Спустя какое-то время она заговорила:

— Это уже не может быть злодеянием Николаса…

— Я знаю, дорогая.

Он вспомнил труп несчастного Джека Мэррота — тот был просто изгрызен. Тела же Осии, леди Элизабет и Долл были изувечены ножом или кинжалом. Стивен стал догадываться, кто, кроме безумного Николаса, был ужасом Сент-Прайори. Одно имя приходило ему на ум, и он боялся произнести его вслух, чтобы не напугать девушку, ибо теперь ему и самому стало страшно.

Рэйчел вновь заговорила:

— Этой ночью Долл хотела мне что-то сообщить, но я тогда не стала ее слушать. Ведь в замке были солдаты, которые искали короля.

Стивен убрал волнистую прядь с ее щеки и спросил как можно мягче:

— Рэч, девочка моя, не вспомнишь ли ты, что именно говорила несчастная Долли?

Рэйчел чуть нахмурилась:

— Что-то о том, как она прибирала в комнате лорда Грэнтэма. И… О, Стив, я не помню. — Она сказала это почти виновато.

Он вздохнул. Лучше, если она будет озабочена тем, что не может вспомнить, чем начнет догадываться. Хотя она все равно поймет рано или поздно.

— Тебе надо отдохнуть, дорогая. Мне сказали, у тебя утром случился обморок. Ты совсем измучена, иди отдохни. Ваши слуги справятся со всем сами, для них это привычное занятие.

— Да, — тихо сказала она. Она и в самом деле была очень измучена. Когда Стивен задал ей новый вопрос, Рэйчел поглядела на него удивленно. — Не знаю ли я, куда за королем поскакала Ева? В Брайтхелмстоун. Это на побережье. Но зачем тебе?

Он уклонился от ответа и лишь проводил ее до дверей спальни.

Затем он спустился на кухню, чтобы, попросить Сабину приготовить для госпожи какой-нибудь успокаивающий, усыпляющий напиток. Рэч сейчас это просто необходимо. Там же, на кухне, он застал и Кэтти. Девушка сквозь всхлипывания говорила кухарке, что не может более оставаться в Сент-Прайори и ни за какие деньги не желает служить здесь. Увидев полковника, она умолкла.

Стивен переговорил с Сабиной, а потом подсел к девушке.

— Кэтти, ты ведь была дружна с бедняжкой Долл — да пребудет душа ее в мире. Не общалась ли ты с ней в это утро? Не говорила ли она тебе что-нибудь, что ее взволновало?

Ему пришлось выждать, пока служанка изойдет новыми потоками слез. Но оказывается, Кэтти в это время еще и соображала. Она наконец ответила сквозь нервную икоту:

— Она говорила что-то про плащ, большой дорожный плащ черного цвета с островерхим капюшоном. Он был среди вещей лорда Джулиана. А что?

Стивен не ответил. Теперь для него все прояснилось. Джулиан Грэнтэм слышал рассказы о черном призраке, и ему ничего не стоило обрядиться в монаха, если у него был плащ, схожий с сутаной. Джулиан ведь католик и хорошо знал, как вести себя, вырядившись монахом. Как он той ночью попал на галерею? Но ведь в некоторых местах подпоры увиты плотным слоем плюща, взобраться по которому для развитого физически человека не составит труда. Особенно для человека с нездоровой психикой Бомануаров, который не побоится сорваться вниз. А вот чего боялся Джулиан? Что вынудило его пойти на такой риск, как убийство управляющего? Тут Стивен вспомнил, как бедный Патрик Линч был поражен, узнав, что Джулиан тоже из Бомануаров; он еще говорил, что ездил в Бретань и знает эту семью. Джулиан испугался, что Патрик раскроет тайну ненормальности его семьи, которую мог унаследовать и он — лорд Грэнтэм, приближенный и спутник короля. Да, именно этого он и боялся — что король узнает о нем правду.

А Осия? Мальчик, видимо, видел что-то. Он тогда как раз покинул кухню и нес собакам похлебку, мог заметить и того, кто исполнял роль черного монаха. Но он был так напуган, что никому ничего не сказал. Хотя, может, молчал он от того, что не разглядел в темноте, кто именно это был. Мальчик видел лишь высокого мужчину — не случайно и его, Стивена, Осия избегал и боялся. Несчастный маленький дикарь. Видимо, Джулиан обратил внимание, как шарахался от него ребенок, а может, тоже заметил его ночью. Сейчас Стивен вспомнил, что Осия убежал как раз перед тем, как из конюшни появился Джулиан. По сути, он уехал сразу за ребенком. Стивен сам видел это, но был так поражен тем, что узнал в спутнике Грэнтэма короля, что не обратил на это внимания. Потом на пустынной равнине Джулиан нагнал Осию… Никто тогда не заподозрил настоящего убийцу, для всех он просто отсутствовал. А Осия был убит зверски, словно убийца не мог удовлетвориться, пока не искромсал его.

Холеный отпрыск безумных Бомануаров… Так же он разделался и с леди Элизабет. Не ясно, что в поведении или в неосторожных речах пожилой леди навело его на такое решение. Он же способен был убить и барона Робсарта — никто не мешал ему взять мушкет со стены и дождаться возвращающегося лорда в роще. Стивен вспомнил, как кто-то говорил, кажется, Ева, что Джулиан прибыл под утро и сказал, что проблуждал ночь на равнине, хотя конь под ним был свежим. А потом Долл… Он убил ее, узнав, что она убирала его вещи и могла видеть плащ. Джулиан просто не мог допустить, чтобы это стало известно королю. Он убил ее быстро, ведь они уже уезжали. У него не было возможности насладиться убийством, хотя убивать ему нравилось. Стивен содрогнулся, вспомнив, как весел был Грэнтэм во время их дуэли. И потом, когда они погнались за сумасшедшим, он выглядел странно возбужденным. Он был ловцом, настигающим жертву, вошедшим в раж. Он тогда уже готов был убить и не слышал окриков Стивена. Но безумство Джулиана спасовало перед диким безумством монстра Николаса… Тоже Бомануара.

Вернулась Сабина и сообщила, что Рэйчел заснула. Стивен кивнул, поглядел на свои руки. Они дрожали. Силы небесные — он вдруг ощутил безмерный ужас. Стивен знал, чего он боится: Ева уехала с Джулианом Грэнтэмом. С безумцем, ненавидящим ее. Неужели он… Нет, невозможно — Джулиан получил приказ от самого короля. Он предан королю и не осмелится ослушаться.

И все же… Стивен вспомнил жесткое, почти жестокое выражение на лице лорда Грэнтэма, когда он проезжал мимо, и взмолился, чтобы все его рассуждения оказались ошибочны.

Медлить Стивен больше не мог: все было слишком очевидным и опасным. Он должен убедиться, что Еве Робсарт ничего не грозит.

Бегом он пронесся по переходам замка и кинулся к конюшне. Слава Богу, Ральф слишком нерадив и не успел расседлать его коня. Стивен рывком вскочил в седло, поскакал по аллее.

Первое потрясение ждало его у ворот. Старый привратник поглядел на него с удивлением и, пожав плечами, заявил, что ни леди Ева, ни Джулиан Грэнтэм из поместья не выезжали. У Стивена замерло сердце. С трудом взяв себя в руки, он стал расспрашивать, не отходил ли куда-либо старик, не задремал ли, не мог ли их пропустить? Но привратник стоял на своем: утром из замка вынеслись солдаты, позже выехал Чарльз Трентон с сопровождающим, но более из поместья никто не выезжал. А поденщиков он сегодня не пропускал, ибо таково было распоряжение — ведь Энтони Робсарт помер и сегодня не до них.

Стивен почти не слышал ворчливой болтовни привратника. Он глядел на старые деревья парка, на заросли кустов, на галдящих галок в облегающих кронах. Почему-то ему вспомнилось, что Ева говорила, как в день смерти ее отца они разом вспорхнули и улетели. Теперь он понимал, почему: Ева могла не услышать выстрела, он прозвучал достаточно далеко и звук отнесло ветром в сторону, но чуткие птицы уловили его, он их вспугнул.

Стивен не понимал, почему он думает об этом, когда брел, пробираясь через заросли. Коня он оставил удивленному привратнику и теперь шел, путаясь ботфортами в поросли пожухлых папоротников, раздвигая кусты. Он был невероятно напряжен — сама мысль, что Джулиан и Ева еще здесь, пугала его и не оставляла надежды. Что задумал этот убийца? Куда затащил беспечную, доверившуюся ему женщину? При мысли, что он мог остановить безумца, но не сообразил это сделать, Стивену делалось дурно. Тогда он еще ни о чем не догадывался, рассказы Эзикиэла Батса только озадачили его. Потом расторжение Евой их помолвки направило его мысли совсем в другом направлении, и она осталась с тем, кто, не задумываясь, убивал. Стивен молил Бога, чтобы для Грэнтэма приказ короля оказался выше личной неприязни, но чего можно ожидать от ненормального? И еще Стивена пугало, что Джулиан и Ева не покидали Сент-Прайори. Где они? Парк огромен. Стивен с ужасом сознавал, что не надеется на благополучный исход.