Все что осталось в памяти от прошедших после пробуждения дней. Что его сначала били, кричали на непонятном языке. Потом снова били. Но так как сил не было, то Джек постоянно проваливался в забытье, уходя от действительности. В покое оставляли на короткое время, кормили какой-то жутко пахнущей баландой, раз в день проводили водные процедуры, заключающиеся в окачивании ледяной водой из ведра.

      Постепенно силы начали возвращаться. На третий день началось "испытание", как назвал про себя Джек это действо, чтоб было не так жутко. Немного иронии, проснувшаяся жажда жить и отомстить своим мучителям, вот что помогло ему пережить кошмарные дни, проведенные в грязном пропитанном кровью и потом подвале. Комичность заключалась в том, что он совершенно не понимал незнакомый язык. И как бы он не кричал, что не понимает чего от него хотят, истязания не останавливались.

      Двое помощников и главный - больше никого он не видел. Весь окружающий мир сжался для Джека до этих трех изуверов. В течение трех дней он находился на импровизированной кровати, вытянувшись в струну. Руки и ноги были закованы в кандалы, а под поясницей располагалась вертикально стоящая доска, передвигаемая с помощью блока. Постепенно доску поднимали, и Джек оказался выгнутым дугой. Так он и провел три дня, страдая от невыносимых судорог. Мышцы спины постоянно сводило, и он орал во все горло, проклиная своих мучителей, которые не оставались в долгу и постоянно кричали ему в ответ, то в одно, то в другое ухо, либо доверительно что-то нашептывали. Видимо, устав ждать, его начали пытать каленым железом, которое нагревали на небольшом горне в углу подвала. Вот здесь старался главный, выбирая самые чувствительные места. Не видя происходящего из-за своего распятого положения, Джек с отрешенностью думал, что теперь он кастрат, так как в этой области да еще под мышками были самые любимые места мучителя.

   Черный провал двери, всегда открытый, в который могли зайти каждую секунду, постоянное ожидание и наслаждение минутами покоя, вкупе с сильнейшим напряжением, в конце концов, заставили Джека вздрагивать от каждого шороха. Мгновения сна с долгожданным забытьем, и ужас пробуждения. Тело сводило судорогой, постоянно казалось, что кто-то стоит рядом и сейчас снова начнется пытка.

   Резкий рывок в сторону, снова кожа начавшая заживать рвется на запястьях и стон облегчения от того, что на этот раз мучители не пришли и опять черный провал двери и чуть слышный постоянный тихий шепот за ухом, от которого волосы встают дыбом.

      Стук деревянного молотка, бившего по суставам, посещал Джека в минуты забытья. Постепенно он перестал различать тонкую грань между сном и действительностью, она слилась для него в череду не прекращающихся кошмаров. Молотком разбили все пальцы на руках и ногах, из надрезов по телу с помощью деревянных палочек тянули жилы, жгли железом, били и душили. Два оборота веревки вокруг шеи и мгновения потери сознания становились радостью лишь бы не чувствовать жуткую боль во всем теле. Маленький вздох и снова петля затягивается до мучительных судорог. Через десять дней, когда пленник стал кровоточащим куском мяса, его отвязали, пару раз облили из ведра и бросили умирать в угол подвала.

      Джек чувствовал, что что-то изменилось, его наконец не рвали и не кромсали, через приоткрытый глаз он видел кусок окровавленного разорванного мяса, спустя какое-то время он понял, что это его рука. Теперь в относительном покое и вернувшемся сознании он начал понимать, как его изувечили. От ужаса этого понимания и безысходности он постарался отгородиться от окружающего мира. Спрятаться как можно глубже, порвав все связи с окружающим. Постепенно свет стал меркнуть. Отрешенность, покой и эйфория от пропавшей боли погрузили Джека в забытье в созданном им новом мирке.

      Главный дознаватель тайной службы его высочества Паене, Ароп Антогнак третий день подряд пил с подчиненными. Такого панибратства он не позволял себе даже в молодости, а сейчас в зрелых годах это было просто невообразимо. Своим принципам Ароп следовал всегда и никогда их не приступал. Тем не менее, три дня в окружении своих помощников главный дознаватель пытался забыть постигшую его неудачу. Расследование ни к чему не привело, а значит, скорее всего, его разжалуют или просто выбросят на улицу с работы, которая заменила ему семью, любимые увлечения и без которой он не представлял себя ни на секунду.

      - Уважаемый Ароп! - молодой охранник хоть и был вдрызг пьян, но субординацию не забыл и обращался подобострастно - какже так, ведь мы видели, что этот чужеземец нас не понимает. Зачем же столько времени на него потратили? Странно это как-то - резко замолчав, он уставился в пустую кружку.

      - Послушай, сынок - Ароп налил себе и молодому помощнику еще вина - вот какая вещь у меня есть. - Сняв с шеи небольшой медальон, Ароп с силой шлепнул его об стол - Это очень редкий и дорогой амулет, с его помощью можно понять незнакомый язык. И он был все время холодный, а это значит, что он нас понимал и нас пытался за нос водить - Ароп сделал большой глоток и отставил подальше кружку - это значит только одно: этот мерзкий огрызок над нами издевался и плел тарабарщину, которой сам не понимал. - Дознаватель громко икнул и отставил кружку в сторону.

   - Понимаешь?

      - Может шпион? Со степей? Там все так верят в своего Олка, что с радостью расстаются с жизнью лишь бы ему угодить. Как думаете, уважаемый? - чуть выговорил молодой страж.

      - Нет, не думаю, не похож он на степняков, уж я их навидался и продержаться столько ради какого-то Олка? - покачал головой из стороны в сторону Ароп - Нет, обычно через день допроса с пристрастием эти дети степей все что знали рассказывали, и что не знали тоже рассказывали - осекся дознаватель понявший, что болтает лишнего.

      - А ты бы пошел да закопал эту рвань, вонять наверное уже начало. Возьми еще двоих и закопай. Понял?

      - Конечно, уважаемый Ароп, сию минуту - ответил охранник и отпил еще вина даже не собираясь подниматься.

      Логон Ренаук присоединившийся только вчера к попойке, собрался уходить.

      - Хорош вам кручину топить в вине, особенно тебе Ароп, желудок совсем расстроится. Лечить недели полторы нужно будет, а в твоем положении я бы посоветовал начать экономить. Как бы ни пришлось побираться, когда на улицу выбросят.

      - Сплюнь проклятый - Ароп в сердцах запустил в лекаря кружкой. Лекарь ловко увернулся и подсел к дознавателю приобняв за плечи.

      - Слушай, Ароп - понизил он голос, чтоб никто не услышал - мне бы голову и сердце твоего трупа. Заплачу нормально - Логон немного отодвинулся от Антогнака, видя странный прищур его глаз.

      - Это же запрещено! Сам знаешь, что тебя ждет, если дойдет до канцелярии - почти протрезвел старший дознаватель.

      - Не дойдет, да и тебе монета не помешает - многозначительно вскинув бровь, змеей прошипел лекарь.

      - Сколько?

      - Два золотых.

      - Не смеши, он чужеземец, страданий принял больше, чем любой труп, который ты сможешь найти. Да и видно, что благородный, руки к работе не приучены.

   Немного подумав, Ароп закончил многозначительно - И тайна появления его здесь, сам же говорил.

      - А это-то причем? - удивление лекаря выглядело искренним.

      - А я почем знаю причем? - окончательно протрезвел дознаватель - это тебя нужно спрашивать. Никак не меньше четырех и точка.

      - По рукам! - неожиданно легко согласился лекарь и Ароп настроившийся на долгую торговлю понял что продешевил.

      - Ладно, забирай, - вздохнув, отпил вина прямо из бутылки, еще больше погрустневший дознаватель.

      Логон Ренаук всегда чтил закон, но последнее время дела шли совсем неважно. Чтобы избежать позора он сам попросил о переводе в какой-нибудь забытый богами угол. И чем дальше, тем тягостнее становилось у него на душе без общества единомышленников, шалостей со служанками и с их всегда внимательными к лекарю хозяйками. Как изготовить поисковика Логон знал давно и один раз тайно сделал его для хозяйки одного известного дома, когда та потеряла брошь с самоцветами. Подарок своего хоть и богатого, зато очень прижимистого мужа. Силы духа тогда чуть хватило на пару минут, чтобы найти брошь, закопанную под забором. Виновному псу тогда сам хозяин отсек голову "чтоб не таскал больше", на том и закончилась история. Теперь Логон, решив использовать "удачный" труп, задался целью сделать поисковика, чтоб попробовать найти припрятанное здешними старыми хозяевами, благо развалин вокруг хоть отбавляй и тем самым улучшить свое материальное положение. На трупы, неожиданно появившиеся после пропажи артефакта, надежды не было и идея так, и осталась тяжелой давящей невыполнимой мечтой. Но последний заключенный, да он смог бы стать поисковиком: такие страдания и так долго. Из него обязательно должен был получиться устойчивый дух с радиусом поиска где-то в километр. Сила поисковиков находилась в прямой пропорциональности от мучений, принятых до смерти, чем дольше страдала жертва, тем больше времени можно использовать духа.