу от реки, и они со Спенсер-Бэнксом попали в Дарем, в учебную часть легкой пехоты. Первые несколько недель они квартировали недалеко от Ньюкасла, и Уилл приезжал домой раз в месяц, в том числе и на Рождество. Кларри, решив устроить веселый праздник для Уилла, пригласила на вечеринку в День подарков Джонни с его родными и Олив с семьей.

«Приди, пожалуйста! — умоляла она сестру в письме. — Уилла, возможно, не будет дома многие месяцы или даже годы».

К ее радости, Олив и Джек пришли и принесли с собой Джорджа, который уже ковылял на нетвердых ногах и хватался за юбку или штанину, оказавшуюся рядом. Кларри достала коробку с игрушками, но шестилетний Вернон тут же отобрал ее.

— Они мои! Он их поломает, — возмутился мальчик.

— Покажи Джорджу, как с ними нужно играть, — предложила Кларри, настойчиво забирая у него коробку. — Он еще слишком мал, чтобы разобраться с этим самостоятельно. Нужно, чтобы ему помог большой мальчик.

Ей на помощь пришел Уилл. Он встал на четвереньки и начал издавать звуки, похожие на паровозные свистки. Джордж при этом топтался рядом, радостно взвизгивая, а Вернон сидел верхом на спине у своего дяди. Джозефина, не обращая внимания на Вэрити, брюзжащую о том, что она испортит себе платье, тоже присоединилась к игре. Кларри заметила, что Олив и Джек явно успокоились, глядя, как их сын радостно играет с двойняшками. В первый раз со дня крестин Джорджа она видела их вне дома вместе, и ее поразило то, какая они чудесная пара. С возрастом ее сестра еще больше похорошела, у нее округлились щеки, а волосы были уложены роскошным золотистым венцом. У Джека волосы теперь были напомажены и приглажены, что придавало его облику более взрослое, уверенное в себе выражение преуспевающего бизнесмена. Он напомнил Кларри Дэниела Мильнера, когда тот был помоложе.

Впервые Кларри подумала о том, что Олив поступила правильно, выйдя замуж за Джека. Возможно, ее побудило к этому несколько причин, среди которых было и желание убежать из Саммерхилла и от нее лично, но теперь это уже не имело большого значения. Олив и Джек прекрасно подходили друг другу, и, видя, как они хлопочут возле Джорджа, Кларри понимала, что они обожают своего сына.

Когда они собрались уходить, Кларри нерешительно обняла сестру.

— Спасибо, что пришла. Уилл очень надеялся вас увидеть.

— Я знаю, как ты будешь по нему скучать, — сказала Олив, неожиданно расплакавшись. — Он замечательный парень.

— Ладно вам, девочки, — сказал Джек, держа на руках уснувшего Джорджа. — Уилл сможет и сам о себе позаботиться. А тебе нельзя расстраиваться в твоем положении.

Олив отстранилась, метнув в мужа строгий взгляд. Кларри поймала ее руку.

— Ты опять ждешь ребенка? — пробормотала она. — Пожалуйста, не стесняйся говорить об этом в моем присутствии.

— Он должен родиться в марте, — прошептала Олив, кивнув.

Кларри сжала ее ладонь.

— Это прекрасно, — улыбнулась она. — Теперь понятно, почему ты выглядишь как цветущая роза.

Олив взглянула на нее с благодарностью. Джек увел жену в декабрьский сумрак, а Уилл подошел к Кларри и, положив руку ей на плечо, другой помахал им на прощанье.

— Завтра, — сказал он весело, — мы поедем кататься верхом. Я уже договорился с Лекси. Вы на весь день освобождены от работы в чайной. Собираемся на конюшне в десять часов.

Обернувшись к нему, Кларри улыбнулась.

— Ты всего два месяца в армии, а уже командуешь, как фельдмаршал Френч[29].

— С Белхэйвенами только так и нужно поступать, — осклабился Уилл. — Они известны своей строптивостью.

Взявшись за руки, они вернулись в теплую гостиную к задремавшему Герберту.

Глава тридцать вторая

1915 год

В феврале полк Уилла отправили в Египет, а Олив раньше срока родила дочь, которую назвали Джейн. Малышка появилась на свет крохотной и сморщенной, с копной черных волос на голове.

— Как у тебя и у нашей мамы, — шептала Олив со слезами на глазах, обращаясь к Кларри. — Я хочу поскорее ее окрестить. На тот случай, если…

Джейн крестили дома, и мать Джека переехала к ним, чтобы нянчить Джорджа, пока Олив выхаживала свою слабенькую дочь. Беспокойство о племяннице добавилось к тревоге о судьбе Уилла.

Кларри неделями не получала никаких вестей, взволнованно просматривала сообщения в прессе о боевых действиях в Средиземноморье. К концу апреля появились сведения об ожесточенных боях с турецкой армией в районе Дарданелл и о тяжелых потерях в британских и союзных войсках, понесенных в стычках с врагом, окопавшимся на побережье Галлиполийского полуострова.