Телефон, как назло, оказался в кармане водителя вездехода, я надеялся, что найду его на столе или в худшем случае на полу. Превозмогая тошноту, я обшарил карманы жилетки, но, вместо трубки, выудил увесистую пачку разнокалиберных долларовых банкнот, туго перехваченных белой резинкой от трусов, а за ней и водительские права, выданные на имя Ханина Григория Ивановича. Переложив и то, и другое к себе в карман, я взялся за брюки шофера. Мне пришлось перевалить мертвеца на другой бок, чтобы добраться до мобильного. Как ни странно, он тоже оказался, будто из прошлого, размерами и незамысловатым дизайном больше напоминая топорную милицейскую радиостанцию старого советского образца, прямоугольную, с выдвижной антенной. Я тогда лишь недоуменно пожал плечами, хватало проблем и без подобных пустяков. В конце концов, да какая разница? Старый, так старый, плевать.

Стоило мне завладеть тяжеленной трубкой, как звонок оборвался, однако тут же снова разразился пронзительными трелями. Видимо, звонивший обладал прямо-таки ослиным упорством. Прочитав имя абонента на дисплее, я едва не выронил телефон:

Михеич… 8069 293 22 83

На противоположном конце линии был убийца Игоря, оборотень в погонах капитана милиции, тот мерзавец, которому мы вручили свои жизни позапрошлой ночью, чтобы он их преспокойно забрал. Рука взметнулась, чтобы запустить телефоном о стену. Я придержал ее в самый последний момент, взвесил мобильный в дрожащей ладони, а затем, глубоко вздохнув, нажал клавишу разговора. Если честно, я не имел ни малейшего представления, о чем говорить с убийцей. По счастью, Михеич не дал мне и рта открыть.

— Гриня, бхххх, что за ххххх?! — заорал он, как недорезанный. — Какого ххх вы там, бхххх, дрочите, еххххх карась?! — Связь была отвратительной, его голос раздавался как из канализационной трубы, звенел эхом. Михеич был заведен и хорошо на подпитке, опрокинул стаканчик другой, подумал я. С утра не выпил, день пропал, верно?

— Где, бхххх, Косой?! Я ж ему, бхххх, сказал, чтобы утром на ххх у меня как штык?! — продолжал разоряться Михеич.

— Спит, — буркнул я, подумав: вечным сном.

— Спит, бхххх?!! Я ему яйца, бххх, оторву!!

Я хотел сказать Михеичу, что он уже опоздал, но сдержался.

— Растолкай его, пускай пхххххх двигло сымать с того жопеля, что мы последним взяли. У меня клиент на завтра проклюнулся.

— Сделаем, — пообещал я, сразу сообразив, о какой машине речь.

— Двухсотых оформили?

— Угу… — протянул я. Здесь тоже все было ясно.

— Все, бхххх, шито-крыто?

— Точно...

— Вчерашнюю пришмандовку Доку спихнул. Он мне за нее пятихатку отслюнявил, как с куста, бхххх. Еще штуцер за ним висит. В конце недели расщелкается. Я дал добро, короче. До тебя, бхххх, ххх дозвонишься…

Пока я соображал, о ком речь, кое-какие предположения были, он сказал, что, мол, подробнее растолкует при встрече.

— Нетелефонный, бхххх, разговор. Подъеду через час, перетрем. Надо дежурство сдавать. — Он нажал отбой.

Я, смахнув бисеринки пота, принялся за то, чего не успела Ольга: попробовал дозвониться в милицию. Это оказалось не так-то просто, как я ожидал. Как ни странно, мне не удалось связаться с оператором телефонной компании, обслуживающей телефон покойного Гриши Ханина. Более того, я вообще никуда не дозвонился, хоть и набирал самые разные вариации номеров, от хрестоматийного 02, преобразованного каким-то очередным новатором-идиотом из правительства в 102, до рабочего и мобильного телефонов Юрия Максимовича. Последнее было совершенно непонятно, индикатор батареи демонстрировал полный заряд, отчетливая антенка справа свидетельствовала: я нахожусь в Зоне Покрытия. Только Зона эта, мелькнуло у меня, была какой-то противоестественной, словно обнесенной невидимой, но непроницаемой стеной. Кому бы я не накручивал, оператор на противоположном конце линии твердил бесполым механическим попугаем: Данный номер не существует. Отчаявшись связаться с кем бы то ни было, я надавил клавишу «Последний вызов», и через мгновение услышал скрипучий и недовольный голос Михеича:

— Чего, бхххх, надо?

— Случайно нажал, — пролепетал я, обмирая при мысли: сейчас-то он точно заметит подлог, но оборотень в погонах только брякнул:

— Сделали тебя, бхххх, папка с мамкой случайно и не в том месте, где полагается… — и отключился.

Сложив ладони кувшинкой, я поднес ко рту, немного подышал внутрь, рассчитывая согреть оледеневшие пальцы. Сделал еще пару безуспешных попыток набрать 102, плюнул. Что творится со связью, оставалось гадать. Пришла другая мысль: что мне сказать милиционерам теперь? Что я, до того мухи в своей жизни не обидевший, ворвался на хутор, где проживали предполагаемые бандиты (ведь, как известно, определение вины — прерогатива суда), и, каким-то образом превратившись в архангела Михаила, голыми руками умертвил четверых из них? Это, вообще говоря, тянуло на действия в состоянии аффекта, или нет? Входило в пределы так называемой необходимой обороны, о которых любят посудачить адвокаты, или за эти пределы вываливалось? На сколько лет тюрьмы я себе начудил? Что бы мне сказал юрист, съевший собаку на подобных процессах, какой продолжительности срок мне светит? Под таким углом я на создавшуюся ситуацию еще не смотрел, и вот, теперь, она сама высветилась во всей красе. Опять же, чего я добивался от Юрия Максимовича? Хотел предупредить, что опоздаю на работу к понедельнику, который, как известно, начинается в субботу? Так я давно и безнадежно опоздал. Юрий Максимович, прошу извинить, но тут у меня небольшая вендетта, не снимайте, по-возможности, бонусы, я вам отработаю, гадом буду. Вот только положу еще парочку трупов, трое из четверых, напавших на нас, уже мертвы, но позапрошлым вечером их было больше…

Наконец, я ведь понятия не имел, где нахожусь. Где-то в окрестностях ПГТ Калиновка. Сколько этих Калиновок на карте Крыма? Ба, забыл, тут поблизости еще деревенька, название которой как-то связано с Голубыми. Или — с голубцами. Помнится, мы еще подшучивали над этим с Игорем и Ольгой, проезжая мимо в недобрый час, пока бортовой компьютер старенькой «Вектры» моего институтского приятеля монотонно отсчитывал последние километры, а заодно и последние из отпущенных нам часов…

Сунув телефон в карман (трубка туда еле влезла), я подумал, самое время убираться. Вышел на крыльцо, огляделся. Было всего часов девять утра, но Солнце уже как следует, припекало. Оно кочегарило на совесть. День обещался быть исключительно жарким.

Помимо грунтовки, накатанной автомобилями, я заметил, как минимум три тропинки, расходившиеся от бараков в разные стороны. Две, извиваясь, спускались в долину, одна на север, другая на юго-запад. Третья, откровенная козья тропа, карабкалась, петляя между валунами, в горы. Не хватало лишь былинного указателя, который бы сообщал, чем чревата каждая дорога в отдельности. Впрочем, у большинства очутившихся тут не по своей воле людей уже не было ни выбора, ни чего терять, я мог полагать себя редчайшим исключением из правила. Прикинул, по какой тропе идти. Калиновка определенно находилась к югу, проблема состояла в том, что ведущая в том направлении тропа пролегала по открытой местности, где я рисковал стать легкой добычей бандитов. Сомневаюсь, чтобы грузовик повышенной проходимости был единственной машиной у них под рукой. Вспомнив о вездеходе, я с сомнением покосился на него.

Нет. Даже не думай…

Почему нет?

Вскарабкавшись на подножку, я заглянул в кабину. Потянул массивную ручку. Механизмы клацнули. Дверь подалась. Залез на затянутое коричневым дерматином сидение под протесты внутреннего голоса, который уже сорвал горло, умоляя меня одуматься и не делать этого. Как я и предполагал, ключа не потребовалось, двигатель запускался при помощи кнопки стартера. В армии мне приходилось пару раз управлять сто тридцать первым «ЗиЛом», я не думал, что с «Газоном» будет сложнее. И оказался прав, на этот раз. Мотор заработал с пол-оборота. Дав ему немного прогреться, погонять стылое масло по бесчисленным стальным капиллярам, с хрустом воткнул первую передачу и отпустил сцепление. Машина тронулась, пересекла площадку и легко покатила с горы.